Рассказ "Подменыш"
Темные тучи медленно сливались в одну иссиня-чёрную, заполоняя все небо. Мокрая пыль брызнула в лицо Торну. Он раздраженно прикрыл глаза, но с травы не поднялся.
Элла рядом осторожно собирала в корзинку красные спелые ягоды с какого-то пушистого куста. Он знал, что она хочет задать вопрос. Но не решается. Раскат грома на мгновение оглушил Торна. Он открыл глаза, приподнялся и увидел внимательные глаза Эллы, следящие за ним. Она ждала.
Он понял, что ее вопрос, наверное, слился с раскатом грома. Она повторила:
— Теперь ты уйдёшь к ним?
Он ожидал другого вопроса и в недоумении поджал губы.
— Не знаю, — честно ответил он, и Элла отвела взгляд, но Торн успел заметить, что в ее глазах стоят слёзы. Он улыбнулся. — В любом случае, не сегодня.
Она хмыкнула, подняла полупустую корзину и направилась к избе. Торн поглядел ей вслед и поднялся на ноги. Он не знал, что произошло вчера ночью. Все будто бы было в тумане, и разобраться было очень сложно. Он не помнил, какие они - его настоящие родители. Но он точно знал, что с ними говорил. И они просили его о помощи. Но что он должен был сделать?..
Торн зашёл в избу весь мокрый. Он снял свой балахон и повесил на гвоздь. Бабушка Эллы не интересовалась его встречей с семьей. Видимо, она и так все знала. Ветер выл и гудел, разбивая крупные капли дождя о стекла окон. Старуха сидела у печи и смотрела на языки пламени. Рядом с ней на полу сидела Элла.
— Нужно идти, — быстро проговорила Элла. Только сейчас Торн заметил, что она держит бабушку за руку. Ее взгляд был тревожным и напряжённым.
Буря на улице тем временем разыгралась не на шутку.
— Куда? — не понял Торн.
— В деревню, — почему-то шёпотом отозвалась Элла, глядя на старуху. — Видишь, она не шевелится.
Торн быстро подошёл и дотронулся до руки старухи. Она была тёплой и сухой.
— Ей плохо?
— Не знаю. Но такое иногда случается. Мне нужно в деревню. Немедленно.
— Нам нужно, — поправил ее Торн и аккуратно положил руку на плечо девочки.
— Тебе туда нельзя, — отмахнулась Элла. — Они убьют тебя. Я пойду одна.
— Нет. Я с тобой. И тебе меня не остановить. Надену капюшон, они и не узнают меня.
Ребята вышли из избы, закутавшись в плащи, и, превозмогая сильнейший ветер и острые, как ножи, капли дождя, направились в сторону деревни.
— А зачем мы туда идём? — перекрикивая вой ветра, спросил наконец Торн.
— Нам нужен тростниковый сахар, — так же громко отозвалась Элла и прикрыла глаза рукой.
Торн пожал плечами, поскользнулся в грязи и упал на спину. Элла хихикнула.
Когда они добрались до деревни, дождь почти перестал. Однако ветер, казалось, стал ещё пуще трепать плащи ребят. Главная улица деревни была пустой, но Элла вдруг замерла и уставилась на дома. Она прищурила глаза и выглядела так, будто бы готовилась к бою.
— Ты чего? — спросил Торн.
— Люди... — только и ответила Элла, не сводя пристального взгляда с домов.
— Не волнуйся, — ободрил ее Торн. — Соседний дом от того, где я раньше жил - дом лавочника. Мы зайдём к нему, купим сахар и отправимся обратно. Только и всего.
— Да, — коротко согласилась Элла и вдруг решительно зашагала вперёд.
Торн устремился за ней. Он знал, что Элле страшно, и она совершенно не хочет этого показывать. Он догнал ее и взял за руку. Руки она не отняла. Ее ладонь была мокрая от дождя и холодная, словно ледышка, но Торну вдруг стало теплее, и он улыбнулся.
Никем не замеченные они дошли до дома лавочника и остановились перед ним.
— Я пойду одна, — объявила Элла и отняла руку. — Тебе там лучше не показываться. Заплачу за сахар и вернусь.
Не успел Торн возразить, как Элла была уже внутри дома. Мальчик кивнул и, обернувшись, поглядел на дом, где провёл большую часть жизни. Окна были зашторены, но ему очень хотелось хоть мельком увидеть маму. Поэтому он не сводил глаз с окон. Он промок насквозь, а шип на лбу неприятно терся о мокрый капюшон.
Вдруг из дома вылетела Элла. Ее лицо горело. Лавочник выскочил вслед за ней и завопил:
— И не возвращайся!
Затем с грохотом закрыл дверь и задвинул щеколду изнутри. Торна он не заметил. Элла всхлипнула.
— Что случилось?! — воскликнул мальчик и протянул руки, чтобы обнять ее, но Элла отвернулась. Ее плечи дрожали. Торн понял, что она плачет.
Заговорила она не сразу, пыталась успокоиться.
— Он сказал... — она помолчала, пытаясь взять себя в руки, впервые Торн видел ее такой, и это возмутило его до глубины души. Он готов был ворваться в лавку и как следует стукнуть этого типа. Хотя в детстве сосед всегда был приветлив и дружелюбен с Торном.
— Он сказал, — повторила Элла, успокоившись, — что он не обслуживает таких, как я.
На мгновение ее глаза загорелись синим пламенем. Торн нахмурился и приготовился вломиться в лавку. Однако беспощадный порыв ветра чуть не сбил его с ног. Рядом стоящее огромное дерево вдруг накренилось и заскрипело. Если он удержался на ногах, хрупкой Элле это не удалось. Она упала в лужу и теперь пыталась подняться.
Торн смотрел на дерево. Ему казалось, что все происходит очень медленно, но он ничего не мог сделать, будто бы впал в неведомый транс. Дерево медленно падало. Торн видел, как просто ветер сломал толстый ствол старого дуба и покачнул его. Дерево приближалось к Элле. Она пыталась подняться, но ноги разъезжались в грязевой жиже, и ей это никак не удавалось.
Торну наконец удалось сделать усилие и сдвинуть своё тело с места. Но было слишком поздно. Он, точно в замедленной съемке, бросился к девочке, но уже знал, что дерево опередит его.
— Элла! Берегись! — выкрикнул он, и Элла повернула голову к нему. Ее глаза были по-детски удивленными. Сейчас она казалось Торну совсем маленькой невинной девочкой, не понимающей, что происходит.
Дерево упало. Торн зажмурился и вскрикнул. Он упал на колени и прижал к лицу ладони. Он боялся открыть глаза. Он не хотел видеть того, что случилось.
«Трусливый дурак, — твердил его собственный голос у него в голове. — От тебя никакого толку!»
— Кирилл.
Торн открыл глаза. Он увидел то, чего никак не ожидал: собственную мать. Она сжимала в объятиях Эллу. Дерево лежало в полуметре от них.
— Кирилл, помоги мне отнести ее в дом, — сказала мама серьезно, и Торн, не медля, вскочил на ноги и подбежал к ним.