Как ни странно, но решил я написать статью о питерской погоде. Да и лучшего момента не найти: на дворе апрель, календарная весна в самом разгаре, но всего за какую-то неделю успел выпасть снег, а чуть ли не следующим утром всё заволокло туманом. Иногда с неба сыпалось что-то похожее на снег, передумало и превратилось в дождь, а спустя день-два застучал град.
Похоже, зима уходит не по-английски, а как гостья, которая чересчур загостилась и вроде бы уже уходит, но каждый раз возвращается за забытой вещью. И ты уже думаешь, что вот сейчас она опять вернется, а ее уже нет, и вместо нее на пороге неожиданно возникла весна и обрушила на тебя свое двадцатиградусное негодование, которое успела накопить за всё то время, пока ждала очереди и нетерпеливо напоминала о себе птичьим посвистом. Не слишком ли много явлений природы за такой короткий промежуток времени?
А может, это всего лишь мое субъективное ощущение погоды? Как никак, большая часть моей жизни прошла под приветливым и вполне предсказуемым южным солнцем.
Однако, нет. Как утверждают коренные петербуржцы, нетипичная, непостоянная и непрогнозируемая погода как раз и является типичной питерской погодой. Другими словами, питерская погода типична своей нетипичностью, которая проявляется не только в том, что может меняться по нескольку раз в день, разительно отличаться в разных частях города, но и демонстрировать разнообразие из года в год.
Для меня, выходца из южных краев, питерская погода стала серьезным испытанием как на физиологическую, так и ментальную прочность. В первое время после переезда мне очень не хватало солнца. Я часто простужался и вообще ходил в полу-замороженном и мрачном расположении духа. И это не была капризная тоска по солнцу. Еще до переезда в Северную столицу, если мне случалось подхватить простуду или грипп, то стоило оказаться на солнце, и я прямо физически чувствовал, как вместе с солнечными лучами в меня входит исцеляющее тепло.
В Питере даже в летний период я утратил это физическое ощущение тепла. Моя адаптация к новому климату проходила неоднородно, разными темпами: от среднеазиатской жары я отвык очень быстро, а вот к питерскому холоду так полностью и не привык.
Причем, с морозом я столкнулся в первую же зиму после своего переезда. Замерзающие руки, нос и щеки это понятно, к этому я был готов. Но чтобы от холода сводило скулы - о таком я даже не догадывался!
Помню, как подписывал бумаги для временной регистрации. К тому времени, когда дошла моя очередь, я основательно продрог и долго не мог согреться. Что я только ни делал со своей рукой - и дул на нее, и совал подмышку. Верхняя конечность отказывалась не то что писать - элементарно держать шариковую ручку. На что пожилая сотрудница ОВИРа заметила: мол, приехали в Питер, так привыкайте! Сказано было вполне в чиновничьем духе, то есть, без малейшего намека на сочувствие. Очень меня подмывало ответить ей, что, мол, одно дело сидеть в теплом кабинете, и совсем другое - прийти за несколько часов до открытия дверей, чтобы успеть записаться в очередь, после чего торчать на холоде в ожидании переклички. Но портить отношения с ключевой для меня на тот момент инфраструктурой мне было невыгодно ввиду предстоящих повторных визитов.
Если до моего переезда погода (преимущественно солнечная) воспринималась эдакой бесплатной и относительно безопасной физиотерапией, то после переезда в Питер она неожиданно превратилась в дополнительный источник стресса, в фактор риска и климатическое оружие, требующее осторожного обращения. Это как если бы человек, которого вы всегда считали своим другом, открылся бы с неожиданной и не очень приятной стороны.
Но обижаться на погоду - дело бессмысленное. Наше мнение ей абсолютно безразлично, поэтому мне оставалось только принять ее как должное, как часть местного ландшафта и сравнительно недорогую плату за те плюсы, что дает проживание в Петербурге. Самое разумное, что я мог предпринять в отношении питерской погоды - не ждать чуда, настроиться на определенный лад, а солнце воспринимать как неожиданный и приятный бонус. Это принесло свои плоды: я с ней хоть и не сдружился, но смирился, принял ее норов и перестал бросать камни в огород Петра Великого. Мол, и на кой надо было забредать в самое болото, чтобы прорубить окно в Европу аж на шестидесятой параллели, отчего в эту открытую форточку теперь постоянно сквозит!
