«…электронный адрес – это все, что у меня от тебя осталось. Твой телефон больше не отвечает. Я не могу услышать твой голос.
А мне так хочется поговорить с тобой! Хоть я и знаю, что это будет разговор в одну сторону… Я так долго к этому шел, а теперь не знаю, с чего начать.
А вот, вспомнил. Я попробовал эти твои ужасные бутерброды! Помнишь, я ржал над ними и не понимал, как это можно есть? Ну реально! Майонез с чесноком на хлеб, а сверху киви и шпроты. Не поверишь, месяца два уплетаю их за обе щеки.
Извини, но прийти к тебе пока нет сил. Я начинаю скулить от одной только мысли об этом…»
«…я все-таки поддался воспоминаниям. Сколько уже прошло времени? Мне кажется, какая-то бесконечность.
Был твой день рождения. И мы сделали тогда кое-что еще. Что стало бы порогом нашей новой жизни. Но я не понимаю кааааак! Какие силы наслали столько всего в такой короткий промежуток! Откуда вообще взялся тот джип! И зачем ты свернула к тому поселку… Мы же договорились, что едем к Горынычу. А ты рванула вперед, чтобы я увидел, что ты меняешь маршрут.
Что ты хотела там… У тебя был план или свернула спонтанно? Как мне теперь узнать… Как мне вернуться в тот день и все изменить! ...»
«… почему все говорят, что я ДОЛЖЕН! Вчера позвонили почти все наши. Я сказал – оставьте меня в покое. Никого не хочу видеть. Никого не хочу видеть кроме тебя! …»
«… проснулся и подумал, вдруг ты дашь мне знак. Вдруг подскажешь, что делать дальше с этой жизнью. И вдруг ты меня ждешь. Ведь теперь только я могу прийти к тебе…»
Никита накинул куртку, сунул ноги в ботинки. Задумался на секунду и прямо в ботинках протопал на кухню. Через десять минут он вышел из дома и отправился на автобусную остановку. Через час он был на месте.
Никита смотрел на девушку с развевающимися волосами. Девушка сидела на мотоцикле и улыбалась. В левой руке она держала шлем, а правую подняла так, будто собиралась поправить челку. Девушка была изображена на огромной мраморной плите. Ниже стояли две даты, разделенные короткой чертой. Вторая дата соответствовала дню рождения девушки. Сегодня ей могло бы быть двадцать шесть.
Но Катя навсегда осталась двадцатипятилетней.
Подошли двое – мужчина и женщина. У мужчины было худое потемневшее лицо и седой ежик густых волос. Женщина выглядела так, как могла бы выглядеть Катя лет через тридцать. У обоих в глазах навечно застыла одинаковая скорбь.
- Никитушка, - тихо сказала женщина. – Что ж не зашел к нам ни разу?
Ее голос дрогнул. У Никиты так свело горло, что стало больно. Он бухнулся на колени перед надгробием. Склонил голову. Руки безвольно висели вдоль тела.
Никита зарыдал. Горько и почти беззвучно. Пара, стоявшая за его спиной, не мешала ему. Только мужчина положил ладонь на его трясущееся плечо. Никита плакал и плакал, пока не почувствовал облегчение. Наконец, он затих, поднял голову и еще раз посмотрел на ее лицо.
- Поднимайся, сынок. – Мужчина похлопал его по плечу.
- Да. Сейчас.
Никита глотнул воздух широко открытым ртом, размазал слезы по лицу кожаным рукавом и достал из кармана что-то, завернутое в фольгу.
- Она очень любила их, - сказал он, освобождая бутерброд от упаковки.
Никита положил его на могилу. Женщина улыбнулась печально и светло. Никита поднялся, и в эту секунду все трое увидели десятка полтора человек, приближающихся к ним. На всех были похожие черные куртки, тяжелые ботинки. В руках они несли перевернутые шлемы, заполненные цветами.
Ребята подошли. Мужчины пожали руки отцу и Никите. Три девушки обнялись с матерью Кати. Постояли молча. Положили цветы.
- Ну что, ребята, пора, - сказал старший из них. – Никита, ты с нами?
Он ответил кивком.
- Идите. Я догоню.
- Никитушка, ты заходи. Ты ведь нам как сын. Столько лет с Катенькой вместе были, - снова обратилась к нему женщина.
- Я вам должен что-то сказать. Вам обоим. В общем…, - Никита нервно сглотнул, резким движением провел кулаком под носом. – Вы не знаете. Мы с Катей в тот день подали заявление в загс. Мы должны были вам сказать. Позже. Вечером.
Катины родители переглянулись. Женщина шагнула к нему, обеими руками дотронулась до воротника куртки.
- Мы знали, Никитушка, знали, - сказала она шепотом, теребя его воротник. – Катенька нам утром сказала. Не удержалась.
Муж обнял ее.
- Пойдем, Анюта. Пора.
- Мне нужно Катеньке еще пару слов сказать. Вы идите потихоньку.
Анна Александровна устало присела на скамью.
- Я не сказала им, доченька. Ни папе, ни Никитушке. Пусть так. Так спокойнее. Спи моя любимая, спи.
В тот день Никита, родители и друзья потеряли одну Катю. И лишь Анна Александровна потеряла двоих. Катю и ту тайну, о которой она успела рассказать только матери и которую унесла с собой. Буквально в себе. Именно это Катя и хотела сообщить Никите, когда незапланированно свернула с дороги. Решила вдруг, что несправедливо, что он не знает. Нет-нет. Пусть они оба продолжат путь с этим знанием.
Катя – единственный их ребенок – познакомила родителей с Никитой, когда ей было восемнадцать. Ему самому двадцать два, и он был детдомовский, о чем дочь рассказала через несколько дней. Они сразу его приняли.
Анна Александровна знала, о чем скажет Никите при следующей встрече. Она скажет, что других родителей у него нет. И что когда он встретит девушку, которую сможет полюбить, и у них появятся дети, она будет считать их своими внуками.
…
- Ты и правда заходи к нам. Ради Анюты. Она все ждала тебя, ждала…
Никита и Катин отец медленно шли по узкой дорожке.
- Зайду, Сергей Николаевич. Обещаю. Я… я не мог.
- Понимаю. Подвезти тебя? – Сергей Николаевич остановился возле машины.
Никита покачал головой.
- Друзей давно не видел. До встречи.
Он направился к выстроенному вдоль края парковки ряду мотоциклов. Друзья ждали его. Долговязый Горыныч шагнул навстречу.
- У нас заезд в честь Кати. Ты с нами?
Парни и девушки подошли ближе, окружили Никиту. У многих были обеспокоенные, а то и встревоженные лица.
- Так как, Никит? Мы все переживали за тебя, - сказала одна из девушек.
- Мне нужно пару часов, ребята. Сначала заедем ко мне? – обратился он к Горынычу.
- Садись.
- Подожди меня. Я быстро, - сказал Никита, входя в квартиру.
Он открыл ноутбук.
«… кажется, я понял тебя. Я постараюсь. Я начинаю новую жизнь, но я буду любить тебя вечно».
- Поехали, Горыныч.
Через полчаса Никита вывел свой мотоцикл из гаража. Он не садился на него ровно год.
***
Еще одна грустная и светлая история в рассказе Короткая встреча
Спасибо! Друзья, пожалуйста, поставьте палец вверх и подписывайтесь на канал. У меня для вас еще много интересного!
Всегда ваша, Забавная Леди.