Рассказ "Подменыш"
Элла с неимоверным усилием приоткрыла глаза. Картинка была смазана. Она видела, что Торн стоит рядом с какой-то грустной женщиной и что-то ей говорит. Женщина слушает, ее ресницы подрагивают. Она явно нервничает.
Элле было тревожно в доме какой-то женщины. Но на лице Торна не было и капли страха. Девочка хотела пошевелиться и встать, но у неё не вышло. Все тело ломило, и ей удалось только дернуть пальцем на руке. Затем ее глаза сомкнулись, и она снова погрузилась в сон.
— Я схожу к лавочнику и принесу тебе сахар, — быстро сказала мама, выслушав сына. — Но, обещай, что вы останетесь здесь на ночь. Уже очень поздно, и буря не утихнет до утра. Пожалуйста.
Она с мольбой заглянула в лицо сына. Он снял капюшон и встретился со взглядом матери. Елена увидела шип посередине лба сына и на мгновение окаменела, не в силах отвести от него глаз.
— Появился после того, как я ушёл, — объяснил Торн. — Мы останемся на ночь, как ты просишь.
Елена кивнула и быстро обняла сына. Он ответил на материнские объятия и вдохнул полной грудью знакомый запас ее волос. В этот момент он почувствовал себя снова маленьким мальчиком, тело которого не отличается от любого человеческого тела. Тогда он был полон любви, и его сердце трепетало от любой прекрасной мелочи. А теперь он был полон боли, и чуть не заплакал в объятиях мамы.
Поэтому он поспешно отпрянул и, не оборачиваясь, зашагал к кровати, где лежала Элла. Ее лицо было бледнее, чем обычно. Но на нем застыло выражение безмятежности.
«Ей не больно», — решил Торн.
Он поблагодарил маму, как мог. Она спасла жизнь его подруге. И он теперь был в долгу перед ней. Торн сказал это Елене, но она лишь улыбнулась, по-доброму, старой знакомой ему улыбкой.
Торн повернул голову, мамы в комнате уже не было. Он объяснил ей, зачем пришёл, про сахар и про бабушку Эллы. Он не упомянул о том, что они ведьмы, но, видно, Елена и так все поняла. Хотя ничего и не сказала.
Когда Елена вернулась с пакетом тростникового сахара в руках, она застала девочку с русыми, спутанными волосами, обнимающую ее сына. Кирилл обнимал ее тоже, его щеки чуть покраснели, и Елена даже хотела выйти, чтобы не прерывать их этот момент, но не решилась. Сын сказал ей, что теперь у него новое имя, но Елена все ещё про себя его называла Кириллом. То самое имя, что дала ему она.
— Я виновата, — твердила девочка. — Так сильно виновата перед бабушкой. Я съела... Съела весь сахар. У неё так редко случаются эти приступы. Я подумала, что до следующего - мы снова купим его. Или найдём. Или сделаем сами. А вон как вышло... Это я...
— Ну, не нужно так. Ты ведь не хотела ничего такого. И с бабушкой ничего не будет. Сама же говорила - она даже ничего и не помнит после этого.
— Она обманывает, — поджала и без того тонкие губы девочка, — Она помнит.
Елена смотрела на девочку, как вдруг она, видно, почувствовала это и подняла голову.
Увидев женщину, Элла невольно поёжилась и инстинктивно подалась назад. Торн повернулся и ласково кивнул матери.
— Я принесла сахар, — сказала Елена, но ближе подходить не стала. Ей совсем не хотелось пугать подругу сына ещё сильнее.
Она отвернулась, чтобы снять промокшее пальто, когда девочка вдруг обратилась к ней:
— Вы спасли мне жизнь.
Голос был совсем рядом. Елена от неожиданности подскочила. Девочка стояла позади неё. Она смотрела в пол, ее глаза были закрыты.
— Я благодарна вам, — серьезно сказала она, точно это был какой-то ритуал. А потом подняла глаза и добавила: — Я не знала, что люди могут быть такими...
В эту же секунду девочка без сил рухнула на пол. Торн подскочил к ней, поднял на руки, точно она была невесомым перышком, и уложил обратно в постель.
— Слишком много потрясений за один день, — обратился он к матери. — Ей нужно поспать.
— Да. Кирилл... Прости, Торн. Как ты вообще?
— Хорошо, — честно ответил мальчик. — Мне очень повезло с новым домом.
Елена отвернулась, чтобы скрыть слёзы, и больше ничего не сказала.
Ночью Торну снился сон. Уже знакомый, совершенно не человеческий голос снова обращался к нему.
— Сын, — завывал он. Казалось, он пленил ветер и заставил и его повторять за ним. — Сын. Приходи сегодня. Приходи, и ты наконец-то будешь вместе со своей семьей.
Торн слушал и не отзывался. Он не знал, хотел ли он пойти туда. Но точно знал, что пойдёт .
Он не помнил, как выбрался из постели, о чем думал в тот момент, как одевался. Он пришёл в себя уже в глубоком лесу, весь мокрый от нескончаемого дождя. Вокруг него были они: его семья. Самый огромный из них вещал все тем же знакомым голосом:
— Мы рады видеть тебя в наших рядах. В следующий раз, когда ты вернёшься, ты останешься с нами навсегда. Но для начала ты должен сделать кое-что. Ты рос среди людей, ты знаешь о них все. Поэтому ты, не колеблясь ни мгновения, выполнишь ту мелочь, о которой я попрошу тебя.
Торн слушал внимательно. Он следил за ними и видел, как все они похожи на него. Внешне. Хотя шипов было больше. И они были разных оттенков. Он чувствовал себя своим.
— Сегодня твою подругу обидел один человек, — продолжило существо. Торн решил, что это его отец.
— Лавочник, — подтвердил Торн. — Да. Он поступил гнусно.
— Это нельзя оставлять так, — голос стал громче и теперь будто бы принадлежал генералу огромной армии, столько в нем было уверенности и жара: — Ты должен отомстить!
Торн пожал плечами. Он никогда никому не мстил. И не знал, каково это.
— Ты уничтожишь его, — сообщил голос отца, будто бы в этом не было ничего из ряда вон, и Торн медленно кивнул головой.
Продолжение следует...