В гонке за цифрами не исключаете административного воздействия на результаты переписи? По вашему мнению, какую в этом плане будут вести политику власти Татарстана? Не кажется ли вам, что у них риторика по национальному вопросу более жесткая?
– Обратите внимание на главное – нет не только фальсификаций переписи, но и самой переписи. Второй год нет. А истерия вокруг несуществующих фальсификаций расширяется по нарастающей. Причем не только какими-нибудь блогерами типа Ярхамова и Гарифуллина – а открыто, целенаправленно, каждые семь дней по ТНВ с какой-то пятиминуткой ненависти выступает гендиректор официального канала РТ Ильшат Аминов, подключены все СМИ, депутаты, политики и общественники. Ильшату Аминову бояться за свою репутацию нет причин: все понимают, что он лишь говорящая голова Казанского Кремля. Но фактически, а не по протоколу, поэтому любой эпатаж сойдет ему с рук.
Информационная атака Татарстана идет в хорошо знакомом обществоведам тренде манипуляции массовым сознанием и отключения логики. Пика агитационная кампания, очевидно, должна была достичь перед самой переписью. Но перепись перенесли с апреля на сентябрь, а график остался – не переверстывать же средства заново. Думаю, отсюда такое странное обострение. Полагаю, сейчас оно пойдет на спад, а в августе его почти неизбежно повторят.
Задача проста: создается ситуация, когда при любом исходе переписи можно будет громко обвинять Уфу, Москву, масонов, этномиссионеров и вообще, кого пожелается, в фальсификациях. Совершенно любой результат, который не устроит татаристов (а их не устроит, пожалуй, любой, кроме разве что волшебной «лигачевской» переписи), будет объявляться фальсифицированным. И на этом основании требовать пересмотров, извинений, покаяний, преференций. Обходятся же сейчас не только без доказательств, но и без самих результатов переписи.Элементарный мониторинг показывает, что башкирская сторона практически не отвечает на этот агрессивный поток сознания. Но при этом татаристы начинают вещать, что их бьют, даже когда оппоненты отвечать еще толком не начали. И апеллируют к Москве – одновременно многозначительно разъясняя своей аудитории, что проблема в неких сторонних силах, которые якобы и разжигают конфликт между РБ и РТ – очевидно, в той же самой Москве. Но все значительно проще – скорее, разжигают они его сами. Подобные дешевые, наивные манипуляции могли срабатывать в 1988-1989, в 1990-е, даже «нулевые». Но теперь-то общество намного опытнее.
– В последние годы пропагандируется северо-западный диалект башкирского языка. То есть жители северо-западных районов Башкирии на самом деле говорят не на татарском, а на диалекте башкирского, считают ученые. Как вы относитесь к этой теории и считаете ли, что это повлияет на результаты переписи?
– Важная поправка: на северо-западном диалекте башкирского языка говорят не все «жители северо-западных районов Башкирии», а именно и только башкиры этой части Башкортостана, а также востока Татарстана, Челябинской, Свердловской областей, Пермского края. Татары, скажем, того же Башкортостана, говорят на говорах татарского языка. Вопреки достаточно абсурдной пропаганде татаристов, ни присутствие татар, ни татарского языка, будь то на северо-востоке или юго-западе в РБ, никем серьезным в РБ никогда не отрицалось.
Весь кейс «башкиро-татарского переписного маятника» невозможно понять и объяснить без феномена башкиро-татарского «пограничья» и «плавающей», двойственной этноидентичности на востоке Татарстана и на северо-западе Башкортостана. На востоке Татарстана к концу ХХ века все уже было забетонировано и приведено к единому знаменателю: татары, хоть татарского, хоть башкирского происхождения, есть татары. А в Башкортостане, напротив, как была, так и оставалась достаточно большая татарская община. Соответственно, продолжалась реализация «татарского проекта». Никто и не собирался отрицать его существование. Но в результате взаимодействия татарского и башкирского проектов существует эта группа населения с двойственной идентичностью, которая при определенном административном, идеологическом или прочем нажиме может записаться одной из своих идентичностей.
Особенность двойственной идентичности в том, что от предков люди могли знать, что они башкиры, но в реальности язык их официально не признавался как башкирский, а считался именно татарским. Учитель, уважаемый в деревне человек, с детства утверждает, что все они татары. И даже те, кто упорно продолжают считать себя башкирами, отдавали детей в татароязычные школы и нередко требовали работы именно таких школ, поскольку этот диалект (его еще называют старобашкирский язык) более близок именно к татарскому языку, чем к башкирской литературной норме (притом, что башкирский и татарский вообще очень близки).
И результаты известны: при санкции власти в 1989 году на бумаге произошел резкий, не обусловленный никакими демографическими предпосылками, скачок числа татар и падение числа башкир.
Теперь о теории по северо-западному диалекту башкирского языка. Эта теория давно имеет статус научного факта и не оспаривается никем, кроме, разумеется, казанских ученых – как и во многих исторических вопросах.
Точка поставлена в фундаментальном диалектологическом многотомнике башкирского языка советского и российского языковеда Сарии Миржановой. Из современных языковедов этот факт подтверждают, к примеру, Анна Дыбо, Юлия Норманская, Олег Мудрак.
Противников этого факта из профессиональных – подчеркиваю, профессиональных – филологов, кроме, повторюсь, современных татарских, я не знаю.
Безусловно, это факт не только диалектологии, но и политологии. Это было осознано еще в 1920-х годах при дискуссиях во время утверждения новых, европейских норм литературного башкирского языка. Несомненно, что именно эта проблема являлась и является важным фактором и «двойственной идентичности», и ассимиляции башкир в татарскую – и далее, часто – в русскую этнолингвистическую среду и идентичность.
Вообще, политизацию «татароязычных башкир» «татарская оппозиция» в РБ весь период своего существования считала именно своим союзником и дополнительным ресурсом: думаю, отсюда шоковая реакция татаристов на признание диалекта башкирского языка властями РБ и курса на консолидацию башкирского народа: от них уходит заметный сюжет для политических спекуляций и поле для ассимиляции.
Когда 25 апреля 2020 года триумфально прошел Тотальный диктант по башкирскому языку, отдельный диктант на северо-западном диалекте написали 53 тысячи добровольцев!
Это вызвало форменную истерику у татаристов, в том числе на ТНВ у Аминова. Это к вопросу, кто желает добровольности, а кто не очень: эти 53 тысячи башкир и их семьи, по логике гендиректора ТНВ, очевидно, не имеют прав на свой диалект своего башкирского языка и свою идентичность?
Дело же не в этой переписи: перепись, по идее, должна быть лишь объективным фотоснимком ситуации, а работа по консолидации башкирского народа в семье народов Башкортостана, в том числе в плане упомянутого диалекта, рассчитана на поколения, и так и описана в принятой недавно Стратегии развития башкирского народа.