Хочу рассказать вам историю семьи, которая может показать, что не все так явно, как видится нам с первого, второго, и, даже , с третьего раза, в глаза всем бросаются почему- то мелкие детали, которые в последствии кажутся совсем незначительными.
Суть всегда гораздо глубже и не всегда открывается сразу, а иногда, остаётся тайной навсегда....
Я не раскрою тайны, потому как люди, задействованные в этой истории сами поведали ее миру, лишь имена не буду обозначать никак.
А начиналась эта история в нашем детском саду, на наших глазах.
Обычная семья из трёх человек ничем не отличалась от остальных, разве что отзывчивостью и весёлым нравом. На все просьбы помочь садику, они были в первых рядах этих самых помощников.
Приходя за малышом, мама раздавала из своей пузатой сумки угощения всем желающим их отведать детям группы. Часто садилась со мной на скамейку и делилась нехитрыми переживаниями из своей тихой жизни.
Одним из таких ее обычных рассказов было повествование о том, как хочется ей иметь ещё ребенка.
Доводы были обычными, разумными: у них все отлично складывается, жить есть где и на что, первый уже подрос немного, чего- то не хватает, ну и пока молодые...
Как ни странно, папа, который тоже отличался покладистым нравом, тут стоял намертво: нет, не бывать.
Его доводы звучали, как минимум, странно: ты будешь ещё толще, не хочу толстую жену. Ну и каждый раз она пересказывала ещё несколько, придуманных за последнюю неделю им причин, они были так же нелепы.
Ни доводы супруги, что она толстеть не собирается, ни обещания сидеть всю беременность на диете, не поколебали убеждение мужа, что ребенок им второй не нужен, и точка.
Время шло и все были убеждены, что супруга смирилась и приняла решение своей половинки: нет, так нет.
Чувствуете подвох? Что может остановить женщину, если она задумала что- то, а тут даже не что- то, а кого- то?
Каким образом она решила свою проблему, конечно, не известно. Хотя, догадаться можно. Но года через два глаза ее заблестели. Новость была оглушительная! Добилась!!!! Фанфары!!!! Ура!!!!
Самое удивительное, что больше всех радовался ее муж, мы были просто поражены переменами в нем: он исполнял все желания жены, он просто растворился в процессе угадывания ее прихотей.
Было видно невооружённым глазом, что беременность им всем на пользу.
Их первый ребенок был почти кумиром, маленьким царьком их мирка, теперь и он получал большее внимание, его буквально осыпали всеми благами мальчишеского счастья: скажи что хочешь, только придумай, мы вот, к твоим услугам.
Что интересно, ребенка это не портило, он рос таким же добродушным и открытым, как родители.
Глаза перестали блестеть ровно на половине срока беременности.
Женщина однажды утром сказала, что сегодня заберёт сына кто- нибудь из соседей, и что им " пока не до него!?" На удивленный взгляд, только махнула рукой. Уезжаю.
Появившись через неделю, она была уже не та счастливая мамочка, ожидающего второго, осунулась, похудела. На вопросы не отвечала. Замкнулась.
Папа тоже приходил теперь молча, его , казалось, перестало интересовать что- либо в окружающей действительности.
До срока родов мы не узнавали всю семью, их подменили, не как- будто, а вот прямо совсем.
Сколько ниточке не виться, а конец будет, говорила моя бабушка. Права. Увидели. Точнее услышали.
Пришел папа и печально сообщил: родила, сын.
Страшно было задавать вопросы, чувствовали, что неладно, но такое...
Рассказ был простым до боли, второй сын был копией папы, как папа, он родился вторым ребенком в семье, и, как папа, он родился с ногами разной длины.
Потом, худая, как щепка, мама, нам рассказала, что делавший ей врач УЗИ не мог поверить глазам и отправил ее на консультацию в Москву, куда она и отправилась на неделю, а там , в аборте отказали, сказав, что раз такую операцию перенес папа, то и сын сможет пройти его путь.
Только после этого рассказа, мы обратили внимание, что походка папы, действительно, немного странная. Но такое, мы и представить себе не могли.
Родившемуся мальчику сразу сделали операцию и наложили гипс. Мальчик рос до трёх лет на руках мамы, как и папа, который берег жену от повторения судьбы его матери.
Мама стала очень худой, папа зря опасался, да и не боялся он этого вовсе.
Только потом, , нам она рассказала, что теперь она вспоминает как муж, когда она лежала в первый раз в роддоме все время спрашивал, а какие у него ножки, расскажи, и она смеялась над его вопросами. Какие- какие, обычные! И не понимала его счастья, когда он слыша это радовался и смеялся в трубку.
Не все так явно, как видится нам с первого, второго, и, даже , с третьего раза, в глаза всем бросаются почему- то мелкие детали, которые в последствии кажутся совсем незначительными.
Суть всегда гораздо глубже и не всегда открывается сразу, а иногда, остаётся тайной навсегда...
А вы как думаете, надо было послушать мужа?