Ночью 20 мая 1474 года москвичи проснулись от страшного грохота. Высыпав на улицу, люди увидели, что рухнули стены главного храма столицы - Успенского собора, который аккурат в это время проходил процедуру реновации.
Это уважаемое культовое сооружение изначально было построено еще в 1327 году Иваном Калитой, но к началу нашей истории старый собор покрылся трещинами, врос в землю, ну и как-то весь морально устарел. И вот когда в 1464 году на митрополичью кафедру взошел владыка Филипп - человек идейный, истово верующий (как выяснилось уже после его смерти, под роскошным одеянием иерарха скрывались железные цепи-вериги для усмирения грешной плоти), своей главной задачей он посчитал строительство нового храма взамест старого. Пламенный владыка не жалел ни сил, ни денег: своих и чужих, пускал в ход весь свой немалый авторитет и еще более внушительный административный ресурс для сбора средств на строительство. Но, увы, увидеть своего белокаменного красавца митрополиту не довелось - в 1473 году он скончался. А через год произошла вот эта беда - не устояли свежевозведенные стены. Уже хорошо, что катастрофа произошло ночью, и никто не пострадал. Но почему же так вышло? Кого винить? А самое главное, что же делать - то теперь? Приблизительно такими вопросами задавался Великий князь Иван Третий, глядя на печальные руины и предварительно дав команду разобрать оставшиеся стены, пока они никого не зашибли окончательно.
Такое событие, как гибель храма и в наше время может быть воспринято людьми как самое дурное предзнаменование, и способно напугать по смерти кого угодно. Что уж говорить об истинно верующих людях пятнадцатого века. Ужас обуял всех москвичей. Но только не Великого князя. Зная его деятельную натуру и трезвый ум, можно смело утверждать, что в страхе и растерянности Иван Васильевич пребывал недолго, управленческие решения по вопросу аварийной стройки принял сразу же. Во-первых, он не стал замуровывать в стройматериал ген. подрядчика Ивана Голову Ховрина и главных прорабов - митрополичьих зодчих Кривцова и Мышкина (Они потом еще Благовещенский собор Кремля строили). И вправду, какой смысл уничтожать профессионалов, если их и так на Руси было по пальцам перечесть? Да и в непрофессионализме обвинять их было глупо, ибо князь прекрасно знал, что ничего внушительного уже лет как пятьдесят на Руси не строилось, откуда же опыту взяться? А во-вторых, вполне возможно, что и не строителей была в том вина. Имеются вполне точные летописные указания на то что был “ Тое же весны бысть трус (землетрясение) в граде Москве, и церкви святая Богородица, яже заложи Филип митрополит, сделана бысть уже до верхних комар (сводов) , и падеся в 1 час нощи, и храми всии потрясошася, яко и земли поколебатися”.
Так что назначил князь независимую экспертизу, для чего пригласил таких же горе-строителей из Пскова. Те заняли принципиальную позицию - так и сказали заказчику: “Раствор жидковат - потырыли известь твои мастера, княже, как пить дать”. Но на логичное предложение достроить аварийный объект благоразумно ответили отказом. А государь и не настаивал, потому что в его голове созрел невиданный план. Иван Васильевич вознамерился пригласить для строительства главной православной святыни не просто иностранцев, но вдобавок еще и иноверцев. Тем более, что подобными просьбами князя изводила жена Софья, которая, как известно, детство и юность провела в Италии при дворе Папы Римского и насмотрелась тамошних красот нимало. А что было в то время в Италии? А в Италии бушевало вовсю Возрождение - расцвет всего, что только могло расцвести. В том числе инженерного искусства и архитектуры. Ну а Великий князь ни на минуту не усомнился в своем решении доверить строительство такого знакового объекта идейным противникам -”латинянам”, поскольку намеревался лично курировать стройку. Кроме того, в мыслях у государя негаснущей строкой светилась мысль, что не может и не должна жить Русь в изоляции от европейских достижений. Да и вообще, пора было входить в орбиту мировой политики!
Так что через два месяца с момента вышеописанной катастрофы княжеский посол и по совместительству эйчар Семен Толбузин выехал в служебную командировку в солнечную Италию (Всем бы такие командировки!).
