Украденная жизнь

Я любила свою сестру и заботилась о ней с самого детства. Она «отблагодарила» меня, отняв все, чем я дорожила.

Иду! — серди­то выкрикнула я, когда дверной звонок разразился трелью в третий раз. Честное слово, не могла же я бро­сить противень на пол. Конфорки, как назло, оказались заняты. И на керамической подставке стояла кастрюля. Пока выудила из ящика деревянную доску, естествен­но, прошло время. Секунд десять. И что теперь, надо бить во все ко­локола?

- Кто такой нетерпеливый? — топнула ногой, распахивая дверь. То, что предстало моему взору, заставило отшатнуться. Нет, это не было что-то страшное. Про­сто я ожидала увидеть визите­ра, переминающегося с ноги на ногу, а не свое зеркальное отражение. Было полное ощущение, что кто-то загородил дверной проем зеркалом в чело­веческий рост. Я почти ткнулась в него носом.

- Шутники, однако! — про­ворчала я, заподозрив скрытую камеру и передачу «Розыгрыш», но с ужасом заметила, что отражение не шевелит губами синхронно со мной, как происходит, когда смотришься в зер­кало.

В следующий момент пришло осознание, что я стою в коридоре в спортивном костюме и фар­туке, а передо мной — женщина в джинсах и куртке.

- Светка, зараза! — выругалась я. — Меня чуть инфаркт не хва­тил!

- С чего это? — съязвила сестра, переступая порог.

- Ты меня напугала!

- Неужели я такая уродина?

В ее голосе промелькнула горечь. Зная обидчивость сестры, я по­старалась подавить собственное раздражение и извиниться:

- Конечно же, ты — красавица. Просто я не ожидала...

- Ты не ожидала, что за дверью кто-то стоит? — перебила она. — Не слышала звонков? А зачем тог­да открыла?

Я раздумывала, стоит ли говорить правду. Объяснять, что Светка стала похожа на меня, как близ­нец, смешно. Она и так это знала. Ведь не случайно купила джинсы и куртку, как у меня, повязала на шею точно такой же платок. Кроссовки — один в один, толь­ко на два размера больше. Через плечо повесила сумку — копию моей. Это все я уже видела рань­ше. Но теперь и прическа транс­формировалась в блондинистое каре до подбородка. В точно­сти, как неделю назад постригли меня. Теперь нас родная мама не отличила бы, хотя я на пять лет старше.

Сказать, что мне было неприятно, ничего не сказать. Я пришла в ярость!

Еле сдерживаясь, вернулась на кухню.

— Не хочешь со мной разговаривать?! — кинула она мне в спину. Я грохнула противнем об пол. Се­стра взвизгнула.

ЭТО ТЫ ВИНОВАТА!

Точно так же она визжала двадцать лет назад, когда Жулька пы­талась лизнуть ее в нос. Светка тогда запрыгивала на диван и верещала:

— Танька! Убери псину! Я бегала вокруг с веником и ласково пыхтела Это всего-навсего карликовый пудель. Соседская бабушка попросила присмотреть, пока из боль­ницы не вернется. Она добрая.

- Бабушка?

- Нет, Жулька. Хотя бабушка тоже добрая.

- У тебя все добрые!

- Да, — соглашалась я.

- Потому что ты смелая, — при­ходила к оригинальному выводу сестра. — А я боюсь, и для меня все злые, все меня обижают.

Я пыталась ей втолковать, что она неправильно понимает действительность. И втолковывала все по­следующие годы.

Светлана упорно считала, что ее недооценивают. Принося из школы очередную двойку, говорила:

- Это ты виновата!

- Каким образом?

- Училась слишком хорошо. На твоем фоне я проигрываю.

- Что мешало тебе вызубрить тему и получить заслуженную пятерку?

