(рассказ в жанре "фэнтези". все события выдуманы, а совпадения - случайны)
"Тень"
Первый день дома выдался суетным. Вымести из углов пауков и пыль, разобрать вещи, наполнить холодильник и приготовить хоть что-нибудь на ближайшие дня три – и вуаля. Встречаем вечер на пару с усталостью. Оглядев результаты своих трудов, я, довольная, вернулась на кухню, забралась на подоконник и погрузилась в созерцание. Осенний вечер не баловал красотами заходящего солнца. Темнота за окном упала как-то резко и незаметно. В свете фонарей по сухому асфальту расползлись тени деревьев.
«Тени, - с лёгкой грустью подумала я. – Они так не заметны для других».
Зато в моей голове они настолько уютно устроились, что стали неотделимой частью внутреннего мира. Более того, им удалось отвоевать собственный остров, ревностно оберегаемый мною от посягательств со стороны окружающих. Мои спасители от цепких лапок гнетущего одиночества четче проявляли себя с наступлением темноты. Им, как и мне, не нравилась разноцветная яркость дня, полная людской суеты и раздражающая зрачки обилием красок.
В ночной тишине аромат возвышенной таинственности проступает сильнее, привлекая вместе с Музой то непередаваемое ощущение гармонии и расслабленного покоя. Именно в такие моменты созерцание становится чем-то вроде рефлекса: сидишь, удобно устроившись в кресле или на подоконнике, и позволяешь взгляду замечать пропущенные ранее мелкие детали.
- Ваниииль, - цинично протянул в такт мыслям и подмигнул мне Кайл. Он прошел по кухне, разминая шею и потягиваясь всем телом. Привычный плащ сегодняшним вечером перекочевал на вешалку в коридоре под моим удивленным взглядом, оставив хозяина в простой нежно голубого цвета рубашке и классических черных брюках со стрелками. Мужчина расчесал пятерней жгуче черные волосы, недовольно причмокнул губами и, закатав рукава повыше локтя, гордо занял место ровно в середине маленькой комнатки на ядовито салатовом табурете.
- Ты прямо-таки находка для дядюшки Фрейда! – возмущенно всплеснул руками Аз. Огромный, под два метра ростом, с таким же размером в плечах, он запечатал собой проход в кухню и зловещей тенью навис над Кайлом.
- Почему же? – тот взметнул левую бровь ко лбу с таким изяществом, какого никто из людей повторить не сможет.
- Потому что Ваша персона, занявшая неудобную для других позицию, стремится всегда быть в центре внимания и тем самым неосознанно навлекает на себя возможность быть свергнутым, - гнусаво пробасил Аз, откашлялся и продолжил уже нормальным голосом. - Причём, чем дольше ты соображаешь, тем больше вероятность, что я тебя передвину в стену, - заверил друга «добрый» дядя. Аз пару раз шмыгнул носом, принюхиваясь, и заглянул в кастрюлю с ещё не остывшим супом.
- Мое эфирное тело не предназначено для применения к нему грубой физической силы, - поморщился Кайл, но передвинул табурет ближе к столу.
- Молодец какой, - усмехнулся Аз, протискиваясь мимо него, и специально пару раз опустил руку другу на плечо, позволяя ощутить миновавшую опасность, затем плюхнулся на диванчик возле окна, на подоконнике которого сидела я, и расслабленно положил голову мне на колени. – Кто еще будет?
- Возможно, Ворон позднее присоединится, - сказала я, принимаясь поглаживать коротко стриженый затылок мужчины и неотрывно следя за фигурой на крыше закрытого на ремонт соседнего здания. Как он умудрился туда забраться, меня даже не заинтересовало. Да и зачем – тоже. Ворон всегда любил высоту и недоступность. Вот и сейчас он встал на край крыши, раскинул в стороны руки и ловит ветер. Потоки воздуха путаются в длинных каштановых волосах, оставляя аромат свежести и пыли. Черный шелк расстегнутой рубашки скользит по коже ожившего Апполона со страстью нетерпеливой женщины.
Я следила за застывшей фигурой и жадно впитывала видение, стараясь сохранить всю красоту образа в твердом граните памяти, чтобы иногда вновь возвращаться к окаменевшему монументу в минуты эстетического голода.
- Relax, take it easy, - напел незаметно появившийся за столом напротив меня Ник и ехидно усмехнулся.
- Порой я вас так люблю, что убить готова, - я послала ему одну из самых ласковых своих улыбок, негодуя за прерванное созерцание. Повернувшись обратно к зданию, я огорченно вздохнула – Ворон уже покинул крышу. Вряд ли он поторопится к нам. Как бы ему не хотелось присоединиться к нашей веселой компании, гордость и обида на большого собрата не позволят. Раз сказал, что не появится рядом с Азраилом, значит будет держать слово до последнего.
- Даже меня? – невинно заморгал глазками Аз.
- И тебя, - я наклонилась и поцеловала мужчину в кончик носа. Не упустив момента, он с огромной осторожностью обхватил мое лицо ладонями и заглянул в глаза.
