Сегодня мы продолжили читать с моими немногочисленными девятиклассниками «Евгения Онегина» - 2 и 3 главы. В них говорится о зарождении чувств у Татьяны к Онегину. Сам автор говорит, что Татьяна полюбила, потому что ей пришла пора. Решила своим ученикам задать вопрос: «Почему Татьяна влюбилась в Онегина?».
Ответ меня озадачил и огорчил. Двое из троих сказали, что из-за денег…. Я уже не говорю о том, что ребята ничего не поняли, прочитав эти главы. Я о самой сущности вопроса: полюбила – за деньги.
Когда я ехала домой с работы, я вспомнила себя и своих ровесников в таком возрасте. От современных девятиклассников нас отделяет ровно четверть века. Неужели так могли измениться ценности? Между поколением моих сверстников и героями «Онегина» пропасть меньше, чем от нас до большинства нынешних школьников.
Я сейчас попыталась вспомнить, а в какие человеческие качества мы влюблялись в 14-15 лет. И вот что пришло на память - самое приятное в моей школьной юности – Андрее М. (мы его прозвали Сопляком, потому что он был всего на один год меня младше). Он потрясающим ухажёром был. А какой красивый! Я в юношестве очень падкой была до внешней красоты. Познакомились мы с ним очень интересным образом: как-то раз приехал наш хлюпик Артурито с другом, тогда ещё четырнадцатилетним мальчишкой, очень красивым, высоким, стройным, светло-русым и кареглазым, с всегда очень милой улыбкой. В нашей компании на него никто не обратил внимания, может быть, потому, что он был слишком скромен и молчалив. Это было весной на 9 мая. У нас была давняя традиция на этот праздник ходить вечером на пикник или жечь карьер. Потом мы его тушили и выглядели как кочегары. Но в этот раз мы пошли, чтобы просто пожечь костёр.
Собрались мы у дома в 9 вечера. Дождались, когда после ужина выползут на улицу все наши друзья, и пошли. Собралось нас в тот вечер достаточно много. Развели мы костёр и уселись около него на двух брёвнах. Долго ли коротко ли, но Таня Г. вспомнила, что ей в 11 часов нужно было бы как штык быть дома, иначе её чудненький дед Рыбак полчаса гримасами и словами пытался объяснить ей, что если она не придёт домой в 11 часов, то получит «по харе». Это была его контрольная фраза. Конечно, Таня не боялась этих угроз, потому что дед её очень любил и души в ней не чаял. Но он был немного глуховатый и на ночь запирал дверь на ключ и на всю включал радио. Достучаться до него потом было практически нереально. И Таня Г. запереживала: если она вернётся позже, дед может и не открыть.
Она стала упрашивать нас с Таней Б., чтобы мы её проводили, но идти было далеко, поэтому никому не хотелось этого делать. И кто-то предложил тянуть жребий. Кому выпадет короткая спичка, тот и пойдёт. А выпала она мне и Андрею. Он смущенно посмотрел на меня и предложил идти провожать. Мне он тогда совсем не понравился, да и к тому же идти с человеком, которого я совсем не знаю – достаточно непросто для меня. Нас долго отправляли, но я противилась. И в итоге провожали Таню мы вдвоём с подругой
После 9 мая пролетел месяц, и Андрей напрашивался ехать с Артуром в деревню. Они приезжали вместе и, общаясь с ним, я стала понимать, что он удивительный для своего возраста человек: эстет, интеллигент, да к тому же Дон Жуан! Уже в свои 14 (а мои 15) лет он ухаживал за мной так, как не каждый взрослый мужчина умеет.
Мы с ним очень подружились! Я ему доверяла во всём. А он, кокетливо наклонив голову, улыбаясь, выслушивал всё, что я ему рассказывала. Каждая девушка подтвердит, как это важно, когда тебя слушают. Мы за этот месяц вдосталь наговорились об искусстве. Он иногда цитировал Шекспира (посещал драмкружок в школе). Он играл на гитаре с Артуром, пели песyи мне. Часто мы занимались с ним плагиатом – переделывали песни известные.