Но вот чему я не перестаю удивляться, так это привычке петербуржцев даже не в самую теплую погоду одеваться чуть ли не по-летнему. То есть, появление солнца на питерском небосклоне, пусть даже зимой, означает не только ясную погоду и свет, но и тепло, пусть и символическое. А для кого-то это настоящий сигнал для смены гардероба, причем, смене кардинальной. Подобно тому, как японцы потенциально готовы к землетрясениям и цунами, так и петербуржцы готовы впитывать солнце максимальной площадью тела все триста шестьдесят пять дней в году.
Возможно, в силу этой готовности к мифической жаре петербуржцы под верхней зимней одеждой частенько носят летнюю. Например, снимает мужик куртку-"аляску", а под ней обнаруживается какая-нибудь вполне себе гавайская рубашка. Складывается ощущение, будто петербуржцы со дня на день ждут путевку в тропическую страну, причем, путевка окажется настолько "горящей", что не оставит времени на сбор чемодана и вынудит рвануть прямиком в аэропорт, в чем был, чтобы по прибытии на место оставалось только скинуть верхнюю одежду в отеле и сразу же пойти загорать.
Ну а страсть петербуржцев к загоранию - это вообще отдельная история. Стоит столбику термометра достичь отметки в 18 градусов, как народ принимается оккупировать берега водоемов и укладываться розовеющими "люля-кебабами" на медленную прожарку. Некоторые морозоустойчивые петербуржцы начинают летний сезон и при более низкой температуре.
Когда же в каменные джунгли Петербурга приходит большая жара градусов за тридцать, то вкупе с высокой влажностью начинается самая настоящая баня. По ощущениям, эти тридцать градусов в Питере - аналог сорока пяти ташкентских.
Очень хорошо запомнилось лето 2010-го. Аномальная жара и обилие моих земляков на улицах города создавали полное ощущение того, что я у себя на родине, а не в трех тысячах километров от нее.
Самая комфортная и благодатная в Санкт-Петербурге пора - на стыке жары и холода, весны и лета, лета и осени. Как, впрочем, и во многих других регионах планеты. А вот наименее привлекательное время года в Питере, на мой взгляд - ранняя весна. Но не из-за погоды как таковой, а из-за того, что на тающем снегу грязь и мусор становятся еще более заметными. Увы, грязь пока еще неотъемлемый атрибут питерской погоды, что нашло отражение в известной шутке петербуржцев о здешней погоде, которая характеризуется тремя агрегатными состояниями грязи - грязью намокшей, грязью засохшей и грязью замёрзшей.
"На синих, иссеченных льдах
Играет солнце; грязно тает
На улицах разрытый снег."
Как видим, с пушкинских времен коммунальные службы перед грязью по-прежнему бессильны.
Если раньше питерская погода ассоциировалась у меня с бесполым существом, закутанным в бесформенную одежду мрачных тонов, то со временем я пришел к стойкому убеждению, что перед нами женщина, причем, довольно своенравная и противоречивая. В общем и целом она довольно холодна и не очень приветлива, но ее нельзя назвать нордически выдержанной, поскольку частая смена настроений - ее обычное свойство. Она пользуется всей палитрой эмоций: то хмурится, то проплачет несколько дней подряд, а проплакав очередную порцию слез, вдруг улыбнется солнечной улыбкой. Стоит ей рассмеяться во весь свой тридцатиградусный голос, и всем уже становится не до смеха. Она любит умываться речной и морской водой и постоянно мотает головой, чем вызывает пронизывающий ветер. При всём при том, она довольно часто опаздывает к назначенному сроку, после чего отчаянно стремится нагнать упущенное время и настолько заигрывается, что опять пропускает очередной сезон.
Но как бы ее ни ругали и как бы ни кляли, раз в году она становится очаровательно задумчивой и удивительно нежной. В эти дни на нее нападает бессонница, и тогда ее ночник горит дольше обычного, подсвечивая ночное небо для романтических прогулок. Этот период короток, но всё же она успевает искупить как прошлую, так и будущую свою холодность.
Помните у Пушкина:
"Как часто летнею порою,
Когда прозрачно и светло
Ночное небо над Невою
И вод веселое стекло
Не отражает лик Дианы..."
Что еще сказать напоследок? Погода Петербурга это однозначно женщина, причем, женщина независимая, которой все равно, как вы к ней относитесь. Но если не скупиться на искренние комплименты в ее адрес, есть шанс если не выиграть, то, по крайней мере, не остаться в проигрыше.