- Попалась, - прошептал он как можно тише. Ребята тактично исчезли из нашего мира и принялись вполголоса обсуждать последние новости. Мы смотрели друг на друга под звуки пустой болтовни о погоде, о проклятой машине чьего-то соседа в далекой неизвестной деревне, потопе и чём-то ещё. Его горячая грубая кожа обжигала мои щеки, но вместе с жаром передавала и часть его чувств, доступных моему пониманию: трепетную заботу на грани сумасшествия, безграничную любовь и тревогу.
- Аз, мне так не удобно, - я могла бы ещё долго смаковать выражаемые им эмоции, но сквозняк из форточки остудил спину, и предательски заколола затекшая нога. Он вздохнул и отпустил меня, позволяя сползти с подоконника и дохромать до плиты.
- Тебя давно у нас не было, малыш, - с укором произнес Кайл, не оборачиваясь. Я молча поставила подогреваться чайник и достала чашки. Вопроса «кто что будет пить?» даже задавать не пришлось, ибо все собравшиеся предпочитали кофе.
Мне не хотелось отвечать на укор Темного Наставника и объяснять своё долгое отсутствие в Тени, да и ребята всё прекрасно понимали, но продолжали пристально изучать мою спину в ожидании ответов.
- Можно мне для начала насладиться вашим присутствием? – улыбнулась я, насыпая алюминиевой ложечкой кофе в свою любимую черную чашку. – Если бы я раньше знала, как трудно жить без вас, то, поверьте, ни за что бы не согласилась уехать ... Как же здорово знать, что вы рядом, такие разные и безумно родные.
Ник довольно хмыкнул, облокотился спиной о стену и вытянул ноги. От моего взгляда не ускользнули коснувшиеся его перемены. Белая ряса сменилась строгим серым костюмом-тройкой. Посох тоже исчез, утянув вслед за собой некую надменность старца. Кажется, я достигла в своем духовном развитии того порога, на котором Ник смог стать мне просто другом. Пусть тысячи на три старше, но другом.
Выполняя мою просьбу, ребята замолчали, позволяя воцариться трепетной тишине. Они изредка многозначительно переглядывались, ведя между собой недоступные мне диалоги, иногда вздыхали, и вновь переглядывались. Я же стояла, оперевшись о стиральную машинку, и наслаждалась уютной атмосферой.
- Как спокойно, - наконец решившись на откровенный разговор, произнесла я. Не важно, что собравшиеся в маленькой кухне персоны могли читать мысли. Дело не в мыслях – они изменчивы и непостоянны. Наставникам важны были мои слова, произнесенные вслух и потому весомо затвердевшие. За постепенно темнеющим провалом окна послышался ребяческий смех, кто-то завыл, подражая волку. Это подстегнуло меня продолжить говорить. – Давно я такого не испытывала. Наверное, самый большой плюс в моём отсутствии то, что я поняла, как здесь спокойно. Да, вы все обижались на меня за молчаливое исчезновение без предупреждения и объяснений. И в то же время, я уверена в этом, вы прекрасно понимали причины такого моего поступка. Тишина мне была необходима.
- Ты поступила эгоистично, согласись, - нахмурился Аз.
- Вы вели себя так же, - улыбнулась я, разглядывая черный ароматный напиток и тем самым заглушая болезненный укол воспоминаний. – Я не говорю, что вы поступали со мной плохо или жестоко. Вы делали то, что обязаны были делать. Это ваша суть – дать мне те знания, которые должны быть в моей голове. И я благодарна вам. Всем сердцем.
- И мы тебя любим, - согласно кивнул Ник.
- Естественно, - усмехнулась я, невольно скользя по стенам взглядом и ужасаясь, насколько долгим получится разговор. Хотя мне ли привыкать к непрерывным беседам? – Я не знаю с чего мне начать. Вы поможете?
- Закрой глаза, - посоветовал Ник.
Я послушалась Светлого Наставника и постаралась погрузиться в темноту. Живое воображение немедленно принялось заполнять её хаотичными, мало что значащими картинками. Расслабившись, я позволила сознанию самому выбрать нужное видение.
- Что видишь? – голос Кайла, полный любопытства, прозвучал глухо и как бы издали.
- Эту же кухню, только лет двадцать назад, - тихо произнесла я. – Старые обои, фиолетовый палас на полу, та же плита, голубой кафель еще не потрескался. Это моё детство. Наверное, то время, когда родители уже разошлись. Я осталась жить с бабушкой и папой. Стола нет – видимо, стоит посреди зала, чтобы было удобнее клеить обои к потолку. Долгожданный ремонт, сохранившийся на целых шестнадцать лет. Зато каких! – Я усмехнулась и задумчиво поглядела на Кайла. Темный Наставник слегка прищурился и покусывал нижнюю губу в предвкушении интересных мыслей. Не став томить его, я продолжила. - Знаете, ребят, а у меня, не смотря на развод родителей и иные проблематичные ситуации, было шикарное детство. Взрослые проявили настоящий мастер-класс, оградив меня от всевозможных трудностей. Никогда в этом доме не было скандалов и ругани, всегда звучал смех, а воздух наполняли ароматы тепла, любви и блинов. О, эти бабушкины блины. Великолепные кулинарные изыски по выходным... Постоянное ожидание масленицы, чтобы обменяться с соседкой порцией горячих, маслянистых блинчиков... А на праздники еще и мёд доставали из укромных уголков… Помню, как обиделась на бабушку из-за того, что она не купила мне коржик. Знаете, такие раньше пекли в соседнем кафе. Там не было никаких добавок. Просто маленький безумно вкусный кусок теста. Я с ней целый день не разговаривала. Зато сейчас – стыдно. Стыдно, потому что поняла, каково не иметь денег в кошельке, чтоб купить любимому ребёнку хоть что-нибудь. А они старались, не смотря на задержку зарплат и пенсий, как-то выкручивались, прилагая все усилия для того, чтобы вырастить меня, оградить от бед и позволить быть маленькой девочкой еще долгое время.
