#разговор по душам (nikalerman)
Это продолжение! Поэтому, если вы не читали первую часть, будет трудно уловить нить, почему я это пишу, для чего и о чём. Первая часть тут.
Глава из реальной жизни 4:
Муж
На похороны моё сокровище поехало в одно лицо. Похороны его маме организовали настолько быстро, что нужно было срочно вылетать, чтобы успеть.
За сутки надо было из Израиля добраться в Москву, а оттуда в Нижний Новгород. У нас совершенно не было времени пристроить троих котиков, на кого-то оставить дом, предупредить поставщиков, отменив поставки товара, и связаться с магазинами и клиентами в других странах, что мы отложим экспорт продукции примерно на неделю или две.
Животных думали оставить дома, за ними присмотрел бы наш дорогой сосед, но он куда-то исчез вместе с женой, и телефон не отвечал. Мне пришлось остаться, а подавленного мужа я передала в руки своей родной сестры Наташи.
Мама мужа умерла 26 марта 2014 года. Я осталась одна в большом доме, и погрузилась в различные мысли. Мне пришло в голову, что нужно что-то изменить в этой жизни, перестать столько работать, начать жить полной грудью, найти источники радости, так как жизнь очень хрупкая и она всего одна. Очень хотелось бы прожить её так, чтобы можно было сказать:
- Мы прожили хорошую жизнь и ни о чём не жалеем.
Самое удивительное, что муж в самолёте думал похожими мыслями. Это было первое зерно к тому, что пора что-то менять в нашей суетливой и вечно занятой жизни.
Когда моё сокровище вернулось с похорон, он поел, молча посидел и решил поездить на велосипеде, чтобы встряхнуться. Многие вещи, которые он узнал после смерти матери, его потрясли, и никак не хотели приживаться в сердце. Ему нужна была встряска. У меня было чувство, что нужно или поехать с ним, или не отпускать вообще. Но он настоял на том, что важно побыть одному.
Немного отклонюсь от темы. Я не скрываю имя мужа, просто готовлю историю про него, и берегу этот пункт для другой публикации.
Во время поездки на горном велосипеде, он так задумался, загрузился, растворился в своих тяжёлых мыслях, что упал спиной на камни. В результате три диска позвоночника раскололись, жидкость вытекла и задавила нервы. Обычно он был внимательным, а после похорон... И он ведь даже не собирался ехать в такие места, просто задумался и оказался.
Кто хоть раз проходил подобное, знает, какая это адская боль. Одна медсестра в больнице сказала нам, что она родила шестерых детей, но никогда не испытывала такой боли, какая у неё была при похожей проблеме.
У меня в жизни так сложилось, что за других я переживаю больше, чем за себя саму. Всё, что происходит со мной, не так болезненно, как то, что происходит с теми, кого я люблю. За них переживаю острее, больнее, глубже и тяжелее. И муж такой же, поэтому свою проблему он переносил мужественно и легче, а для меня это было моральным кошмаром. Тем более, что у меня не получилось "вылечиться" за такой период времени от болей под названиями Дария, Нордик, Мама мужа, и я всё ещё была подавленной.
И началось... Переживания, бессонные ночи, поездки к врачам, новые переживания, злость от бессилия, злость на израильские очереди в больницах и к хорошим врачам. Злость придавала тонуса и сил днём, а к вечеру я рассыпалась на части. Муж переживал за моё здоровье, которое тогда оставляло желать лучшего, поэтому, старалась держаться и не показывать ему всего, что со мной происходило.
Мы обратились к своему ортопеду Леониду по-старому месту жительства в мегаполисе. Он посмотрел спину, огромнейший синяк с внутренними кровоподтёками, не назначил никаких проверок, УЗИ, рентгена, а сказал, что пройдёт, и прописал таблетки от воспаления.
