Одна из самых значимых для меня причин любить отпуск - это возможность побыть с сыном вдвоём, в полном спокойствии. В году мы видимся редко: как правило он возвращается домой с тренировок, когда я уже сплю. А выходные заняты турнирами, особо не до разговоров. В отпуске же мы ведём беседы обо всём на свете, обсуждаем философию и блогеров, футбол и вопросы психологии, строим планы и мечтаем.
Вчера поздним вечером мы с Гошей разговорились о Боге. Мы сидели в темноте прямо у моря, на песке, уже остывшем к ночи, слушали таинственный шелест воды. Где-то в кромешном мраке вспыхивал белой звездой маяк, мерцали крохотные огоньки судов. Идеальные декорации для неторопливой и вдумчивой беседы о Том, кто позволил нам оказаться в этом месте в это время.
Я не стану передавать суть диалога. Скажу лишь, что учу сына принятию того, что люди, имеющие даже самое, на его взгляд, нелепое мнение касаемо религии, не могут никем осуждаться. К Храму ведут тысячи дорог, и кто знает, каким путём прошёл атеист или фанатик. И неизвестно, где окажешься сам, даже если сегодня уверен в своём направлении.
Мой подросток ещё только определяется, ищет место и имя своего Бога. Поэтому вчера он задавал вопросы. Я же старалась давать ответы, оставляющие ему выбор, а не загоняющие в рамки моей веры. Мы обсуждали бессмертие души, символы религии, вспоминали притчи Ветхого и Нового Заветов, говорили о традициях и обычаях. И коснулись, естественно, молитвы, её силы и значимости. Признаюсь, что Гоша довольно скептически воспринял информацию о действенной мощи искренней молитвы. Даже скорее и вовсе не поверил, что это как-то работает.
После прогулки я уговорила сына сходить со мной на дискотеку. Он скандалил и упирался. Что я, говорит, там не видел. Я целый год и так танцую, говорит. А я ему: ты пятнадцатилетний парень, тебе по статусу положено хотеть в ночной клуб. Давай сходим, ну ради мамочки, которая о-о-очень желает потанцевать! Ну, пожа-а-алуйста!
В общем, через полчаса взаимного нытья мы приоделись и отправились в единственный на весь наш тутошний район ночной клуб. Гошка волочился нахмуренный, нога за ногу. Я бодро цокала каблучками. А когда мы пришли, нас у дверей остановил охранник.
- Закрытая вечеринка, - сурово сказал он по-английски. - Сегодня входа нет.
Мы повернули обратно. Гоша едва не вприсядку от облегчения, а я в печали, шаркая ногами. Через минуту молчаливого пути в отель я покосилась в сторону сияющей улыбки сына.
- Вот видишь, - я назидательно воздела палец, - ты не попал в клуб. Бог услышал твою молитву.
Надо было видеть, как уставился на меня Гоша в ответ! Этот немой шок в его глазах! Я смеялась всю дорогу над выражением лица сына, впавшего в ошеломлённое раздумье.
Вот так и отдыхаем. Весело же!