Я относилась к нему как к хорошему моему другу. Не больше. Про него – не знаю. Взрослых моих друзей детства на тот момент не было в деревне, т.к. многие сдавали сессию, у кого-то практика и т.д
Однажды июньским вечером, когда мы остались с ним наедине, Андрей сказал мне, что, может быть, мы сидим вот так вместе в последний раз, т.к. Артур уезжает к другой бабушке, в Тверскую область, возможно, что навсегда. Я, конечно, немного расстроилась, но что делать… Впереди был ещё июль-август. В эти месяца в деревню съезжались все мои друзья, поэтому особо скучать было некогда, хотя иногда я его всё же вспоминала.
Прошло лето. И вот однажды, во время осенних каникул, я проснулась по обыкновению очень поздно. Я выглянула в окошко, и…. со мной чуть не приключился инфаркт: у подъехавшей к нашему подъезду автолавке стояли Артур и Андрей. Но, Боже! Как же изменился последний! Словно я его не видела не полгода, а 5 лет! Хотя он остался таким же красавцем, как раньше, он сильно возмужал, вытянулся, я бы сказала, что стал очень высоким, расширился в плечах. Одним словом, его нельзя было узнать.
Я помчалась к зеркалу приводить себя в порядок. Летом я иногда его вспоминала и думала, что если он ещё раз приедет, то я пойду и крепко его обниму, несмотря ни на что. Но когда я его увидела, желание моё прежнее куда-то улетучилось, потому что он стал как будто бы совсем другим человеком, каким-то незнакомым. Теперь уже я думаю, что он просто физически и морально стал мужчиной.
Что я узнала о его семье. Он мало рассказывал очень. Сказал, что мать с отцом разведены. Мама его работает главным бухгалтером. Она второй раз замужем. У Андрея него сестра была, трёхлетняя Анжелика. От неё он прятал шоколадки для меня. Не знаю, общался ли он со своим родным отцом, сказал, что он военный лётчик! Как мне везёт с теми людьми, кто напрямую или косвенно связан с небом.
Вот, наконец, приведя себя в надлежащий порядок, решила выйти я на улицу. Там их уже не было. Тогда я стала ходить вокруг дома, типа гулять. Прошла я круга три, а так как я по природе мерзлячка, то, пройдя круга три без шапки, тут же решила идти домой. Что делать? Но стоило мне только открыть подъездную дверь, как я нос к носу (а точнее мой нос к его груди – это настолько он вырос) я столкнулась с Андреем. Он культурно поздоровался со мной: «Зравствуйте!» и мило улыбнулся, как всегда. Вместо того чтобы поздороваться, я сказала только: «Как же ты изменился!» После этого, когда официальная холодность между нами растаяла, он меня, не уставая, спрашивал: «Чем же я изменился?»
Прошёл день, и мы, как прежде, стали общаться совершенно тепло и просто. Много говорили о книгах, драмкружке, который он посещал. Но всё равно я замечала, как он изменился. Это был не мальчик, но муж. И, конечно, изменилось его отношение ко мне. Т.е. он пытался уже ухаживать по-взрослому. Во-первых, он стал называть меня не Маша, а Мари. Он понимал, что только выиграет от этого. Ну, а я его звала Андре. Ему тоже очень нравилось. И так с тех пор мы говорили: Мари-Андре. Во-вторых, он как-то пытался приблизиться ко мне в чисто физическом плане – т.е. взять за руку, дотронуться до каких-нибудь моих личных вещей, вроде варежек, шапки и т.д.
И, естественно, что мы хотели быть только вдвоём, без всей компании. Нам хотелось поговорить обо всём, просто помолчать и поулыбаться, просто подержаться за руки. Артур был полной противоположностью Андрею: ему надоедали беседы наши; а также Анютке и Зайцу, развратной акселератке Оксанке, внучке Варвары (про неё вообще отдельная история: ей очень нравился Андрей. На тот момент ей было 10 лет, ему – 15. И она влюбилась в него без ума. Всё время ходила за нами молчаливой тенью, просто стояла около него. Но он, молодец, не смеялся над ней и не вышучивал, когда речь шла о ней и её чувствах. Ещё она смешно проявляла свою ревность – со слезами убегала от нас с ним, говоря, что мы не обращаем на неё внимания). Артурито просто говорил: «Да пошли вы на…. Я спать пошёл», поэтому мы часто оставались одни.