И тут надо заметить, что Великий князь, отправляя Толбузина к итальянцам с заданием найти ценного кадра, попутно провернул еще и ловкую аферу. Дело в том, что пару лет назад до описываемых событий в Москве проездом оказался засланец венецианского дожа Джанбаттиста Тревизан, которому этим самым дожем было поручено добраться до хана Большой Орды и уговорить того на войну с османами. Очень уж эти противные османы мешали венецианским интересам на Балканах и в Черном море. Государь Иван Васильевич перехватил Тревизана, с пристрастием допросил, выдержал некоторое время в темнице для профилактики, но, решив что этот человек может ему в будущем пригодиться, отправил-таки в Орду, даже отпустив на путевые расходы 70 рублей. И вот когда пришло время отправляться уже русскому послу в Венецию, государь выдав командировочное удостоверение, снабдил своего посла грамотой, где черным по белому было указано, что по доброте русского князя венецианец Тревизан получил 700 рублей подорожных, каковые венецианский правитель годом ранее обещал возместить русской казне. Так что давайте - возмещайте, Ваше Итальянское Высокоблагородие! Наверное, это был тот редкий случай, когда московиты сумели обвести вокруг пальца венецианцев, а не наоборот, как обычно.
Так вот, на разницу в сумме 630 рублей государь и наказал Толбузину найти в Италии специалиста-универсала, который бы согласился поехать по контракту в Московию с не очень ясными задачами и на неопределенный срок. И тут уместно напомнить, что Италию в эпоху Ренессанса распирало от обилия всякого рода талантов, гениев, провидцев и авантюристов в одном лице (их еще людьми Возрождения называют). Но не смотря на конкуренцию в интеллигентной среде , желающих поехать в далекую загадочную холодную страну, где не сильно любят католиков, долго не находилось. Но в конце концов послу Семену - он свое дело хорошо знал - удалось схантить очень известного и уважаемого на севере Италии инженера Аристотеля Фиораванти.
Почему 54-х летний итальянский маэстро согласился? Я думаю, что скорее всего, как всякий талантливый и честолюбивый человек, он мечтал о творческой реализации. Все, что ему до этого поручалось дома, было утилитарными инженерными задачами: выравнивание городских стен, переносы башен, обводнение каналов и рек, возведение и ремонт мостов. А он, может, в душе был истинный художник! Он, может, мечтал сотворить архитектурный шедевр, который останется в умах и сердцах людей на века! Нащупав в соискателе эту болевую точку тщеславия, Толбузин бессовестно нажимал на нее, делая свой заманчивый русский оффер. Но если честно, кандидат был такой же прощелыга, ибо навешал лапши на уши послу, заявив, что является автором самых красивых культовых сооружений Италии, к примеру, собора св. Марка в Венеции. А вот про то, что привлекался в Риме по делу о фальшивомонетничестве, благополучно в резюме не упомянул. Интересное это, надо полагать, было собеседование - это вам не в стандартный отдел продаж на должность стандартного менеджера пособеседоваться! Ну, конечно, важным аргументом для заключения контракта стало и то баснословное жалование аж в 10 рублей в месяц, которое было предложено итальянцу. Государь Иван Васильевич, отличавшийся изрядной скупостью, совершенно не склонен был швырять деньги на ветер, но когда речь шла о нужных людях, умел проявлять щедрость.
Встретили в Москве импозантного и степенного Аристотеля с великим интересом и почетом. Скорее всего он сумел понравился и самому Великому князю, потому что получил кремлевскую прописку невдалеке от великокняжеского двора и часто удостаивался личных бесед с государем. А самое главное, ему был предоставлен карт- бланш в работе. Но такой, русский карт-бланш, контролируемый. Итальянскому архитектору было недвусмысленно указано взять за образец Владимирский Успенский Собор. Приехав во Владимир, чтобы произвести замеры, Аристотель не поверил своим глазам, решив что этот великолепный собор построили итальянцы. (Но тут он, конечно же, ошибся. Владимирский собор проектировали мастера Барбароссы, с которым водил дружбу заказчик - князь Андрей Боголюбский, а невероятно стильную и изящную каменную резьбу выполнили русские мастера).