Мысли перенесли меня на двадцать лет назад, и ребятам предстала вся гамма чувств, связанных у меня с тем беззаботным временем. Детский сад мало чем запомнился, а вот летние игры во дворе на турнике, «лазилках», плитах у только достроенного дома напротив, и вечерние бабушкины крики из форточки: «Мария! Домой!». Зимы были не менее веселыми. Выглянешь в окно, проверишь, много ли снега выпало, и канючишь санки, чтобы потом во дворе лечь на них животом и загребать по-пингвиньи ладошками в варежках, катиться так на перегонки с подругой. Кто быстрее до поворота?
Да, было бы здорово повторить те гонки. Вот только девочки выросли, стали невестами и им не к лицу. Даже не то, что не к лицу, просто другие поймут неправильно. Трудно представить себе взрослых тетенек, катающихся на санках на перегонки.
- Ох уж это детство! Кажется, ещё вчера мы бегали маленькие, несмышлёные, горя не знали. Теперь же носимся взрослые, но по-прежнему несмышлёные.
Кайл согласно закивал, но от комментариев воздержался, чтобы не сбивать мои рассуждения.
- Потом школа, уроки, кружки… Попытки подруг вытащить меня на улицу. Редко им это удавалось. Я всегда предпочитала прогулкам книги. Неизменным ответом на «Маша, пошли гулять!» было недовольное «Нет, я читаю». Книги заменяли мне общение. Они стали друзьями. Ровно до того дня, когда я увидела, как мама заговаривает зуб другу. Скорее всего, именно этот день стал решающим шагом на пути к знакомству с вами, ребята.
Мои мальчики, улыбаясь, переглянулись. Один лишь Аз поёрзал на диванчике, заглянул в пустой бокал перед собой и проверил содержимое карманов. Он так и не научился скрывать от меня моментов, когда ему известно куда больше, чем хотелось бы сказать. Что с него взять? Он же по сути своей Ангел, а не Наставник. Хотя иногда его поступки заставляют меня сомневаться в светлости его натуры. Мне никогда не приходило на ум узнать его больше того, что он сам рассказал о себе.
- Сейчас, вспоминая прожитые годы и переживая их заново, я осознаю себя тогдашнюю безумно пустой, - я взяла стул и села за стол между Азом и Кайлом. – Да, были прекрасные моменты: поучительные разговоры с отцом, поездки в соседний город, прогулки с подругами, первая тайная любовь, и книги, книги, книги... но всё как-то безжизненно и серо по сравнению с нынешнем временем, - голос дрогнул, вынудив меня замолчать. Всплывшие в памяти воспоминания никак не хотели складываться в слова, отзываясь в сердце неприятными, болезненными уколами. Пересилив себя, я продолжила, - ещё один шаг на встречу вам: в одно холодное зимнее утро родилась ненависть к неожиданным телефонным звонком, - на мою руку легла огромная ладонь Аза. Вместе с поддержкой и теплом он передал мне в касании уверенное спокойствие, похожее на непоколебимую надменность Эвереста, чья вершина так далека от земной суеты.
- Наверно, хватит на сегодня? - предложил он. – Время-то к полуночи близится. Девочке стоит отдохнуть.
- Нет, - возразил Ник, - продолжим, пока мы в настроении. Завтрашний день может не дать времени на разговор.
- Тем более, мы приближаемся к самым интересным историям, - подмигнул мне Кайл. – Рассказывай дальше.
Я высвободила руку из власти Аза и отстранённо провела кончиками пальцев по его запястью. Он, подчиняясь моим движениям, повернул расслабленную кисть ладонью вверх и позволил ощутить безмолвие пульса. Отсутствие сердцебиения почему-то задело меня. Как он может обладать чувствами, если нечем переживать и негде их прятать? Или же эмоции рождаются не в сердце?
- Глупо считать, что у демонов нет души, - пробормотала я и, словно вынырнув из забвения, сосредоточилась на воспоминаниях. – В общем, зима забрала очень близкого мне человека... что тут сказать еще? Какие нужны комментарии или подтекст? Это было мое первое столкновение с Утратой. Не могу сейчас сказать точно, что я чувствовала в тот период – слишком много времени прошло. Может, где-то глубоко во мне ещё сидит что-то из тех событий, закопанное под слоями других дел и переживаний, более свежих и чересчур важных.
