За почти пять лет жизни в Черногории я много чем занималась, чтобы заработать денег. В частности, стояла за барной стойкой (всегда хотела написать эту многозначительную фразу!).
Ясное дело, не просто стояла прекрасным украшением, соревнуясь с напитками, а разливала их: вино, пиво, шоты и коктейли на побережье не в чести, здесь в ходу «кисало вино» - самое простое местное вино вкупе с минеральной водой.
А ещё
варила кофе и глинтвейн,
колдовала над горячим шоколадом,
собирала посуду, мыла стаканы, полы, туалеты.
Работа нелегкая, но королевская, потому как стоять напротив жаждущего выпить народа, значит, давать ему надежду на лучшую жизнь хотя бы и после пары порций.
Обещания же, с какой стороны не посмотри, занятие для монархов: сначала золотые горы, потом либо забыть о тех, кому обещал, либо отправить их на плаху восвояси, либо подарить такую головную боль, что лучше из милости, действительно, голову болезную и бедовую с плеч долой.
На кофейной гуще не гадала, хотя могла бы, но зато с точностью предугадывала самочувствие гостей на утро по количеству ими выпитого. Многие думали - ясновидящая, но нет, просто в мои королевские привилегии входило, точнее сказать, предусматривалось, не только наливать алкоголь, но и принимать за него деньги.
Слава богу, произвести несложные подсчеты за выпитое могу даже я, хотя складывать и вычитать научилась позже, чем читать толстые книги.
В дополнение к трудолюбию и финансовой точности я была благочестива, не гневлива и смешлива, король и шут в одном лице. Истинному монарху, что с трона, что с табуретки глаголить, разница невелика, было бы о чем, а мне всегда было, есть и, надеюсь, будет о чем.
Главное же, умела я слушать внимательно и с неподдельным интересом. Это мое умение выслушивать никак не шло вразрез с желанием поговорить. И такая благость между нами, монаршей особой и гостями, разливалась тогда, такая гармония…
Помню одного мужчину, сдержанный, приятный, говорил медленно, даже чересчур. Казалось, будто у него между мыслью и облачением ее в слова проходила вечность. У каждого своё понимание вечности - мое барменское успеть нарезать следующую кастрюлю глинтвейна, со всеми специями и большой любовью.
Когда сдержанный мужчина перебирал норму, лицо его становилось похоже на песок, с которого только что схлынула волна, плоское, бесцветное, со стёртыми чертами. Вот ещё секунду назад в нем светилась жизнь, а сейчас не осталось её ни капли, как, впрочем, и спиртного в очередном стакане.
И сегодня, бывает, встречаю его в Будве, мы коротко киваем, если не удается сделать вид, что не видим друг друга, и расходимся, как в море корабли. Ему неловко передо мной за свои откровения, хотя они прекрасны, а мне за то, что не могла им соответствовать.
Один из его монологов я тогда записала.
Помню, сильно была удивлена его рассказу, скорее, так рассказывают женщины, а тут мужчина…
- Отношения с ней были, как езда на автомобиле. Пустил ее за руль, а сам болтаюсь на улице. Я не просил торжественно открывать передо мной дверь, я лишь просил её не запирать! Но ничего не происходило, я бежал рядом, держась за ручку, врезался во встречные машины. Получал синяки, ссадины, порезы. Просил снова и снова. Ничего не менялось! Это было очень больно. И я отпустил ручку…
- И что дальше?
- Наверное, она до сих пор ждёт моего прихода, сдержанного и бесстрастного, без истерик, короче. Как между нами было принято.
- А как у вас было принято? - вопрос, конечно, риторический, но все же…
Подписывайтесь, читайте и делитесь в комментариях своим опытом.