Осенью 1918 года Россия стояла на пороге катастрофы и в первую очередь продовольственной. Напуганные продразвёрсткой крестьяне центральных российских губерний перестали сеять хлеб в прежнем количестве. «Зачем? – рассуждали они. – Всё равно отберут». Для новых властей остро стал вопрос изъятия хлеба в тех областях, в которых ещё не была установлена советская власть, а это, как известно, в первую очередь Дон и Кубань. Вот и получалось, что донские и кубанские дивизии и полки белой армии, находясь на передовой под Воронежем и Царицыным, защищали свои амбары за сотни вёрст от родных куреней. Агитаторы осведомительных отделений белой армии доводили до казаков, что на красной стороне давно созданы продовольственные отряды, продовольственные полки и даже дивизии, которые должны были поддерживать своей огневой мощью продовольственные батареи.
В оперативных документах Донского гундоровского георгиевского полка встречаются упоминания о продовольственных частях и даётся им характеристика как малонадёжных. Причём так же думало о них и красное командование. Особенно подробным документом на этот счёт является донесение инспектора пехоты Южного фронта красных войск Перчихина Даниила Григорьевича.
«13 декабря (1918) года мною был проведён смотр 1 московскому социалистическому продовольственному полку. Численный состав полка следующий:
1) лица командного состава полка – 102 человека.
2) красноармейцев, годных к службе, в строю обученных, – 548, необученных – 372, из них 6 женщин. Не годных к службе в строю стариков свыше 55 лет – 31, малолетних – 68, инвалидов – 34, с явно выраженными физическими недостатками – 40.
Продовольственный полк – это совершенно разрозненная масса, состоящая из совершенно разнохарактерного элемента, не спаянного ни политическими убеждениями, ни строевым обучением, ни чем-то другим.
Нет ни полка, ни батальона, ни рот, так как не видно даже зачатка воинского духа, не говоря уже о дисциплине. Есть лишь масса.
Люди никогда не ходили по команде, что видно из того, как по команде «Шагом марш!» люди буквально ринулись впёрёд, кто – шагом, кто – бегом, кто – как хотел, испуская крики и делая для себя из этого удовольствие.
Батальоны были разделены на обученных и необученных строю, причём в рядах также оказались те, которые после команд «Равняйсь!» и «Смирно!» щёлкали семечки, курили, руки держали в карманах, вели себя непринуждённо и, конечно, разговаривали.
Из проведённого учения выяснилось, что командиры рот не знают строевого устава и не в состоянии даже подать команды, не знают своего места и, безусловно, не соответствуют занимаемым должностям. Люди ружейных приёмов не знают. Постановка к ноге совершенно неправильная. На ходу не равняются, совершенно недисциплинированны и даже вступают в пререкания из строя с лицами командного состава.
Вооружение, снаряжение, обмундирование самое разнохарактерное. Вид большинства людей растерзанный. Многие расстёгнуты, даже командиры отделений в расстёгнутых шинелях с поднятыми воротниками, что свидетельствует о совершенно безразличном отношении командного состава к своим людям.
В полку есть женщины, на которых смотрят как на развлечение и каждое движение, каждый поворот которых, сопровождается дружным взрывом смеха и совершенно неприличными замечаниями. Люди полка выражали неудовольствие по поводу выхода их на смотр. В представленном виде они совершенно не пригодны для строя. Весь командный состав батальонов не имеет никаких строевых познаний и оставлен быть на занимаемых должностях не может.
Указывая на массу всевозможных недостатков продовольственного полка, на тот хаотический беспорядок, который господствует в нём, не представляется возможным в противовес отрицательным качествам выставить что-либо положительное».
Инспектор пехоты Перчихин Дмитрий Григорьевич, увидев воочию такую «продовольственную» пехоту, предложил полк немедленно расформировать, а личный состав отправить в запасные батальоны 9-й армии красных войск. По тону донесения становится ясно, насколько переживал и одновременно не верил в боеспособность такой воинской части старый служака, полковник бывшей российской императорской армии. Но ведь подобные полки и отряды разъезжали по просторам Воронежской и Тамбовской губернии, а потом Донской области и Кубани. Причём, изъятием у крестьян, так называемых, излишков продовольствия, помимо проходящих красноармейских частей, занимались и местные продотряды. Руководили ими, как правило, присланные из центра коммунисты, которых именовали продработниками. Уже после окончания Гражданской войны работа в продовольственных органах почиталась как особо ответственная, сложная и достойная настоящих коммунистов. Такие работники продвигались по служебной лестнице в первую очередь.