Она делала вид, что не слышит, и пускалась в истерику, пока мама или папа не соглашались ее убла­жить чем-нибудь вкусненьким. Торты и пирожные аукнулись не­померно раздавшейся талией, се­стра не влезла в выпускное платье, о котором мечтала. Но, по ее мне­нию, причина лишнего веса кры­лась не в лишних сладостях, а в моей слишком хорошей фигуре. К тому времени мне так надоели упреки, что стало легче поправить­ся самой, чем убеждать Светлану сесть на диету и заняться физкультурой.

Но даже полнота не мешала мне иметь ухажеров, в отличие от се­стры. Понятное дело, каждое мое свидание она воспринимала, как предательство семейных уз. Под­бивала папу, чтобы он запретил мне гулять. Упрашивала маму, что­бы та навязала мне сестру в компаньонки. Я всячески отбрыкивалась, потому что знала, чем подобное заканчивалось. Светка умудрялась встрять между мной и моими пар­нями так, что они исчезали в мгновение ока.

Зависть ею двигала или корысть, оставалось загадкой. Но жизнь она мне портила конкретно. При­знать это было нелегко. Ведь она была родной сестрой, к тому же младшей. Я априори должна была ее любить и заботиться о ней. И я любила и заботилась, старательно не замечая ее наглости. А то, что она пыталась во всем походить на меня, считала естественным же­ланием подражать более опытному и успешному.

В РОЛИ ЗОЛОТОЙ РЫБКИ

Да, я считала себя успешной. После окончания текстильного института и практики на швейной фабрике на­шла спонсоров и открыла собственное ателье по пошиву штор. Нельзя сказать, что сразу же заработала миллион. Сначала пришлось изрядно попотеть. Бывало, и на машинке сама строчила, и окна у клиентов своими руками измеряла, и рулоны тяжеленные таскала, и баланс по но­чам считала. Спала часа по четыре в сутки три года без отпуска, пока Светлана в том же текстильном ин­ституте с курса на курс переползал И не потому, что ей туго давались знания, а потому, что любила на ди­ване перед телевизором полежать. Зато заявляла громко:

- Ты просто в струю попала! Что полетаешь, если теперь весь рынок поделен?! Мне и податься некуда!

- Возьми Светочку к себе, — по­просила мама, когда сестра, условно говоря, диплом защитила. — Тебе — помощь, ей — присмотр.

Я качала головой:

— Действительно, благороднее зарплату платить, чем материальную помощь оказывать. Но только ума не приложу, на какую долж­ность я могу ее определить. Швея или продавец — слишком мелко для нее. Дизайнер или бухгалтер — не потянет.

— А ты придумай что-нибудь. Ты же умная.

И я придумала. Определила сестру офис-менеджером. Звучало модно и красиво, особых знаний и умений не требовалось. Всего-то и надо было, что следить за порядком и вовремя заказывать сподручные материалы по тем накладным, что составляли другие сотрудники. Но Светлане этого по­казалось мало. Слушая ее запросы, я невольно вспоминала сказку про золотую рыбку и надеялась, что не окажусь в роли старика, бездумно исполняющего все прихоти своей дурной и капризной бабы.

Однако спустя некоторое время сделала сестру совладельцем пред­приятия, не устояв перед мольба­ми родителей.

Ей бы после этого усердие проявить и показать, что она достой­на... Но нет. Она продолжала гонять чаи и перекуривать. При этом позволяла себе цыкать на моих подчиненных, то и дело грозила лишить их премии. Когда же я по­пыталась ее урезонить, вскинула брови и выдала:

«Раскомандовалась тут! Я такой же директор, как и ты! Фифти-фифти!»

Мне пришлось, скрепя сердце, ткнуть ее носом в документы, где значилось, что она владеет лишь сорока девятью процентами акций. Сестра немного поутихла.

ПЕРЕПУТАЛ ЖЕНЩИН

И тут я стала замечать перемены в ее внешности. Стоило мне купить какую-нибудь вещь, как на следующий день то же самое по­являлось на Светлане. Я посещала косметолога, сестра следом дела­ла ту же процедуру. Парикмахер, стоматолог, гинеколог — все были общими.

- Зачем ты меня копируешь? — спросила я однажды.