- Конечно, не помнишь, - Ник поправил пуговицы на рукавах. Лукавые искорки его мудрых глаз в очередной раз напомнили мне, что уж для него-то я всегда буду прозрачной, как стёклышко, и нет смысла таиться.
- Хорошо, - я смущённо опустила голову, пряча взгляд в никак не пустеющей чашке кофе. Перед этими созданиями я могла быть слабой сколько угодно. Только потому, что по сравнению с ними я действительно слаба. – Было больно. Происходящее казалось фарсом. Я готова была кричать в лица родственникам, что они все просто сговорились против меня. Всего одна мысль в голове: это всё ложь. Наглое, бессовестное враньё. Долго я ждала, когда мне скажут, что это был розыгрыш. Даже начала верить, что это именно так. Я помню, как мысли о несправедливости давили меня. Помню один и тот же вопрос в голове: почему это произошло именно со мной? Почему именно я должна плакать и страдать, а не кто-то другой? Это сейчас он мне кажется эгоистичным, но не тогда…А ещё помню гулкий запах ладана... Вот если бы Смерть действительно приходила бы к людям в облике Женщины, то именно такими были бы Её духи: стойкие, шлейфовые, обволакивающие обреченного следовать за Ней… Да уж… Тогда потеря показалась мне трагедией мирового масштаба. Это потом уже та девушка, Светлана, открыла мне глаза, так сказать. Горе одного человека ничто по сравнению с бедой всего мира. Пока я строила из себя несправедливо обделенную жертву, мир продолжал жить.
Я, не удержавшись, резко встала. Неожиданно возникнувшее чувство недовольства собой ноюще пульсировало внутри. Неужели я могла себя жалеть тогда? Да и сейчас… Жалость – унижает. Оскорбительное чувство. Не только по отношению к себе, но и к другим тоже.
От переполняющих меня эмоций стало тяжелее дышать. Аз настороженно напрягся и обеспокоенно поглядывал то на Кайла, то на Ника, но те лишь спокойно улыбались, повергая ангела в ещё большее недоумение. Сейчас я не могла сидеть. Хотелось ходить, что-то делать. Пришлось заново наполнять водой чайник и ставить его на голубой огонёк газовой конфорки, чтоб занять руки. Мытьё кружек немного остудило мою деятельность и позволило снова сконцентрироваться на мыслях.
- Как она, Ник? – я села прямо на застеленный выцветшим за двадцать лет линолеумом пол, закрыла глаза и положила голову на колени старца. Тот не удержался и провел ладонью по моим волосам. – Она, наверное, даже понятия не имеет, какой дар мне преподнесла. Обычное, вроде бы, развлечение молодых девушек – погадать вечерком. Кто-то раскладывает карты, кому-то подавай чаинки. Светлана же предложила мне новый способ узнать будущее и получить ответы на самые сокровенные вопросы. Ну, вот кто из моих друзей отказался бы перейти в Астральный мир и пообщаться с Оракулом? Нет таких.
- Я встретил тебя первым, моя дорогая, помнишь? – улыбнулся Ник. Даже смена наряда и попытка «очеловечивания» не смогла спрятать всю безграничную доброту его персоны. Как бы он не старался омолодиться, образ мудрого старца навечно останется с ним. – Ты задавала такие глупые вопросы…
- Я спрашивала о том, что меня волновало на тот момент, и не думала о последствиях, - по щекам расползся стыдливый румянец. – Незадолго до знакомства со Светой у меня с ребятами произошла странная история. В почтовом ящике одного из нас нашлись письма. Естественно, содержимое было воспринято нами всерьёз. Мы долго следили за подъездом, пытаясь выследить шутника, разбирали тексты посланий. До сих пор помню некоторые строки. Они врезались в мозг и остались в нём, словно шрамы от глубоких порезов. Вот уж действительно небывальщина, - я поймала на себе взгляд хмурого Аза. Он сосредоточенно что-то обдумывал.
- Небывальщина, - тихо повторил он так, словно делил слово на кусочки и пробовал каждый на вкус.
- Да, - вздохнула я. - Забавно сложилось: детская игра переросла во взрослые забавы. А начиналось-то всё с простого любопытства. Потом, долгие три года ты, Ник, имел дурацкую привычку отвечать на мои вопросы завуалировано.
- Я же не обязан облегчать тебе жизнь, - пожал плечами Светлый.
- А вот усложнять её практическими занятиями стараешься с большим удовольствием, - подколола я старика.
- Алмазы шлифуются без предварительной анестезии, - подмигнул Ник.
Кайл, до этого молча слушавший наш разговор, не выдержал и, подскочив, принялся расхаживать по кухне.
