- Как я стала "Мери Поппинс"? - спросите вы
- Ответ на этот вопрос не может быть дан в одном тексте, в одной истории..., - отвечу вам я
Ответ этот охватывает колоссальную работу над собой и поистине чудесное стечение обстоятельств.
Буду «каталогизировать» эти истории в частях.
Сегодня часть I .
Сколько себя помню, я относилась к детям любых возрастов очень ровно. Не умилялась чужим младенцам, как, впрочем, и котам. Своих у меня нет, ни детей, ни котов (есть только "мерипоппинский" Феликс, но это отдельная история, требующая отдельного же серьезного подхода).
Про детей и котов, конечно же, не в том смысле, что дети и коты в одной весовой категории. Просто сюсаканье при виде тех и других по силе экзальтации находится примерно рядом.
Когда эта моя бесстрастность случилась?
Да, пожалуй, родилась со мной, вышла следом из чрева, уцепившись за пятку. Я в детстве даже в «дочки-матери» не играла, у меня куклы сразу, минуя пеленки, ходили в гости друг к другу на чаепитие.
Правда, дала однажды слабину…
Было мне пять лет, и жили мы в Германии, одной из «благословенных» стран Варшавского договора. Помимо «игрушек» для настоящих мам - предметов интерьера, проще говоря, домашнего уюта - здесь было изобилие всякого чудесного для детей. Мое воображение тогда поразил, помню, мальчик-писюн – целлулоидный карапуз весь в перевязочках, с приделанным внизу круглого румяного живота целлулоидным краником. К нему в комплекте прилагались разные штучки: настоящая коляска, пеленки и главный фетиш – бутылочка с соской. В бутылочку наливалась вода, соска вставлялась в открытый розовый рот, имитируя кормление пупса. Ожидаемым финалом было вытекание воды из краника.
И здесь на сцену выходили зарисовки взаимоотношений в семьях советских офицеров. По играм можно было увидеть, как на чистом листе бумаги пробу пера, становление будущей женщины, ее возможные реакции на быт.
Просто калейдоскоп образов!
От сдержанного поведения в стиле богатой домохозяйки американского пригорода 50-х годов до бурных шлепков мам советской провинции настоящего.
Я не могла проявить своей реакции, у меня не было мальчика с краником, а, значит, не было своего мнения, где прогуливаться «мамам» с колясками, раскрывать ребенка или укутывать, кормить или нет. Девочка без права голоса, без детского опыта будущего и без чертова краника!
На пятилетний день рождения мне было отказано в несерьезных игрушках. Родители подарили мне светскую вечеринку с друзьями и новые книги. По гамбургскому счёту - это был мудрый ход.
Что я помню?
Моя первая в жизни вечеринка была прекрасной: накрахмаленная скатерть, сервиз и взрослые бокалы под детские напитки. Сервиз не «мадонна» (мама, слава Богу, имеет вкус), а мой любимый, где розы россыпью алых брызг по белому фарфору, что весьма неплохо для моды 70-х, учитывая повальное увлечение жёнами советских офицеров перламутровой «девой». Кстати, розы я больше не люблю ни в каком виде.
От друзей и их родителей я получила аплодисменты за стихи (не свои, конечно, а за выразительное чтение чужих) и игрушки. Среди прочего была странная Барби – вызывающе сексуальная блондинка с волосами цвета пепельной седины, в голубых брюках-клеш и обтягивающем коротком топе глубокого винного цвета.
Она словно шагнула в мою детскую жизнь из «взрослого» немецкого кино 70-х. И этот шаг подчеркивала её кукольная грудь. Острая целлулоидная грудь.
Такое вот небезынтересное сцепление событий - замена целлулоидного краника на целлулоидную же грудь. Замена быта на моду.
И все это на фоне вкуснейших пирожных с нетолерантным официальным названием «негр в пене», шипучего лимонада и чтения мною вслух стихов Самуила Яковлевича Маршака и Агнии Барто в честь моего же юбилея.
Было дано четкое задание - выучить всем, но читала одна я, взгромоздившись на табуретку (как с тех пор и повелось в моей жизни). Аплодисменты были моими самыми желанными поздравлениями (как с тех пор и повелось…, ну вы поняли…).
С того дня по сей день для окружающих меня людей я кто угодно - или «Серебряный век», или «Раневская» из «Вишневого сада».
Где во всем этом истинная я – никого не интересует, ну, собственно, и …ладно.
А если серьезно про детей, да еще и спустя годы…
Они в Черногории, необычные - чистые и светлые, действительно, хорошие дети. Все, и местные, и русскоязычные. В России они в основном много слышат о послушании и знают много путей его обхода, а, например, милосердие не входит в базовые понятия воспитания, да и слово такое мало кто из них слышит, потому что родителями не произносится. Оно, скорее, из телевизионного лексикона, да и то не в чести сейчас и там, словарь все больше пополняется запретительными словами, а жизнь ограничивается такими же запретительными действиями.
Конечно, я не идеализирую местных детей, я вообще детей не идеализирую. Но разница между детьми, живущими здесь и живущими, опять-таки например, в России, вне зависимости от корней и менталитета колоссальна.
Здесь и сегодня безо всякой надуманной осторожности допускается этот особый средиземноморский жест – потрепать за щечку чужого ребенка. А это и правда сумасшедшее трогательное зрелище, когда мужчины при виде любого малыша расплываются в улыбке и гладят его за розовые пяточки с восторгом и умилением. Да это бесценно в безумии сегодняшнего мира, который боится даже собственной тени!
А угощение в кафе печеньем и фруктами на рынке лукавых ангелочков, для которых Хэллоуин вечен, потому что вечны сладости и фрукты. А самостоятельное хождение из дома в школу и обратно. А игры на улицах без присмотра взрослых, все эти «казаки-разбойники» и строительство на пляжах «шалашей Тома Сойера и Гека Финна». А утерянные детские мобильные телефоны, которые всегда возвращаются. Сказка, как она есть…
А я, что я… Действительно, счастлива, что увидела и вошла, точнее, была впущена в огромный, прекрасный мир детства. Если бы не наша школа, где я имею счастье преподавать, он так и прошел бы мимо меня, оставив непоправимо нищей в отношении настоящих чувств. Такая вот необычная и замечательная у меня судьба…!
P.S. Фото с летнего лагеря.
Парадный портрет «королевы-матери с детьми». Фиксирующий воротник на мне (после небольшой аварии), словно жабо монаршей моды испанских Габсбургов.
P.P. S. Сейчас перечитывала текст и неожиданно отчетливо вспомнила тот свой пятилетний день рождения. В мельчайших подробностях увидела себя, сексуальную Барби и накрытый стол. Тарелки были детские - «Белоснежка и семь гномов»! Просто я страстно желала те, «взрослые» с розами…, ну, и убедила себя в этом.
То есть... для игрушек я уже была взрослой, а для тарелок нет…?
Несправедливость детскими сердцами воспринимается особенно остро.
Вы согласны, друзья? – спрошу вас я
До встречи!
Подписывайтесь, читайте и делитесь в комментариях своим мнением.