Той осенью он часто приезжал ко мне с Артуром. Можно сказать, что через день, а иногда и каждый день. Андрей учился на тот момент в ПТУ, на автомеханика, и после училища они приезжали в поселок. Он неизменно привозил мне большую пористую шоколадку, чаще всего белую. Они тогда только-только появились. Я даже не знаю, насколько они дорого стоили. Да и ведь дорога ещё тоже платной была. Откуда у него были деньги? Не знаю. Но пористые шоколадки я попробовала только благодаря ему.. Никогда-никогда он не приезжал ко мне с пустыми руками во второй период наших встреч. Мы гуляли до позднего вечера или сидели в подъезде. Иногда Артурито выходил к нам с гитарой. Но он какой-то занудный был, и мы постоянно старались избавиться от компании. Иногда мама выходила в подъезд, звала нас домой, чтобы мы не сидели на ступеньках, но это было только тогда, когда нас там целая компания собиралась.
Помню, как однажды мы в начале зимы сидели у гаражей, на лавке. Там был единственный на ту пору уличный фонарь. Артур брал магнитофон, гитару. Был Заяц, Капралиха, я, Андрей, Артур, Анютка, Серёга Цыплак и какие-то родственники Зайца. И я помню, как Цыплак ревниво косился на нас с Андрюхой. Цыпа увидал, как Андрюха мне отдал шоколадку в очередной раз. Они-то никогда нас, даже своих друзей, ничем не угощали, кроме яблочной барды. Андрей (на удивление для меня) умел себя чувствовать в малознакомой компании очень спокойно. И мог создавать такую обстановку, что казалось, будто мы везде только вдвоём. Он не слушал, о чём и кто говорил, помню, что спрашивал меня, не мёрзну ли я. А я на тот момент постоянно жила у бабушки, т.к. мама с папой уже жили в Кашино и работали в цеху, приезжая только на выходных. Поэтому я по-колхозному одевалась совсем: в валенках, в бабушкиных платках, в толстенных варежках.Его, к счастью, это не отталкивало. Если я говорила, что замёрзла, он поднимал меня на руки и ставил на лавку, чтобы у меня ноги не мёрзли на снегу. Часто мы уходили гулять вокруг Сырнева. Наши прогулки и беседы затягивались за полночь, если это были выходные, и бабушка меня отправляла в квартиру. Хорошо ещё, что мама была не против. А то прям не знаю, что и делать нам было!
Ребята некоторые откровенно нам завидовали. Артурито, например, Заяц, Цыплак и Оксанка. Когда Артурито приезжал один (а однажды он, выпив, признался, что они договорились с Андрюхой ехать сюда в пятницу, а он нарочно собрался и уехал раньше, в четверг), он в его отсутствии сплетничал о нём (говорил, что тот в отношениях с Натали. Причём Натали не может окончательно выбрать между Артуром и им). В этом я сильно сомневалась. В общем, всё это неприятно было, но отнюдь меня не огорчало.
А однажды вечером мы пошли с ним встречать мою маму с автобуса. Была зима, дорогу, как всегда, не посыпали. Я была в валенках без калош. Был морозный и тихий вечерок, звёздное небо. За нами увязался Заяц и Оксанка. Там смешно: идём мы около Волынки, а Заяц начал ерунду всякую плести. Говорит: «Смотрите, смотрите, это тарелка летит!» Говорит: «Если б это точно НЛО был, я бы ему крикнул: «Тормози! Прокати меня!»
Хорошо бы в такую безветренную погоду просто молча идти и смотреть на небо (а романтиком он был первоклассным), но тут Заяц и Оксинья. Заяц там что-то плёл дальше, а мы с Сопляком сочиняли сказку о принце и принцессе Кассандре. Лёд припорошило снегом, и я так размечталась, что каааак хлопнусь! Он подошёл ко мне и поднял меня совсем не так, как это делали все, т.е. подав просто руку. Он наклонился ко мне, взял за талию и поднял. Было, однако, приятно весьма! И я начала нарочно падать! Когда я первый раз нечаянно упала, то у меня выскользнуло нецензурное слово, на что Андрей сказал: «Мари, ну ты же девушка! Если уж выражаться, то надо как-то позамысловатее!»И мне как-то стыдно стало. Потом он меня просто взял, посадил на плечо!!!! На одно!!!! Я сейчас даже не могу себе представить, как это могло так случиться! Я же никогда дюймовочкой не была! И вообще – на одном плече. И понёс меня дальше, чтобы я не падала. Естественно, он долго так не мог меня нести (Незадолго до Нового года Андре пропал, а Артурито потом говорил, что ему недавно удалили аппендикс ). И, вообще, тяжёлое ему нельзя было поднимать. Но он просто нёс меня с небольшим отдыхом до Каменской горы. Меня потом никто так долго не мог носить на руках. Так что это в своём роде уникальный в моей жизни случай. А как приятно было!