- Ты тоже, знаешь ли, не подарок, - возмущенно заявил он, споткнулся о мои ноги и, раздосадованный, приземлился на диванчик рядом с Азраилом. Тот, погруженный в собственные размышления, даже не заметил, как его нагло сдвинули к стенке. Хитрый Наставник, стараясь и дальше скрывать свой поступок, продолжил выпаливать претензии. – Ленива до жути и чертовски медлительна. Нет, многие уроки выучила, да только всё равно не на «отлично». Иногда приходилось надрываться и просто кричать тебе ответы в ухо.
- Я же не обязана облегчать вам жизнь, - хитро прищурившись, я процитировала Ника и подмигнула старику. Тот одобрительно кивнул. Кайл, не имея ответных реплик, ограничился показанным языком.
- Как хорошо всё начиналось, - пробормотал старик, усмехаясь в седую бороду. – Помнишь, мой бестолковый ученик? Невинные души сами пришли в нашу обитель в поисках чудес и с безграничной надеждой на сказочную жизнь.
«Да уж! Жизнь, и правда, стала сказочной, – подумала я не без иронии. – Хорошо, что вторая душа не слышит твоих слов, а то бы внесла свою порцию возмущений».
Под укоряющим взглядом Ника я поджала губы и попыталась изобразить искреннее раскаяние за невысказанные вслух комментарии. Однако живое воображение испортило образ, дополнив мысли красочной картиной, где Натали в гневе меряет кухню шагами и громко высказывает всё накипевшее за последние восемь лет.
- Вот о чем и разговор-то. Как почтительны они были в самом начале, - наигранно вздохнул Кайл, – и обращались к нам с уважением и трепетом. Боялись даже. А теперь распустились совсем.
- А, может, по делу будете говорить? – вдруг вклинился в разговор Аз. Он в нетерпении разминал пальцы, щелкая суставами. – Что было в начале?
- В начале была мысль, - я, озадаченная резкой переменой настроения ангела, опередила наставников в продолжении рассказа, - и мысль эта была «хочу». По крайней мере, у меня. Я безумно хотела знаний. Таких, чтобы удавалось изменять обстоятельства, владеть временем, существовать вне этой реальности. Мне хотелось управлять ситуациями и быть готовой ко всему. Многие хотя бы один раз, но мечтали, чтобы их желания исполнялись по одному лишь щелчку пальцев. Я не стала исключением.
- Как ни странно, но ты получила некоторую долю этих умений, - Кайл повернулся к Азу и неожиданно для меня устало вздохнул. Он положил руки на стол. Его пальцы тихо выбивали одному ему известную мелодию. Порой, глядя на моих астральных, если можно их так обозвать, мальчишек, я ловила себя на мысли о сострадании к ним. Каждый день своего бессмертного существования им приходится наблюдать за происходящим тут, беспокойно суетиться за благо подопечных и оберегать нас от бед. Сколько сил они тратят, чтобы донести до нашего сознания негласные истины, давно забытые остальными в вихре погонь за богатством и комфортом? Как тяжело им быть беспристрастными учителями и безжалостно толкать нас на «практическое закрепление материала»?
Я смотрела снизу вверх на Ника, добродушная улыбка которого часто выручала меня в тёмные периоды, на Кайла, не находящего подходящих слов для продолжения разговора и позволившего увидеть себя таким, каков он есть, на Аза, разделившего со мною мои Скорби. В этот момент я захотела обнять их, сказать об огромной благодарности, какую испытываю, но в людском лексиконе нет такого слова, способного выразить все испытываемые к ним чувства. Единственное что пришло мне на ум, это коснуться каждого из них своим внутренним теплом.
«Вы – мой мир. Мой огромный разноцветный мир, хранимый глубоко в душе. Чтобы с нами не происходило, вы будете там всегда. Я верю в вас так же, как и вы в меня, и постараюсь сделать всё, чтобы вложенные в меня силы не были потрачены напрасно», - подумала я.
Кайл рассмеялся и откинулся назад. От меня не укрылось то, что он вновь нацепил маску веселого шута, прикрывая истинные переживания.
- Девочка просила знаний, - он выпрямил спину и поправил воротник, - ей хотелось понимать жизнь, предугадывать её повороты и быть готовой к фиаско. Да, не спорю, мы использовали её появление в своих корыстных целях. А почему бы и нет? Ведь так, Ник?
- Об этом лучше помолчать, - в голосе старика прозвучали нотки предупреждения. Я усмехнулась, воздержавшись от вопросов. Мне говорят только то, что я должна знать. Ник положил мне руку на плечо и спросил.
– Ну-ка ответь, деточка, какой самый главный урок ты получила?
- Каждый из нас изначально свободен, потому что обладает правом выбора. Любой поступок или решение сложившихся трудностей зависит только от того, какой шаг мы сделаем, - не задумываясь, ответила я. – Если совсем коротко, то наша судьба в наших руках.
- Да, - соглашаясь со мной, кивнул Кайл, - каждый день приходится делать выбор, решать каким путем идти дальше: сдаться, бороться, или подождать и построить планы. Только назад нет дорог, в остальном же у людей вольность выбора: куда идти, что сказать и, самое главное, кем быть. Мы, незримые помощники, с самого первого дня нашего появления в жизни Мары моделировали множество различных ситуаций, чтобы она могла прийти к такому выводу, - тёмный Наставник закрыл глаза и облизнул пересохшие губы.