Заполучив Кремлевский тендер, Фиораванти не ударил в грязь лицом, учел все недостатки и промахи старой постройки, в том числе усилил фундамент, доведя его к великому удивлению русских до рекордных четырех метров, так что никакие землетрясения зданию уже были не страшны. Да и с мягким кирпичом надо было что-то делать. И Аристотель заставил Великого князя раскошелиться на новый кирпичный завод, производивший обжиг по передовой итальянской технологии. Строительство собора продолжалось несколько лет, прерывалось в зимний период, а также в то время, когда князю требовались инженерные дарования Фиораванти. Так, например, в 1477 году он поехал вместе с государем на север для окончательного решения Новгородского вопроса. Взяв Новгород в осаду, князь приказал Аристотелю навести понтонный мост через Волхов, чтобы иметь возможность быстро перебросить войска в случае возможного штурма. Историки высказывают предположение, что и знаменитый демарш князя против новгородской демократии в виде снятия вечевого колокола с последующей перевозкой его в Москву - задача технически весьма сложная для пятнадцатого века, также была реализована итальянцем. В таких делах Фиораванти был большой спец.
Ну а сам Кремлевский Успенский собор был закончен в 1479 году. Любопытно, что при его приемке в эксплуатацию разгорелся грандиозный скандал, имевший дурацкую идеологическую подоплеку. Дело было так. Митрополит Геронтий заявил, что итальянский архитектор-диверсант, якобы, нарочно сделал “латыньский крыж” (католический крест) над митрополичьим местом внутри собора. Спорное утверждение, ибо католический крест только тем и отличался от православного, что имел более длинную нижнюю часть и всегда был только четырехконечным. Но нет- спорить так спорить! Великий князь, ударившись в амбицию, в ответ обвинил митрополита, что тот неправильно совершает крестный ход при освящении храма, ведя его против солнца. Нет, не думайте что эти серьезные люди дурью маялись, подобные споры отражали весомые идеологические расхождения, грозящие обвинением в ереси. Ну а ересь в пятнадцатом веке - сами знаете, чем оборачивалась.
Так или иначе, Собор Успения Божьей Матери в Кремле был освящен в конце лета 1479 года , но еще много лет в нем продолжались работы по внутренней росписи стен и иконостаса, которую поручили тогда еще никому не известному художнику по имени... Дионисий. Но, увы, этот иконостас до нашего времени не сохранился. А Аристотелю, как гениальному мастеру инженерной фортификации, история приписывает еще и проектировку кремлевских стен, тех, что производят впечатление на гостей столицы и поныне.
Но как настоящий человек эпохи Возрождения, Фиораванти отдавал должное не только великим богам созидания, но и демонам разрушения. Именно Аристотелю принадлежит инициатива создания пушечного двора в Москве, и именно по его протекции в Москву стали стекаться итальянские мастера-пушкари, довольно быстро обучившие местных оружейников новому смертоносному промыслу. Именно эти первые русско-итальянские пушки сильно напугали татарскую конницу на Угре, не пустив ее по замерзшей реке. И, возможно, именно эта зачаточная артиллерия в конечном итоге заставила хана Ахмата включить чувство самосохранения и убраться подобру-поздорову с русского горизонта в свои великие степи навсегда.
Вот и теперь, глядя на высокие кремлевские стены с их характерными зубцами в форме раздвоенного хвостика ласточки - фирменного стиля миланского замка Сфорца, мы должны добрыми словами вспомнить великого творца Аристотеля Фиораванти и многих других итальянцев, которые приехали следом за ним, всех тех, кто подарил Москве многое из ее индивидуального исторического облика.
И знаете что? История с итальянскими архитекторами на Руси не закончилась на Фиораванти, Растрелли и многочисленных Фрязиных, а благополучно продолжается по сей день! Один счастливый их соотечественник, наш современник по имени Ланфранко Чирилло - проектировщик всем известного дворца под Геленджиком, мечтает продолжить славные дела своих великих предшественников. “Хочу,- говорит, - построить в Москве новое здание Госдумы. В классическом стиле. С порталами, колоннами и атриумом”. Да, так и говорит. И клянется, что душевно сделает. Также, как Аристотель когда-то. Но что-то мне подсказывает, судя по интерьерам его предыдущего черноморского объекта, что безупречный вкус и идеалы эпохи Возрождения уже не хозяйничают в душах итальянских художников, да и запросы нынешних заказчиков тоже далеко ушли от тех задач, которые некогда ставил своему талантливому архитектору Великий государь Иван Третий.
Все изображения взяты из открытых источников
Если вам было интересно - ставьте лайки, подписывайтесь на канал!
А я обязуюсь писать больше интересных материалов!
Благодарю за ваше внимание!