Через 4 недели мужу стало хуже. Спина болела сильнее, бедро немело, он стал ростом с меня (164 см вместо 178), так его нагнуло в сторону. Ночами стонал от боли и не мог нормально спать. Я тайком бегала на террасу порыдать от бессилия, что не могу ему помочь, и взять часть боли.
Через месяц была такая картина: муж полз по стеночке в коридоре медицинского центра с кабинетами врачей, садился на пол через каждые 10 метров, потом снова полз, а я ждала у дверей отсека сразу с тремя кабинетами, где и принимал этот Леонид. Моей целью было поймать его до того, как он начнёт приём скопившихся людей, и попросить принять нас без очереди.
Леонид появился у стеклянных дверей, я поймала его.
- Леонид, помогите нам, пожалуйста, у нас проблема. Ваши таблетки не помогли, мужу намного хуже, ему трудно ходить, его мучают сильные боли, нужны проверки УЗИ и рентгена, дайте нам направление, прошу вас.
Такова была моя речь. Молодой ортопед (не больше 40 лет) посмотрел на тело мужа, сидящее на полу и подпирающее стену, и вдруг начал орать на меня. На его крик все люди, которые ожидали приёма Леонида и других врачей, с любопытством прилипли к стеклу, а некоторые даже вышли. Многие не говорили на русском языке и не могли понять, что происходит.
- В порядке очереди! Я никого не собираюсь принимать, у меня люди стоят. Или вы думаете, что я сейчас всех брошу и буду заниматься вашим случаем? Идите домой и назначайте ко мне очередь.
- Но ему очень плохо, пожалуйста, помогите нам, мы проделали такой путь к вам.
- Я сказал нет, идите домой, совсем обнаглели.
Всё это говорилось на повышенных тонах, плюс он размахивал руками и делал неприятное лицо. А когда говорил идите домой, то пальцем указывал в стиле: "вон отсюда". Наш дом был в 50 километрах, поездка стоила огромных усилий, а нас просто выкинули.
У меня даже сейчас поднимается такая злость, с трудом сдерживаю её. Семь лет прошло, а злость не проходит, так он тогда меня зацепил. Сам не дал правильного лечения, стоит, орёт, перед людьми крутого разыгрывает. И это врач? Врач, который сам не сделал нужных проверок, видит больного на полу и не хочет помочь? Например, извиниться перед своими пациентами и сказать:
- Простите, тут человеку плохо, позвольте принять его без очереди.
Я уверена на 100 процентов, что люди не отказали бы, видя состояние моего мужа, и его непроизвольную болезненную гримассу. Но нет... Этот человек смеет называться врачом.
Прощаю его, вспоминаю и снова злюсь, прощаю, вспоминаю и снова злюсь. Но именно тогда я поняла, что злость имеет свою силу. Я вдруг встала, собралась, сжала кулаки, процедила «урод», схватила мужа и потащила его почти на себе, он лишь одной ногой упирался в пол, когда я волокла его по длинному коридору к лифту. После этого я поняла, что иногда злость на жизнь, на ситуацию, на проблемы, поднимает какую-то силу внутри, и ты начинаешь бороться.
Иногда во мне поднимается такая злость, что человек в реальной жизни, который пытается обидеть меня, глядя на мой взгляд, вдруг отступает. Это ни злоба, ни зло, ни плохое качество, которое может навредить, это другое. Это именно внутренний гнев, который имеет силы справиться с проблемами. И он мне после этого не раз помогал. Иногда стоит рассердиться на ситуацию, чтобы её изменить, чем принимать её лёжа в бессилии.
Мой голос, интонация и настроения изменились.
- Мы справимся, всё будет хорошо,– говорила я себе и мужу, хотя он в целом не переживал так сильно, как я. Он, как и я переживает больше за другого близкого, чем за себя.