- Они думали, что я не догадаюсь, - произнесла я, обращаясь к Азу. – Они всерьёз решили, что я не пойму их планов. Каждый встреченный мною человек не был случаен, его посылали они. Я даже смутно могу представить тот период, который стал для них разминкой. Помните? Ты, Кайл, задал мне вопрос.
- Поверишь ли ты тому, кто не единожды толкал тебя на преступление?
- Мой ответ – да. Потому что этот вопрос о тебе, - я улыбнулась собеседникам, оставила их на кухне, а сама прошла в гостиную, поставила на повтор излюбленную Лунную Сонату Бетховена и легла на мягкий ворсистый ковёр. Пора бы освежить знания десятилетней давности.
Шестнадцать лет – уже не ребенок, но пока ещё не взрослый человек. В шестнадцать лет, оставив позади детский сад и школу, мы открываем новый путь. И наполнен он творчеством создания самих себя, своих личностей, избрания приоритетов, норм поведения и ценностей. В этом возрасте молодые люди выбирают приемлемые для дальнейшей жизни лазейки и тропки для обхождения надиктованных обществом моральных устоев, чтобы в итоге занять своё место в жизни и быть или не быть как все.
…Тело наполняется расслабленностью. Дыхание замедляется и становится не слышным. Веки налиты свинцом, да и желания открыть глаза нет. Тихая музыка приковывает слух и концентрирует внимание на переливных мелодиях. Звучание распадается на ноты, мысли оставляют голову наедине с пустой темнотой дремоты. Сознание теряется в бессвязных картинках прошлого-настоящего-несвершённого, но и они отступают, оставляя место огромному зеркалу…
«To be, or not to be?»
Четыре сотни лет с подачи Шекспира человечество задаётся подобным вопросом. Стоил или нет? А может не нужно тратить силы на риск и идти уже протоптанными тропами? Или всё же попытать счастья в собственных устремлениях?
Что делать одинокому ребенку, если за его спиной скрыт огромный хрустально хрупкий мир, названный Тенью?
…Серебристая гладь без прикрас передаёт мой образ с головы до ног. Каштановые волосы волной прикрыли плечи. Правильные черты лица подчеркивает бледность кожи от усталости прошедшего дня. Глаза, мерцающие зеленью, пристально скользят по отражению, запоминая малейшие детали. Алые губы украшены лёгкой улыбкой. Шею и тело прячет белое простого покроя платье из плотной ткани, приталенное широким поясом. Клешёные рукава, очень широкие у запястий, еще больше придают схожести наряда с рясой.
Под ногами по воле разума заклубился сероватый туман. Он, цепко хватаясь за платье, поднялся вверх, окутал меня полностью…
Агартха.
Ирий.
Поля Иалу.
Шамбала.
Мифический мир чудес и небывальщины.
Мир забытых цивилизаций, иллюзий и тайн.
Обитель мудрецов и наставников, хранителей наших судеб.
Дом Духа и Духов.
Мечта, объединившая многие поколения людей, живших когда-то давно, и теперь, и потом, – потерянный однажды и недостижимый Рай.
Целая Вселенная, сотканная живым воображением маленького ребенка.
Есть ли ты, моя Тень? Или дразнишь меня придуманными миражами покоя и счастья?
Обрету ли твой бескрайний Океан, полный насыщенной синевой волн, наяву?
…Прохлада тяжелой воды оседает на песчаном берегу острова вместе с серьёзностью вечного спокойствия, откатывает назад и вновь шумно гонит пену на сушу. Босые ноги вязнут в прилипчивой желтизне песка. Солоноватый на вкус воздух оставляет губам безмятежную улыбку.
Там, впереди, где взгляд утрачивает силу, вода и небо теряют грань и сливаются в бесконечно единый полог Космоса. Облака… Да что облака? Они лишь отражение пенных хлопьев. Так же дрейфуют в беспрерывных потоках Зефира.
Задорный порыв ветра охладил плечи, заставив вздрогнуть и съёжиться под напором разыгравшейся стихии. Шутник же, подняв столб песчаной пыли, унёсся прочь, за спину, и скрылся среди зеленой лесной поросли. Вековые деревья, давно забывшие присутствие человека, благосклонно зашуршали листвой. Стая птиц, потревоженная, сорвалась в небо и рассеялась вдали. Справа и слева – молчаливые скалы врезались в Океан и возвысились неприступностью. Бьются волны о камень, разбиваются, разлетаются брызгами, упрямые. Раз за разом летят с жадной страстью одолеть и сломить, доказать что-то своё молчаливым великанам… Вечный спор без единого шанса решить его.
А те, каменные, высятся непринужденно, знают только – берег с желтым песком окаймлять и редкой заблудшей душе давать только один выбор: через лес идти.
