Кто не знает нашего "великого нравственного ориентира" Александра Солженицына? Все знают этого высокоморального, отличившегося во всем, к чему прикасался, «гения» и нобелевского лауреата. Вот только, как отличившегося? В действительности большинство данных про этого «бунтаря» против коммунистического режима давно превратилось в откровенный миф. А неприглядные страницы его жизни и деятельности до сих пор почему-то стараются не афишировать. Впрочем, понятно почему. Ведь если снять нимб с головы главного отечественного антисоветчика, то и сам режим может вдруг стать и не таким уж плохим.
Сегодня хотелось бы поговорить об участии Александра Солженицына в Великой Отечественной войне, которую сам «гений» не любил так называть. Эти священные для подавляющего числа россиян четыре года были для него не более чем «советско-германская война» (его собственное выражение). А ведь это откровенно власовский термин, изрядно странный для участника событий, орденоносного ветерана. Ведь именно таким представляется на первый взгляд Александр Солженицын для неискушенного обывателя.
Начнем с того, что студент Солженицын абсолютно не рвался на фронт, в отличие от всех его друзей и сокурсников, большинство из которых ушло на фронт добровольцами или были мобилизованы в офицерские училища, причем многие из них хитрили и из кожи вон лезли, лишь бы попасть на передовую.
А у Солженицына на руках оказалась весьма «полезная» справка – «ограниченно годен», которую он получил заблаговременно (еще до начала войны). Его первая жена Н.А. Решетовская так объясняла этот факт: «Он даже немного постарался получить эту справку, боялся, что в мирное время военная служба повредит осуществлению планов. А тут война». Выходит для того, чтобы доказать наличие нервной болезни, Солженицыну пришлось «постараться», что очень похоже на обычный «откос» от армии. Кто-то скажет: «Но ведь в итоге он все равно оказался на фронте!». И будет прав лишь отчасти. Действительно, Солженицын был на войне, но служить ему довелось далеко от передовой.
Сначала после состоявшейся все-таки осенью 1941 года мобилизации он был определен ездовым в транспортно-гужевой батальон (вот такой окончивший с отличием физмат водитель кобылы).
В дальнейшем Александр Исаевич добился поступления в военное училище (интересно, как это возможно было сделать при отметке «ограниченно годный» . Училище он окончил в ноябре 1942 года и получил звание лейтенанта.
В действующую армию попал весной 1943 года и служил командиром батареи звуковой разведки отдельного армейского разведывательного артиллерийского дивизиона.
За службу здесь он был награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны 2-й степени.
Красиво звучит? Наверное, Солженицын геройски воевал? Нет. На самом деле он был «слухачом» - его подразделение находилось глубоко в тылу и занималось так называемой «инструментальной» разведкой, то есть по звуку выстрелов орудий противника определяло направление, откуда произведен выстрел, примерное нахождение батареи противника, и выдавало целеуказания для своих артиллеристов для подавления.
А. В. Островский: «Для правильного понимания характера военной службы Александра Исаевича необходимо учитывать также, что «на среднепересеченной местности стреляющие орудия, минометы и ракетные средства залпового огня засекаются подразделениями звуковой разведки» на расстоянии от 5 до 20 км, т. е. далеко от передовой».
Бесспорно звуковая разведка нужное и важное дело. Но только далеко не геройское. Ни разу офицер Солженицын не участвовал в прямом боестолкновении с нацистами! А если изучить оставшиеся свидетельства о том, с каким комфортом любил «воевать» Солженицын, то становится даже немного завидно… Ну, например, будущий «гений» «выписал» к себе супругу и поселил ее в близлежащей деревне, а чаще всего Решетовская ночевала прямо в землянке с нашим «героем».
Из воспоминаний Решетовской о встрече Солженицына с другом Кокой (Виткевичем):
«И вот Кока живет у Сани, как на курорте, лежит в тени деревьев, слушает птичек, потягивает чаек и курит папиросы»…
Но вскоре откровенная «лафа» у Солженицына закончилась. Батарею переподчинили другому командованию, а его самого в феврале 1945 года арестовали. И не за «антисоветчину», как можно было бы подумать и как обычно все считают, а за критику Сталина, который, по мнению Солженицына, «искажал идеи ленинизма».
А уж попадание в лагерь полностью повернуло Александра Исаевича на путь против своей Родины. Наиболее ярко антисоветскую линию он отразил в своем ключевом произведении «Архипелаг ГУЛАГ», показательно оправдывая реальных предателей, явно перешедших на сторону нацистов:
«Но сверх дымящейся каши в призывах вербовщика был призрак свободы и настоящей жизни — куда бы ни звал он! В батальоны Власова. В казачьи полки Краснова. В трудовые батальоны — бетонировать будущий Атлантический вал. В норвежские фиорды. В ливийские пески. В «hiwi» — Нilfswilligе — добровольных помощников немецкого вермахта (12 hiwi было в каждой немецкой роте). Наконец, еще — в деревенских полицаев, гоняться и ловить партизан (от которых Родина тоже откажется от многих). Куда б ни звал он, куда угодно — только б тут не подыхать, как забытая скотина» .
Вот такой он, ветеран Великой Отечественной войны, «совесть нации», Александр Исаевич Солженицын.