Вот как докладывал о своей работе осенью 1918 года прикомандированный к продовольственным частям от высшей военной инспекции РККА коммунист Хамовнического района города Москвы Соловьёв: «Командированный политической секцией коммунистов и продовольственным укомом Балашовского уезда для организации комитетов деревенской бедноты по реквизиции излишков хлеба у кулаков и по уборке фондового хлеба, я приехал в Львовскую волость Тамбовской губернии, где сумел организовать волостной комитет бедноты. Потом я ещё занялся агитацией и сумел организовать сельские комитеты бедноты, но мало. Сознательное население и вся беднота, запуганная деревенскими кулаками, никак не подходила, опасаясь входить в состав членов комитета деревенской бедноты и опасаясь кулацких расправ. Постепенно комитеты стали крепнуть и забирать в свои руки власть над деревенскими кулаками. Мне приходилось подвергаться насилию со стороны кулацких элементов и, несмотря на все угрозы, я старался поставить комитеты деревенской бедноты на твёрдую почву, чтобы приводить в исполнение все декреты, изданные Народными комиссарами советской власти.
По моему предписанию комитеты бедноты мобилизовали кулаков на молотьбу советского хлеба. Хлеба было намолочено на хуторе Николаевском 7882 пуда, на Шебаловском – 42502 пуда и отправлено на Аркадакский элеватор.По моему предписанию, до приезда Шуйского реквизиционного отряда, по приложенным спискам Львовского волостного земельного отдела 45000 пудов зерна было вывезено кулаками. В заключение своего доклада сообщаю, что в настоящее время комитеты деревенской бедноты по Львовской волости поставлены на высоте своего положения и энергично проводят в жизнь все изданные декреты».
Голодные, но вооружённые люди – красноармейцы воинских частей – представляли собой большую угрозу для местного населения и даже для своего командования. Особенно обострялось недовольство в дни всевозможных праздников, как религиозных, которые люди ещё не забыли, так и новых, советских. Конечно, политработники, как могли, пытались развлечь людей: читали им лекции, привозили странствующих артистов, но всё же желудку, как и сердцу, не прикажешь. Об этом очень ясно написал в своей докладной записке политический комиссар 202-го стрелкового полка 23-й стрелковой дивизии Трофимов Максим Фёдорович: «Довожу до вашего сведения, что согласно предписания об увеличении пайка товарищам красноармейцам на 7 ноября 1919 года, удовлетворить не мог ввиду того, что продкомиссия бездействует и продуктов у неё не было. Из продлетучки тоже не доставляется и положение полка катастрофическое в смысле продовольствия. Председателя продкомиссии арестовал, а продовольствие не улучшается. Выдал удостоверение начхозу на право реквизиции продуктов, но это не помогает. Теперь не знаю, что делать. Сердце и грудь надрывается, но ничего не могу поделать. Поэтому прошу вашего содействия, а то появляются волнения среди красноармейцев, которые с голоду невольно волнуются».
Здесь следует обратить внимание на то, что невысокого уровня начальник, всего лишь полкового звена, имел право выдавать удостоверения на право реквизиции продуктов. В некоторых частях действовали вовсе без всяких удостоверений, по собственному, никем не контролируемому, почину.
Как же и кем проводилась так называемая продразвёрстка? В прифронтовой полосе этим делом занимались продлетучки (мелкие продотряды из двух-трёх подвод), отправляемые на сбор продовольствия командованием, расположенных рядом красноармейских частей. Продбатальоны формировались губернскими и уездными местными советами и вооружались по заявкам со складов действующей Красной армии. Для того чтобы обеспечить продовольствием крупные промышленные центры и заполнить склады 8-й, 9-й и 10-й армий красных войск, действовавших на Юге России, создавались продовольственные полки и даже продовольственные дивизии. Артиллерийскую поддержку их рейдам по своим же тылам, оказывали продовольственные батареи. Когда же положение на фронтах Гражданской войны резко обострялось, а так было в октябре 1918 года и в конце лета 1919-го, то и эти продовольственные части отправлялись на фронт.
В полосе боевой деятельности гундоровского полка тоже оказывались такие формирования и когда кто-то из «продовольственных» красных пехотинцев попадал в плен, то могло быть и так, что до сборных пунктов они не доходили. Уж очень была велика ненависть у живших простым хлеборобским трудом казаков к тем, кто плоды такого тяжёлого труда беззастенчиво отбирал.