Сложно самой найти дорогу. Нет протоптанного пути. Но стоило только сердцу засверкать призывным маяком, как свет нашёл отклик на той стороне леса. И вот уже каждый шаг рассчитан. Осторожно переступаю корни деревьев, неприкрытые землёй, иссохшие коряги и ветки. Папоротнику здесь раздолье. Сквозь плотно переплетенные кроны деревьев солнце едва пробивается, но лучи его метко ударяют в землю. В их свете причудливыми узорами клубится пыль. Дыхание заполняет лёгкие ароматами трав, и кажется, что сам воздух здесь имеет зеленоватый оттенок.
Пение невидимых глазу птиц проникает в самые потаённые уголки души и выравнивает внутреннюю музыку. Соната Бетховена меркнет на фоне новой мелодии, рождается желание остаться в этом Раю. Лишь тропа призывно стелется под ногами, ведёт дальше и дальше, туда, где ожидает меня мой Наставник. Кустарники и заросли леса не в силах воспрепятствовать зову. Деревья покорно расступаются, открывая вид города, спрятавшегося от океанских ветров в лощине.
Преодолев пологий спуск из лесного царства в застроенную домами долину, я шагнула на мощеную обтёсанным камнем улицу. Пустынная и молчаливая, залитая солнечным светом, она будто застыла во времени. Здесь не было звуков. Даже эхо моих шагов скрадывало господствующее забвение. Черные провалы окон безразлично смотрели в спину. Чугунные калитки некоторых зданий скрылись под вьюнком. Непривычно тихий город. Кажется, ночь так и не покинула его, сохранила в образе охотничьих угодий.
Куда делись жители? Как оставили они свои пристанища? Что вынудило Тень «уснуть»?
Город… Я помню гвалт площадей, добродушные улыбки торговцев, лёгкость общения горожан и тёплые приёмы таверн. Помню озорной смех детей, бегающих по округе. Помню жизнь и веселье улиц, яркие отблески свечей за оконными стёклами. Город… Что с тобой произошло за время моего отсутствия?
Я, погруженная в размышления, свернула в проулок между домов. Зов Наставника становился громче, значит осталось совсем немного. Шаги сами собой ложатся на счет. Один, два, три… С недоумением ловлю себя на том, что пристально вслушиваюсь в ощущения: холод каменной кладки сперва касается пятки, затем расползается по всей стопе и спадает, оставаясь только в пальцах ноги. И так – весь путь.
- Русалочка променяла хвост на ноги, - пробормотала я, не отрывая взгляда от серой тропы. – С тем условием, что каждый её шаг на бренной земле будет причинять невыносимую боль. Так, кажется?
- Ты знаешь, - добродушно вздохнул Николас, выходя мне навстречу из-за угла ближайшего дома, - этот случай можно рассматривать с разных сторон. Например, как аллегорию. Терпеть нестерпимое ради любви. Отказываться от свободы во имя Жертвы.
- Напрасная мука, - поморщилась я, - принц всё равно женился на другой. По-моему, идеальный пример смеси юношеских максимализма, глупости и прыщей.
Левая бровь Наставника поползла на лоб, а взгляд стал колким. Он склонил голову к плечу и медленно выдохнул.
- Тебе стоит быть чуть менее циничной, милая, - произнес он с укором. – Период тишины пошёл не на пользу. Любовь всегда требует жертв. Такова её суть, и неважно земная она или возвышенная.
Тихие слова Наставника угодили в самый центр подавляемого разочарования. Одной его фразы хватило, чтоб разжечь пламя обиды и негодования. Любовь требует жертв? Что это за новоявленный божок со списком правил и требований? Я засопела и поджала губы. Многое хотелось высказать на эту тему, но почему-то слова потерялись. Остались только призрачные отголоски пережитых эмоций и впечатлений. Круговорот иллюзий и порхание в облаках эйфории, созданных влюблённостью. Мечты о чудесном времени. Надежды на «долго и счастливо». И во всём этом – детская невинность и наивная вера в сказку.
- Нет! – упрямо сказала я. – Любви не нужны жертвы. Особенно, если на алтарь укладываешь себя. Я не должна была отказываться от вас! Я не должна была менять себя или вычеркивать что-то из своей личности. Никакая любовь не стоит того, чтобы уничтожать целый мир! И, - голос дрогнул. Горло сдавило слезами. – Мне стыдно, что я захотела быть другой. Мне стыдно, что отреклась от вас. Предав вас, я предала себя. Разве любовь стоит этого?
Будь на месте Ника Кайл, то в меня полетели бы накопившиеся упреки и претензии. Тёмный не стал бы сдерживаться и высказал бы всё, что думал о принятом мною решении уехать и отречься от Тени.
Будь на месте Ника Аз, то я бы истлела от одного его взгляда, полного холодного презрения к изменнице. Ангел, хоть и испытывал к моей персоне тёплые чувства, всё же оставался ангелом. Предателей рядом с собой не держит.
Но на месте Ника стоял он сам. И единственное, что мне досталось это всепонимающая, полная теплоты улыбка старика, привыкшего к выходкам проказливых детишек. Для него моя попытка жить «нормальной» жизнью стала очередным поводом преподать урок несмышлёной ученице. Удел его – милосердие.
- Идём, - Наставник поманил меня за собой.