Мы встретили мою маму, он (пятнадцатилетний!!!) взял у неё сумки (мама, конечно, посопротивлялась для приличия) и помогал донести до дома все почти что 3 км.
Помню, сидели мы в Рождество дома у нас. Анютка привезла в деревню лак зелёный. Цветной лак только входил в моду, и она приехала с уже накрашенными ногтями. И я смотрела и говорила, что прикольно! А Сопляк меня отговаривал: «Мари, ты что! Он же зелёный, как у покойников!Не крась». Я же ему отвечала, что прикольно и модно! Назло. Через день он снова приехал, а у меня уже красовался зелёный маникюр. И вот когда мы сидели у нас дома, в зале, я ещё помню горели свечи, телевизор был включен. Мы, по-моему, чай пили. Таня, Аня, Заяц, Артур были. А Андре сидел на кресле в темноте, взял мою руку. Я сначала подумала, что он хочет её поцеловать, что было очень характерно для него. Как ни странно, но мы с ним почти не целовались, только руки он мне постоянно лобызал. Но оказалось, что он поднёс мою руку к губам и начал грызть мне мои зелёные ногти. Я сначала дёрнулась, но слишком привлекать внимания к нам мне не хотелось, я и попыталась высвободить руку, но он так крепко держал! И в конце-концов обгрыз мне все ногти. Это было ужасное зрелище. В общем, пришлось волей-неволей мне стирать этот зелёный лак, потому что на обгрызанных ногтях это смотрелось мерзко.
А однажды, прямо после того как он объявился после операции, нас с ним пришлось тащить т. Тоню Г. до подъезда. Она тогда сильно пила. Пришла к мамке, чтобы она ей налила. Мама говорит: «Тёть Тонь, нет, иди домой!» А она ногу сует в дверь, чтобы её не закрыли и орёт: «Есть!!! Дашь!!!» После того, как мамка напоила её чаем, тётя Тоня начала плакать и говорить, что если её не опохмелят, она умрёт. Мамка нас попросила довести её до дома. Ох,как мы её тащили тогда! Она через каждый шаг висла на нас своим грузом. И я ежесекундно думала, что у Сопляка разойдётся шов. Говорила ему: «Андре, давай я как-нибудь её доведу». Он не сдавался. Думаю, потому что он не мог себе представить, как это так можно? В общем, еле её дотащили до подъезда. Там было темно, и он попытался меня поцеловать. А я такая глупая была! Эх! Я отвернулась.
Его поведение показалось мне тогда немного странным. Оказалось, что это был наш последний вечер… Он долго целовал мне руки, говоря, что больше меня никогда не увидит. Это было невероятно романтично. Я гладила его по светлым волосам, а он так задумчиво на меня смотрел, целовал снова руки. Никакие запахи подъезда, никакие исписанные стены не смогли испортить романтики той.
Оказалось, что бабке Дусе попросту надоело их кормить. И она отказалась это делать, сказала, чтоб оба они уезжали и больше не возвращались. Я говорила, что пусть приезжает без Артура, ко мне. А вечером уезжает домой. Он же мне отвечал, что ни одного такого автобуса нет, который мог бы нам позволить пообщаться хотя бы до 8 вечера. А в подъезде зимой ночевать он не может. Мама его потому что переживает, почему он так часто уезжает с ночёвкой.
Я-то, правда, думала, что мы ещё увидимся. Ведь тогда он уезжал на полгода, но вернулся. Но мы больше не увиделись.
Это просто очень светлое моё воспоминание. И сейчас, думая об этом прекрасном периоде моей жизни, я думаю, что большинство девчонок моего возраста мечтали не о денежном мешке, а о романтике, о красоте, о взаимопонимании с людьми. Куда же всё это пропало?