Мы сразу же позвонили в центральный медицинский центр и открепились от этого врача. Назначили очередь в городе, рядом с которым жили (всего 15 километров). У израильского ортопеда тоже не было свободных окон для приёма, но он принял нас. Назначил проверки УЗИ, рентген, дал обезболивающее, сказал, что ситуация серьёзная, и нам нужен более хороший специалист, чем он, и посоветовал записаться к одному светиле. И мы записались...
Это было в мае, а очередь была на ноябрь. ДА! Это проблема внутренней израильской медицины, и я уже писала об этом. К хорошим специалистам стоят огромные очереди.
А как жить до ноября? Текущие врачи, а мы ходили к разным, прописывали сильные лекарства с нaркoтическим эффектом, чтобы снять боль, но попробовав один раз, муж отказался. Работать было невозможно, а он пытался помогать мне хотя бы с документацией, которую я не могла оформлять. Лекарства погружали в какую-то нирвану, туманное состояние, притупляя и боль, и мысли, и ощущение реальности. Мужественно предпочёл терпеть всё, хотя и становилось хуже.
Летом приехала мама, которая очень помогла нам с домом, с садом, по хозяйству. Я теперь сама разгружала и загружала грузовые машины с коробками по 20-30 кило. Просить было некого, только соседи иногда помогали, но чаще их не было (все ж работают днём). А знакомые и друзья были в других городах, мы всё-таки жили далековато от всех.
До ноября было невыносимо ждать, ведь не ясно, что там за врач, что скажет, и сколько времени мы ещё потеряем. В августе мы позвонили знакомому парню Антону, который работает на алмазной бирже Израиля. У таких парней всегда тонны контактов. И он дал нам телефон хирурга, предварительно поговорив с ним. Игаль нас быстро принял и сразу понял суть проблемы.
Муж был отправлен на МРТ, после чего Игаль сказал – тут только операция, и чем быстрее, тем лучше. Но быстрее не получилось, у Игаля всё было забито, он занимался не только местными пациентами, но и делал операции приехавшим из других стран. К нему стояли огромные очереди, и свободное окно нашлось только на декабрь. Сдвинуть никого нельзя, у всех людей свои беды, требовавшие срочного хирургического вмешательства.
Параллельно с проблемами мужа, обнаружились мои проблемы, и в августе в Иерусалиме мне была назначена операция, которую провёл опытный профессор. Меня давно покидали силы, жизнь как будто слабела во мне, и только когда сменили семейного врача и попали к Галине, она отправила меня к профессору, распознав проблему такого состояния. А он сразу на операцию. Я не буду об этом писать, просто расскажу забавный момент, хоть он и выглядел грустным со стороны.
В больницу зашла женщина, которая везла мужчину в кресле-каталке. Они подъехали к регистратуре, медсестра спросила, какую операцию будут делать мужчине, на что женщина сказала:
- Нет, операцию будут делать мне, просто муж хочет быть рядом и не отпускает меня одну.
Через некоторое время: к машине везут мужчину на кресле-каталке, а рядом женщину на такой же. А они едут и смеются. Нам смешно было, мы решили превратить эту ситуацию в забавную. Два человека, которые временно не в форме, едут рядом в этих креслах, и им хорошо. Хорошо, что мы вместе даже в такие минуты! Хорошо, что нашли мою проблему и спасли меня! Хорошо, что у мужа скоро будет операция, и тоже всё будет хорошо. И хорошо, что у нас есть жизнь, из которой ещё можно что-то сделать и построить. Главное, что она есть!
Мы уже тогда изменились, стали ценить все моменты жизни, находить радость даже в таких фрагментах, ценить каждый день, силы, которые у нас есть, и использовать их, чтобы измениться самим и изменить направление своей жизни.
В декабре я сидела в больнице поздно вечером (операция примерно в 21:00) и тряслась как осиновый листочек, молясь Богу, и периодически звоня маме, потому, что мне было страшно. Начитавшись интернетовских страстей, которые нельзя читать, я завела саму себя. Ещё и медсестра, которая готовила мужа к операции, сказала:
- А я не стала делать такую операцию, это опасно, не рискнула.
