Часть двадцать первая
В жаркие летние дни июля, когда наши черные несушки вместо исполнения своих куриных обязанностей превращались в злых курок и растопырив крылья от злости, набрасывались на петухов, имитируя и как бы защищая свое несуществующее цыплячье семейство, мы в разных местах двора находили потаенные от человеческого взора гнезда с насиженными яйцами.
В это позднее время лета курам не полагалось выводить цыплят, поэтому гнезда разорялись, насиженные яйца попросту разбивались, а кудахтающих курок ловили, несли к пральне и охлаждали куриную страсть, окуная ее с головой в холодную воду до тех пор пока черные перья ее не вымокали окончательно.
После этой экзекуции курка выпускалась в воде из рук и делая крыльями летательные движения, она стремительно выскакивала из воды и ополоумев от страха и холода мчалась с завидной скоростью на пригорок к дому.
Вода в пральне и журчащем ручейке даже в жару была настолько холодна, что ноги опущенные в эту воду краснели от холода и зубы начинали выбивать чечетку, как от мороза зимой. Из-за гуляния по этому ручью в детские годы, я до сих пор страдаю хроническим насморком. Так что после одной или двух ванн в этой холодной воде курки, занявшиеся несвоевременным выводом цыплят, превращались в послушных несушек, продолжая ежедневно приносить в гнезда по одному крупному яйцу. В детстве мы были даже обучены щупать кур, прощупыванием узнавали снесет она сегодня яйцо или нет.
В эти жаркие дни вся молодежь и дети заполняли берега речки и целыми днями плескались в полупрозрачной, сравнительно теплой воде. Все дни над речкой стояли крики и смех. Озорники пользуясь долгим пребыванием в воде своих сверстников, незаметно подбирались к их белью и завязывали рукава рубах узлами, предварительно смочив их в воде. Нелегко было развязать затянутые в узлы рукава, пускались в помощь зубы, так как одними руками развязать узлы было просто невозможно.
Травянистые берега речки были затоптаны десятками босых ног. В отдельных местах речки были броды, где с бельем над головой сверстники в воде по самый подбородок перебирались группами на луг другого берега речки. Здесь уже был полный простор. Мы спрятав в траве свое белье, лазили по зарослям осоки и камыша вымазанные грязью, как поросята и изображая индейцев с копьями в руках носились бесконечно по своей прерии, издавая победные крики. В промежутках, размякшие от беготни и жары, разбежавшись, бросались вверх тормашками с берега в воду.
Ныряли, доставали дно руками, захватив горстью песок со дна реки, бросались им друг в друга. Иногда это заканчивалось слезами захлебнувшегося - кто-то из озорников незаметно поднырнув, тащил его на дно, выпуская через мгновение. Но и этого было достаточно, чтобы от испуга вдоволь наглотаться воды. Виновника конечно было определить трудно в этой куче купающихся ребят, так как обычно он выныривал далеко от места происшествия и делал удивленный вид.
Несмотря на непозволительные шалости, никто из нас не утонул. Был лишь один утопленник среди взрослых. Изрядно выпив и разогревшись на берегу, он в воде по видимому получил солнечный удар, незаметно опустившись на дно реки. Заметив его пропажу, купающиеся долго искали его в реке, пока не нашли, пытались откачать, но было уже поздно.
Продолжение следует...