- От внешнего — к внутренне­му. .. — хитро ответила она. — Пы­таюсь стать такой же удачливой.

- Сомнительный путь.

- Время покажет...

И вот, наконец, в лице сестры я увидела свою точную копию. Вместо того чтобы искать себя, она воспользовалась моей индивидуальностью. Только не учла того, что мы с ней были слишком разными по характеру и отношению к жизни. Наверное, стоило ей об этом сказать, и в достаточно жесткой форме, чтобы раз — и на­всегда. Но... Сестринские чувства мешали затеять скандал, а я была уверена, что без крика и оскорблений не обойдется. Пока маялась с рассыпавшимся по кухне печеньем, раздался еще один звонок в дверь. Светлана помчалась открывать.

— Димон! Привет! — проворковала она на мой манер, и я услышала звук поцелуя.

Выглянула в коридор и поймала удивленный взгляд своего жени­ха. Он оступился и уставился не­понимающе: сначала на меня, за­тем на сестру.

- П-прости... — вымолвил в ито­ге, обращаясь ко мне. — Вы так по­хожи, что я перепутал. Светлана залилась смехом. Димон робко продолжал:

- А с кем я ужинал вчера, не под­скажете?

- Ну, все! Хватит! — рубанула я и решительно повернулась к сестре:

- Мое терпение кончилось! Убирайся! Если не хочешь, чтобы я тебя выгнала с работы, поменяй имидж!

- Не имеешь права! — визгливо закричала сестра. — Как хочу, так и выгляжу!

Притихший Димон вжался в стен­ку и растерянно пролепетал:

- С ума сойти. Если не знать вас близко, то ни за что не отличишь.

- А ты и не отличил! — огрызнулась Светка.

- Пока ты не засуетилась и не за­визжала — да.

Тут сестра резко развернулась, подхватила сумку и вылетела из квартиры пулей. С лестницы донеслось:

- Я все поняла! Держитесь!!!

В кресле начальницы

На следующее утро, придя на ра­боту, я застала Светлану в своем кресле, роющейся в ящиках моего стола. Я просто застыла у входа в кабинет. Сестра, увлеченная бу­магами, не обращала на меня ни­какого внимания. Неизвестно, сколько бы это могло продолжаться, если бы не заведую­щая складом, заглянувшая по рабочему вопросу:

— Татьяна Андреевна, — произнесла она, отодвигая меня и обращаясь к моей сестре, — привезли гобелен, который мы заказывали, но другого тона. Отсылать назад или используем? — И, не поворачиваясь, кинула мне:

— Добрый день, Светлана Андреевна.

Я поперхнулась и закашлялась. Сестра подняла голову, посмотрела, как ни в чем не бывало, на сотрудницу и на меня. Выпрямила спину, сложила руки на краю стола перед собой, точно, как делала я в моменты раздумий. «Привычка первоклашки», — шутила надо мной мама по этому поводу.

- Отсылайте ткань назад, —уверенно скомандовала Светлана. — И потребуйте замены со скидкой за причиненный моральный ущерб.

- Какой ущерб? — не поняла кладовщица.

- Моральный! — повторила се­стра с расстановкой. — Рассчитывали на одно, получили другое. Можете еще приплести, что, мол, не успели из-за этого вовремя вы­полнить заказ, рассорились с кли­ентом и понесли большие потери. Ясно?

Заведующая складом утвердительно кивнула и исчезла. Светлана победно уставилась на меня и про­шипела коброй:

— Видела?! Слышала?! Все поняла?! Можешь убираться! Твоего ухода никто не заметит!

На последних словах я наконец-то смогла взять себя в руки:

- Может, еще и из квартиры меня выселишь?! И жениха моего прикарманишь?!

- Уже! — коротко ответила се­стра.

- Что уже? — опешила я.

- Уже спала с твоим Димоном. Думаю, у нас получится хорошая пара.

- Ах ты стерва! — заорала я и тут услышала топот ног в нашу сторону.

— Что происходит? Что случи­лось? — начали спрашивать сбегающиеся со всех сторон сотрудники.

