РАССКАЗЫ О БЕЛАРУСИ
Книга вторая
Глава пятнадцатая
Свадьба
Многие из тех наших селян, кто хорошо знал Янку и его родителей, встретили Янку с большой радостью. Более всех других были рады мать Янки и Анна. Наши обычаи запрещают невестам с разбега бросаться на шею своему жениху. Если, такое случается, то вопрос о покупке белоснежного подвенечного платья может отпасть сам собой. Девица, которая еще до свадьбы, потеряла невинность, должна была предстать перед алтарем в платье насыщенного красного цвета.
Стоя в двух шагах от своего жениха, Анна вся светилась счастьем, исходившим из глубин её девичьей души.
Не прошли наши бабы и мимо большого тяжелого мешка с продуктами питания на месяц, которые Янка получил в военной комендатуре Санкт-Петербурга. Кто-то из наших баб даже высказал шутливое предположение о том, что в этом большом мешке Янка привез невесту из города. В связи с чем Анне теперь будет дан полный отлуп. Подробно о наших свадебных обрядах я расскажу позже, а прямо сейчас, когда все наши селяне, не спеша, разбрелись по своим хатам, я перенесу вас в дом Анны.
- Соблюла ты себя, дочка? - строго спросил Анну её отец.
- Так ты же сам, отец, Янку к ней послал в ту ночь, когда мужиков наших выпороли, - заступилась за свою дочь Ефросинья.
- Я его послал к ней потому что знаю, что Янка парень честный, и он волю девичью переламывать не станет, - ответил своей жене отец Анны. - Опозорить нас с тобой в ту ночь могла только наша дочь.
- Не было этого между нами, отец, - сказала своему отцу Анна.
- Не врешь? - спросил у неё отец.
- Незачем нам было это, нам и без этого было вдвоем хорошо, - сказала отцу Анна.
- Всему свое время, - резонно заметил он. - Тогда тебе и без этого было хорошо, а после свадьбы без этого может стать плохо.
- Ох, отец, каждый раз тебе всё бабское нутро наизнанку хочется вывернуть, - напустилась на своего мужа Ефросинья. - Баба тебя родила, баба тебя вырастила, и сейчас баба за тобой ходит, что за малым дитём, а ты нас всех так и норовишь охаять.
- Я о ней думаю, - ответил своей жене отец Анны.
- О ней её будущий муж сам подумает, - сказала мужу Ефросинья. – Он парень здоровый. Без внуков тебя не оставит. Не бойся.
- Тогда решаем так, - перейдя на деловой тон, продолжал отец Анны. - Год не високосный, значит, свадьбу играть можно. Со дня смерти нашего родственника - деда Апанаса - год уже прошел. Рожь сжата, картошка собрана, ягода вся отошла. Три дня можно выделить без ущерба. Теперь, как учили, сразу выключаем вторники и четверги. Свадебный наряд, Ефросинья, купишь в пятницу. Туфли - в среду. Значит, на субботу можно свадьбу назначать. Только ксёндза Франтишека надо будет заранее предупредить. Что ты молчишь, Ефросинья?
- Горазд ты, отец, всё за всех один решать, - сказал мужу Ефросинья. - В субботу Сара с Абрамом не смогут - они евреи.
- Так они же крещенные, - сказал отец Анны.
- Ну и что, что они крещенные, а законы свои соблюдать стараются, - ответила мужу Ефросинья.
- Ну, если мы ещё и все татарские законы будем в расчет брать, то нам и до своего заговенья не управиться.
- Сваты тоже свой день могут нам предложить, - сказал Ефросинья.
- Сваты, конечно, предложат свой день, но и мы сами должны знать, что им на это отвечать, - сказал отец Анны.
- Фату мерить подружкам не давай, - вроде бы примирившись с мнением своего мужа, - сказала Ефросинья своей дочери. - В туфли свадебные листья рябины надо будет тебе положить, а в складках платья иконку надо с Богоматерью незаметно вшить.
- Не вшить незаметно, а спрятать незаметно, - поправил жену отец Анны.
- Слушай, отец, не мешайся ты в наши дела, - попросила мужа Ефросинья. - Сходи лучше борову еды задай. Нам с тобой радость, а ему под нож идти.
- А соль освященная с Пасхи осталась? - спросил у своей жены отец Анны.
- Все у нас сталось - иди уже, - сказала мужу Ефросинья.