Зачем такое говорить людям, у которых нет другого выхода? Она напугала меня всё же. Но раз её так не перекосило, она может работать, значит такой ситуации у неё не было.
И вот мне приходит смс от врача, что операция прошла успешно, приходите в такую-то палату. Неслась в палату, ждала мужа, а дрожь всё не проходила. Любимый человек был ещё под действием наркоза, поэтому говорить не мог. Игаль сказал:
- Я достал все сломанные осколки, почистил от жидкости, которая задавила нерв, самый большой осколок удалил, но ставить позвоночник на шурупы не стал. Парень молодой, ему нет 45 лет, есть другое решение, всё расскажу, когда он придёт в себя.
Через несколько дней моё сокровище вернулось со мной домой. Начались физиотерапии, упражнения для наращивания мышечного корсета в спине, который и будет держать позвоночник, плюс срочное похудение. У мужа было 25 кило лишнего веса, которые надо было скинуть как можно скорее. Ушло 8 месяцев на похудение, мы очень старались изменить питание, режим, качество пищи. И с корсетом справился, наращивая его полтора года специальными непростыми упражнениями.
Сегодня он крут, ездит на велосипеде, прыгает, летает в воздухе, умеет не падать, и обладает хорошей техникой для такой езды. Сложно поверить, что он перенёс операцию на позвоночник. Я ему не запрещаю (у человека должно быть любимое хобби), не каркаю на ухо, что может упасть, а прошу быть осторожнее. Но он и сам это знает, и никогда попусту не рискует.
Есть сомнения – слезает с велосипеда, а не преодолевает сложный участок любой ценой. У него голова на месте, он делает только то, в чём уверен, ездит там, где умеет. А не умеет, так учится, но очень осторожно. Погоней за адреналином нет, есть лишь характер, которому нравится такой стиль в вело спорте. Ещё и меня учит, вы уже видели наши видео.
Это беда тоже позади, но она нас сильно изменила. Мы пересмотрели не только свой взгляд на жизнь, но и взгляд на своё здоровье, качество жизни, похудение, крепость тела, стали ещё ближе и роднее, поняли, что надо заботиться о здоровье и вообще ценить каждое мгновенье. И эта ситуация отодвинула боль от смерти мамы мужа, так как новая проблема перетянула всё внимание на себя, не оставив место для старой. Четыре беды подряд вдруг начали укреплять нас, а не ломать. Наверное, мы просто устали переживать всё это, и разозлились.
Даже новая проблемка уже не затронула нас так сильно, приоритеты и нервы изменились, и вкус к жизни стал другим.
Мужу в наследство досталась двухкомнатная квартира, и мы решили добавить заработанное в бизнесе и приобрести маленький земельный участок в Израиле, чтобы построить небольшой дом на нём, обретя личный уголок. Но произошла девальвация, рубль упал, и от продажи квартиры мы получили сумму, которой не хватало даже на маленькую часть участка. Стандартный маленький клочок земли стоит в Израиле от 300 000 долларов и выше. Расстроились ли? Немного да, но это быстро прошло, потому что взгляд на жизнь в целом изменился. Мы больше расстроились, когда магазины в Москве и Питере не смогли больше с нами работать из-за этой девальвации, их бизнес пострадал и мне было жаль людей. У моей сестры тоже был чудесный магазин в Москве (она работала с нами), который я обожала. Это был стильный, красивый, уютный бутик, и его тоже пришлось закрыть, а сестра потеряла много денег на этом. Мне очень жаль.
На фото наша дочь Викуля. Как написала Наташа в своём блоге, магазин находился в заботливых руках Вики.
Ой, простите, я увлеклась и много написала. Мне оставшиеся две беды придётся перенести на третью часть, иначе текст будет огромным. Попробовала сократить эту часть, но не получается, она была самой сложной для меня.