-Светлана Андреевна разум поте­ряла, — объяснила сестра без тени волнения в голосе. — Я ее уволить решила. Она возмущается.

- Давно пора уволить, — поддержал коллектив. — Все равно от нее толку никакого нет.

И так зло и с неприязнью все на меня уставились, что мне стало не по себе.

- Неужели вы не понимаете?! — попыталась я достучаться до их сознания. — Она и есть — Светла­на Андреевна, а я — Татьяна, ваша начальница и хозяйка ателье.

- Не смешите народ, дорогуша, — сказала одна из швей. — Достаточно вы над нами поизмывались.

— Значит, так! — постанови­ла сестра. — Или ты уходишь добровольно, или я вызываю полицию!

Я прикинула, что привлекать органы правопорядка не стоило. В лю­бом случае, скандал оттолкнет клиентуру, и ателье действительно понесет потери. А средства мне, скорей всего, понадобятся, и нема­лые, на адвокатов и охрану.

— Я сейчас уйду, — пригрозила я стальным тоном, — но ты здесь тоже не задержишься!

Она ехидно улыбнулась:

— Посмотрим...

ВОЗЬМИ ВСЕ МОЕ

Прошло три дня, за которые я чего только ни передумала. Смеясь и плача, вспоминала Жульку и ве­ник. Как учила Светку кататься на велосипеде и лепила пластырь на ее сбитые коленки. Как мама замазывала зеленкой ее ветрянку, а я подставляла свои чистые руки, чтобы Светке было не обидно одной ходить пятнистой. Как мы вместе прыгали через скакалку и лазали по деревьям. Как шептались под одеялом о разных деви­чьих глупостях.

Я пыталась понять, в какой мо­мент наши родственные и друже­ские чувства дали трещину. Может быть, тогда, когда Светка первый раз в школе услышала от учитель­ницы:

— Твоя сестра была сообразительнее! Тебе не мешало бы взять с нее пример!

Или тогда, когда соседка решила ее приструнить за беготню по клумбе:

— Тебе должно быть стыдно! Твоя сестра никогда себе такого не по­зволяла!

По мере того как мы росли, нас все время сравнивали. И все чаще в мою пользу, что, конечно, ее заде­вало. Но разве я была в этом вино­вата?! Видит бог, никогда не желала ей зла и отказывала в помощи, пока она сама не перегибала палку. И теперь мне бы не составило большого труда доказать подлог. Но я этого не хотела по многим причинам. С одной стороны, не желала скандала вокруг ателье и внутри коллектива. С другой — боялась, что окажутся серьезно впутаны мама с папой, и без того уставшие от Светкиных фокусов. И Димон, понятное дело, больше меня уже не интересовал, вот и не было смысла затевать разборки. Я вызвала Светлану на разговор на нейтральной территории. Мы встретились в кафе. При виде ее я в очередной раз содрогнулась, так она стала на меня похожа. Ско­пировала не только одежду и при­ческу, но и манеру поведения. А голоса наши и раньше путали.

- У меня есть предложение, — на­чала я.

- Выкладывай, — нагло ответила она.

Я пропустила хамство мимо ушей и продолжила:

— Я готова подарить тебе свою часть акций. Ты станешь полно­властной хозяйкой ателье, при уме­лом руководстве будешь жить припеваючи. Если, имеешь желание, можешь и квартиру мою купить. Я все равно собиралась продавать. Буду строить дом в пригороде, что­бы забрать туда родителей. И заодно новое предприятие там разверну. Но учти, больше ты не будешь иметь ко мне никакого отношения. Я считаю, что таким образом пол­ностью выполню свой сестринский долг, погашу тот моральный ущерб, который ты получила по причине моего превосходства.

Сестра смотрела на меня, округлив глаза. Видимо, не ожидала такого поворота событий.

- А Димон? — промямлила она неуверенно.

- Подавись им! — поставила точку я.

Вышла на улицу, свободно развернула плечи и подумала: вот, кажет­ся, и все!