В следующее воскресенье, обвенчанных в костеле Янку и Анну, встречали многочисленные гости, приглашенные на их свадьбу. В руках у одной из приглашенных был румяный ржаной каравай, а дядька Макей держал в руках глиняную крынка с медовухой. Пригубив медовухи из двух красных фужеров, молодожены выплеснули её остатки через своё левое плечо, чтобы все плохое в их жизни осталось у них позади. Потом они поцеловали ржаной каравай и поклонились гостям. Мать Анны несла в руках рушник, на котором Анна и Янка стояли перед алтарем во время обряда венчания.
Подойдя к дому Анны, где должно было состояться свадебное торжество, Анна взяла в руки замок, висевший на дверях её хаты, а Янка закрыл этот замок на ключ. Это обряд символизировал прочные семейные узы. Затем Янка открыл замок, и сам открыл дверь в хату жены. Вступать на порог хаты молодоженам возбранялось, чтобы избежать в дальнейшем семейных ссор. В дом молодые шли по самотканому полотну, которое за ними сразу скручивали, чтобы никто на него случайно не наступил и потом не разлучил бы их.
Обойдя свадебный стол по часовой стрелке, молодожены сели на короткую лавку, застланную овечьим тулупом мехом наружу, чтобы были молодые богаты, как этот тулуп косматый.
На правой руке Янки было золотое кольцо, а на руке у Анны серебряное. Эти два кольца символизировали союз Луны и Солнца. Эти кольца должны быть куплены в одном месте и не иметь на себе никаких рисунков. Эти кольца нельзя было надевать поверх перчаток и переплавлять их для своих будущих детей.
Веселья и криков «Горько!» было в избытке. В конце свадьбы мать Янки сняла фату с головы Анны и повязывала ей на голову платок, а потом подвязала ей фартук. Эти два предмета символизировали собой нелегкую женскую долю. Фату Анны мать Янки передала шаферке, а та, надев фату на свою голову, сделала три поворота вокруг себя. Этот обряд назначал шаферку следующей невестой на селе. Потом ритуал с фатой повторили другие девушки. После чего Ефросинья повесила фату своей дочери под икону Богоматери. Передавать, дарить или продавать фату было запрещено. Так как фата якобы обладала силой, охранявшей семейный покой и здоровье супругов. С ее помощью супруги могли лечить своих детей.
Перед Янкой и Анной на стояли два фужера красного цвета, две тарелки с одинаковым узором, две одинаковые ложки и вилки. Ножей пред ними не было, чтобы меньше резались, то есть ругались.
Янка и Анна съели одной ложкой пышную яичницу с луком, приготовленную в деревенской печи. В народной традиции яйцо символизирует плодовитость, а съесть что-то одной ложкой - означает любить сотрапезника.
Во время свадьбы молодожены сидели, взявшись за руки, чтобы между ними никто не смог пойти. Иначе их брак мог оказаться недолговечным..
В конце застолья к молодоженам подошла мать Янки. Разостлав на столе тот рушник, на котором её сын и невестка стояли в костеле во врем венчания, мать Янки, тщательно протерев все предметы, которыми молодые пользовались на свадьбе, включая две венчальные свечки и кусок каравая, сложила все это на рушник, она завязала рушник узелком и перетянула этот узелок пояском-оберегом. Этот узелок помещали в шкаф или в сундук и никогда при жизни супругов его не развязывали.
Много на этой свадьбе было песен и танцев. Поздравить молодых приехал наш новый урядник Петр Петрович. Никакого подарка он молодым не привез. Объяснив это тем, что Янка теперь его соратник. Наш новый урядник во время восстания Костюшко командовал уланами в войсках генерала Суворова.
Зато наш барин Христофор Иванович, вернувшийся в наше село после подавления восстания, прислал вместе с другом жениха - Юркой - пять золотых червонцев на обзаведение молодым. Юрка, живя с барином в столице, закончил миссионерские курсы при лютеранской церкви. И появился на свадьбе друга с узким белым воротничком, выглядывавшем из-под ворота его черной рубахи.
Первый день свадьбы уже близился к завершению, когда на пороге дома вдруг появился незваный гость. Этого человека звали Кшиштоф. Он был поляком и, как утверждали некоторые, скрывался в лесах. Кшиштоф появился в хате в тот момент, когда другие гости готовились дарить молодым свадебные куклы, именуемые у нас неразлучницами. У этих двух кукол была одну руку на двоих. Они тоже должны были стать одним из талисманов семейной паре. Прокричать пожелания: «дарю конфеток, чтоб было много деток», «дарю пятаков, чтоб купили себе сынков», «зерно под пятку, чтобы жизнь была в достатке» и ряд других пожеланий гости тоже прокричать не успели. С чем именно пожаловал Кшиштоф на свадьбу, я, дабы не омрачать праздничного тона, расскажу в своей следующей главе.