Александр Фёдорович Керенский был истинным российским «халифом на час». Его вознесла Февральская революция, но на политическом олимпе бывший адвокат и деятель масонских организаций долго не задержался.
Современники его, в основном, ругают, что неудивительно. Ведь не справился Керенский со своей задачей, которую он декларировал в своих многочисленных речах: сделать из отсталой, сословной, «царистской» империи современную демократическую республику. При этом не скатиться ни в правую, ни в левую диктатуру. А, ну и ещё как-то предотвратить развал армии и «дотянуть» до окончания Первой мировой войны.
И здесь Керенский, безусловно, дров наломал. А с другой стороны, был ли шанс справиться? Здесь ведь получался парадокс: нужно удержать армию в рамках «военного времени», но при этом максимально «демократизировать» страну. И всё это в рекордно короткие сроки, притом — без надлежащего государственного аппарата (который де-факто был снесён) и без профессиональной политической «команды».
Сам Керенский прожил очень долгую жизнь, дотянул до 1970 года. И ему часто приписывают такие слова: «будь тогда телевидение, я бы удержался у власти». Может и так. По крайней мере, он был отличным оратором, превосходным и искренним актером, которому поначалу многие верили. На несколько месяцев в 1917 году вокруг Керенского возник целый культ почитателей.
Популизм в политике на некоторое время продлил удачи Керенского. Александр Фёдорович рассказывал о «прекрасной свободной России будущего». Но в армии процесс разложения уже был, похоже, необратим.
Керенский стал «военным и морским министром» в мае 1917 года. А до него армией уже успел «порулить» небезызвестный А.И. Гучков (один из главных «февральских» заговорщиков). Порулил «отлично»: отправил в отставку многих военачальников, при нём же началась и тотальная «национализация» целых воинских частей.
Особенно опасной оказалась «украинизация»: солдаты-дезертиры сбивались в новые воинские части, имени какого-нибудь гетмана, а потом отказывались выступать на фронт и даже дрались с верными «центру» гвардейцами.
Да, это ещё до начала Гражданской войны. Растерянные гвардейцы и офицеры либо самораспускались, либо шли в ударные «революционные» батальоны. Ударники — ещё одна роковая идея того времени.
Ах да, были же ещё «солдатские комитеты», которые постепенно перехватывали реальные рычаги управления у офицеров. Плюс массовое дезертирство, которое, по словам революционера Н.Н. Суханова, напоминало «великое переселение народов». Короче, «цирк с конями». А тут ещё и наступать надо, при таких невесёлых раскладах.
А вот мнение военачальника и историка Н.Н. Головина:
«Как мы указывали в конце главы, посвященной изучению распределения призванных на военную службу людей между войсками и тылом, с началом революции утекло самовольно или под различными предлогами из Действующей армии в тыл около 2 000 000 человек.
Этот повальный уход в тыл нельзя назвать иначе как стихийно начавшейся демобилизацией. Приводимые выше цифры позволяют совершенно определенно утверждать, что «отказ от войны» русских масс вскоре же после начала революции стал основным процессом революции. Политические деятели, вынесенные к власти на гребне первой волны революции, принадлежавшие по преимуществу к либеральной буржуазии, этого не поняли. Не понял этого и Керенский...» (с) Н.Н. Головин. Военные усилия России в Мировой войне.
Летом 1917 года и сложилась трагически-ироничная ситуация: Керенский собрал целую «коллекцию» должностей, де-юре, на бумажке, он был почти всесилен. Но на практике — «главноуговаривающий». Он не мог отдавать приказы войскам, он должен был их уговаривать. И ведь уговаривал, ездил, в преддверии нового наступления, по фронтам с воодушевляющими «лекциями».
Но одновременно, Керенский не прекращал «вбивать гвозди в крышку». Ещё в мае 1917 года он выпустил «Декларацию прав солдата», которая лишь усилила влияние солдатских комитетов. Да и его «фронтовые митинги» имели двоякие последствия: да, уговаривает, да митингует. А что, нам, получается, тоже можно митинговать? Стоит попробовать...
С другой стороны, до начала наступления фронт ещё кое-как держался.
Роковым стало то наступление, которое типа подготовил наш «главноуговаривающий»: в атаку пошли «ударные части» с теми самыми патриотами и офицерами. Разумеется, все надежные кадры и полегли в этом «наступлении Керенского», сражаясь порой героически.
Но основная масса войск превратилась в толпу. Эта толпа теперь была опаснее для безоружных «своих», для собственных начальников. Чем для врага, вооруженного и еще дисциплинированного. Описания современников вообще поражают: митинги во время атаки, стрельба по своим (как со стороны дезертиров, так и со стороны «патриотов»), грабеж местного населения, расстрелы офицеров...
А потом было выступление Корнилова, подавленное, но окончательно подорвавшее опору Керенского. Его теперь ненавидели все: и будущие белые, и будущие красные. Забавно, что в глазах одних он стал «предателем», в глазах других — «заговорщиком-контрреволюционером».
Забавно, но к осени 1917 года Керенский стал ещё и официальным Верховным главнокомандующим, заместо опального Корнилова. Но это уже была политическая клоунада: Александр Фёдорович в данный исторический момент даже «главноуговаривающим» быть не мог. Его не желали защищать ни «верхи», ни «низы» армии. Да и сам он как будто впал в какой-то фатализм, даже не пытаясь организовать нормальное противодействие угрозе «слева». Известный идеолог белого дела, В.В. Шульгин, вынес занимательный вердикт: «Хлестаков не сумел сыграть роль Наполеона», хоть и задержал окончательный развал фронта. Кроме того, Шульгин считал Керенского довольно мягким человеком (и отчасти защищал Керенского от нападок со стороны белых эмигрантов).
«Он спас жизнь многим из тех, кто сейчас хочет его убить. Второй жест — его неистовая беготня по фронту в роли «главноуговаривающего». Eгo речи не спасли фронта, но все же задержали демобилизацию, которая таким образом тянулась несколько месяцев и потому не произвела тех грозных разрушений, каких мы все от неё ждали...» (с) Открытое письмо В.В. Шульгина П.Н. Милюкову, 1921 год.
Получается, что многие представители «правого лагеря» ждали «октябрь-1917» ещё раньше (из-за возвращения с фронта революционных солдатских масс), в Керенском же они видели некую возможность избежать «большого взрыва».
И тут уж читателям решать, кем на самом деле был Керенский — «хитрым заговорщиком» (каким его часто изображают) или же просто «халифом на час». Человеком, который оказался не на своем месте, благодаря удачному для него историческому моменту...
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Читайте также другие мои каналы на Дзене:
О фильмах, мультиках и книгах: Темный критик.
О политоте, новостях, общественных проблемах: Темный политик.