То, что Пушкин существует, образованный западный человек знает . То, что Пушкин чрезвычайно популярен в России и является тут поэтом №1, основоположником современной русской поэзии, тоже знает . Пушкин переведен на все значимые языки мира. Но иностранцы не понимают , откуда у русских такая любовь к этому поэту.
Почитатели русской литературы за рубежом главным образом предпочитают Толстого, Достоевского, Чехова, Булгакова. «Солнце русской поэзии», «наше всё» для них не более, чем звезда местного масштаба. Причин тому несколько.
Традиционно главным образом непопулярность Пушкина принято объяснять пресловутыми трудностями перевода. Пушкинская поэзия представляет собой чрезвычайно тонкое переплетение формы и содержания, в котором содержание объединяет и смысловые нюансы, и иронию, и фольклорные нотки, и всё это настолько органично смешано, что пойди всё это переведи на язык того же Шекспира, сохранив еще и ритмический рисунок, и рифму. Поэтому в большинстве случаев переводы пушкинских строк на выходе получаются банальным наивняком, без той прелести и чувственной (от слова чувства, а не чувственность) наполненности, что вложена в них автором.
Неудачу в переводе Пушкина потерпел даже Владимир Набоков, который в своё время сделал попытку донести до западного читателя роман в стихах «Евгений Онегин». К своему переводу он написал 2(!) тома комментариев, в которых попытался объяснить историко-литературные, стилистические, бытовые особенности произведения. Комментарии сами по себе стали оригинальным научно-историческим произведением, но свет на магическое очарование пушкинской поэзии для иностранцев они так и не пролили. Те просто не готовы поверить русским и признать талант и заслуженность поэта априори. Для того, чтобы Пушкин стал интернациональной величиной в литературе, вырвавшись из рамок «русскости» нужен еще один Пушкин, но со знанием английского, или немецкого, или китайского не иначе.
Но это если говорить о технической стороне вопроса. Однако пушкинские стихи в полной мере отражают ту самую пресловутую «загадочную русскую душу», которую иностранцы пока так и не постигли. Взять того же «Онегина», взять сказки, стихи – всё до последней буквы пропитано нашей культурой, нашей историей, нашим народным творчеством. И нам это понятно без каких бы то ни было комментариев, просто по умолчанию. Зарубежье не может этим проникнуться, потому что получает «вершки», технический перевод, а как быть с «корешками»? Таким образом, конфликт восприятия пушкинской поэзии вырастает над конфликтом чисто лингвистическим и литературным, выливаясь в противостояние мировоззрений и философии.
Кроме того, вспомним, что основные произведения Пушкина были написаны почти 300 лет назад. То есть даже для нас самих многие детали книги начинают вызывать вопросы, во многом это упирается, собственно, в лингвистику. Как понять, богат или беден помещик, у которого 200 душ крепостных? Пьян или нет купец, который выпил полштофа водки? Щедр ли чиновник, дающий на чай «синенькую»? В таких бытовых вопросах самим бы разобраться. А для иностранцев упомянутый выше конфликт национальных мировоззрений накладывается еще и на временной разрыв.
Таким образом и получается, что Пушкин со своим бескомпромиссно русским, практически – народным, творчеством стал неким олицетворением русской души, русского духа. И разгадать его загадку невозможно ровно также, как и «умом Россию не понять». Наше остается с нами.