Лицо у нее не просто сердитое, а злое. Она тянет ко мне руки, пытается схватить за горло, а я пячусь от нее и не знаю, что делать. Вот моя спина коснулась подоконника. Сзади большое окно. Оно закрыто. Чувствую, как сильно бьется сердце. Мне страшно.
Я хватаю свекровь за руки, резко разворачиваюсь и с силой толкаю ее в окно. Сыплется на пол стекло. Я слышу глухой удар об асфальт. Смотрю вниз. Высота-примерно четыре этажа. Внизу пусто. Тела свекрови нет.
Проснулась я тогда вся в холодном поту. На операцию идти не хочу. Дурное предчувствие не дает покоя. Я плачу. Мама, которая пришла, чтобы остаться дежурить около меня после операции, и старушка в палате стали успокаивать. Они дали мне молитву «Живые помощи», велели прочитать ее 12 раз и обещали молиться за меня, пока я буду в операционной.
Не шевелись, терпи
Пришла молодая анестезиолог, померила мне давление, побеседовала со мной. Потом медсестра сделала укол в руку, я разделась донага, и меня, прикрыв простыней, на каталке отвезли в операционную. Надо мной большая лампа.
- А вдруг я не усну? - спросила я у анестезиолога.
- Уснешь! И все будет хорошо. Не волнуйся, - ответила она, улыбнувшись.
Не помню, как я отключилась, сколько прошло времени. И вот я вижу свет. Ослепительно яркий. Не могу понять, откуда он. Но это не солнце. Яркость света все усиливается, глазам больно. И хотя веки мои сомкнуты, такое чувство, что глаза широко раскрыты, и этот свет может их выжечь.
Я молю Бога, чтобы он убрал свет. И тут появляется боль в правом боку. Он словно в огне. Что-то там дергают, тянут. Мне неприятно. Хочется оттолкнуть моих мучителей. Но в голове - настойчивая мысль: «Только ничего не трогай, не шевелись, терпи». И я терплю.
Вид сверху
Но что это? Неожиданно мне стало так хорошо, легко. Никакого изнурительного света, ничего не болит. Я вижу операционную, состоящую из двух комнат, расположенных буквой «Г». Два стола, где лежат больные, и над ними склонились врачи.
«Наверное, это мне снится. Ведь меня еще никто не звал на операцию, подумала я и стала с любопытством оглядываться. И тут осознала, что смотрю как бы сверху. Причем не ощущаю своего тела. Я не вижу его: ни рук, ни ног. И в то же время вижу все, что окружает меня. Словно одни глаза наблюдают за всем. Это так необъяснимо, удивительно и совсем не страшно.
- Ну, точно, это сон», - решила я. Вот около одного стола засуетились. Что-то там происходит. Слов не слышу, но понимаю, что врач велит сделать укол, с больным плохо. Решила посмотреть поближе и тут же зависла над операционным столом. Даже сама не поняла, как это получилось. «Батюшки! Да ведь это я лежу на столе! Так, значит, вот как это все будет происходить. А анестезиолог другая. Моя молодая, улыбчивая, а это женщина уже в возрасте. Что это они там со мной делают?»
В этот момент я почувствовала опять невыносимую боль. И темнота...
Откуда она знает?
Через некоторое время слышу женский голос. Кто-то просит меня открыть рот. Мне кажется, что я открыла, но голос опять просит. И так несколько раз. Потом изо рта что-то тащат Мне нечем дышать. Снова темнота. Шлепки по щекам и тот же голос:
- Дыши! Дыши!
Щеки уже горят. Делаю вдох.
- Наконец-то! Ну, вот, молодец, раздышалась! Давайте кислородную подушку! Минут через пятнадцать везите в палату. Матери ничего не говорите.
Я все слышу, но нет сил что-то сказать. Сильно тошнит. Меня привезли в палату, положили на кровать. Я уже поняла, что операция закончена.
На следующий день я рассказала маме, что видела. Когда врач пришел меня осматривать, мама спросила, почему мне поменяли анестезиолога во время операции. Хирург очень удивился - откуда она узнала? Потом признался, что в соседнем здании оперировал своего знакомого и вызвал моего анестезиолога к себе, а мне дали другую женщину. Видно, тогда и произошла со мной вся эта история.