В молчании мы прошли по узким улочкам к главной площади. Солнце переползло ближе к горизонту, отмеряя нам все меньше и меньше дневного света, вытягивая тени домов и деревьев. Город по-прежнему оставался пустым и безжизненным.
- А куда делись жители? – решилась спросить я.
- Разве это важно? - пожал плечами Ник и повёл меня к высокой выбеленной стене, отделявшей замковую обитель Оракулов от остального города.
Прибежище Наставников не имело в своём облике какого-то определённого архитектурного стиля. Над анфиладами коридоров высились, прижимаясь друг к другу каменными боками, разномастные башни лабораторий. Самая высокая из них приютилась над левым крылом. Она одиноко нависала над гранитным корпусом библиотеки. Вместо обыкновенного конуса черепичных крыш эта постройка заканчивалась просторной смотровой площадкой, ставшей излюбленным местом звездочетов и астрономов.
- А как такое может быть не важным? – поинтересовалась я, озадаченная столь неожиданным ответом Ника.
Прерывая разговор, со стороны Обители до нас долетел пронзительный женский крик. Ник охнул и перешел на бег. Мне ничего не оставалось, как поспешить следом. Наставник, путаясь в полах рясы и пытаясь пристроить массивный посох подмышкой, оглянулся, мотнул головой и посторонился, давая мне возможность опередить его.
Я усмехнулась и побежала быстрее, перепрыгивая клумбы и огибая мраморные изваяния. А ведь Ник уверял, что старость ему не грозит. Вон какая одышка. Даже над бесплотными духами время имеет власть, и три бестелесных тысячелетия дали о себе знать.
Ступени, ведущие в просторную главную залу, остались незамеченными. После яркого солнечного дня холл ослепил полумраком. Я растерянно замерла у массивных дверей и прищурилась. Именно здесь находилось множество арок, открывающих пути к разным частям Обители, но в которую нужно идти? Если б только крик повторился…
- Какого черта ты здесь делаешь?! – справа мелькнул багрянец мантии и передо мной из темноты возник высокий мужчина. Густая черная борода и лёгкая седина среди столь же черной шевелюры на его голове – всё что удалось рассмотреть, прежде чем он схватил меня за запястье и потащил к одной из арок. – Как ты вообще здесь оказалась?
- Да я… - я послушно следовала за ним. Хотя вряд ли у меня хватило бы силы сопротивляться человеку, чьи пальцы стальным кольцом охватывали мою руку. Он не стал слушать мои оправдания и продолжил гневный монолог.
- Я же запретил возвращаться в город, пока не решим, как нам поступить! – громкий голос мужчины отлетал от каменных стен и устремлялся вперед по коридору. Неожиданный провожатый не отставал от эха, изредка сворачивая в одному ему известном направлении. Судя по наклону пола, мы спускались в подвалы.
И в подтверждении моей догадки минут через пять стремительной ходьбы мы оказались перед дверным проёмом. Факелы по обеим сторонам от тяжелой дубовой двери выхватывали из темноты первые ступеньки винтовой лестницы. Мужчина остановился и повернулся ко мне.
- Раз уж ты здесь, то… Там внизу, - он махнул рукой в сторону темноты и подтолкнул меня вперед, - убежище. Иди же! И присмотри за девчонкой! Вперед, ну!
Вопли протеста остались проигнорированными, а сильная рука незнакомца настойчиво втолкнула меня в проём. Стоило мне оказаться на верхней ступеньке, как дверь гулко захлопнулась. Лязгнули засовы.
-Круто, - с досадой пробормотала я. Надо же, осталась в полной темноте в месте, напоминающем склеп. Среди хора бестолковых мыслей промелькнул извечный вопрос «что делать?».
Нарочно придумана ситуация или случайное совпадение, но нужно что-то делать. Если назад пути нет, то остаётся идти до конца. Тем более там… Ребенок?
Рукой нашарив прохладную, влажную стену, я осторожно сделала маленький шажок вперед. Хоть бы факел дал с собой, этот странный человек. Острый угол ступеньки предостережением впился в середину ступни, стена же ушла куда-то правее.
Медленно преодолевая темноту, я успела пройти пару витков лестницы, прежде чем на матовой поверхности камней замерцал слабый отблеск голубоватого свечения. Еще пара шагов вывели меня на небольшую площадку и открыли источник света. Им оказались угловатые кристаллы величиной с большой палец, разбросанные по краям еще одной лестницы. Узкая на столько, что можно пройти только одному, она полукругом шла вниз. Чуть правее от ступенек отделялся мощёный выступ. Его занял высокий шатёр из белой, похожей на шифон, ткани. Неожиданный предмет для глубин тёмного страшного подвала.
Порой поступки Наставников удивляю своей неординарностью. Вот зачем здесь шатер? Для кого он? Для той девочки, о которой предупредил провожатый?
Я сбежала по ступенькам к приоткрытому пологу и заглянула внутрь. Пол устилали подушки на восточный манер. В центре, обхватив колени, сидела маленькая девочка с серебряными волосами. Она слегка раскачивалась из стороны в сторону и шумно сопела.
- Привет, меня к тебе прислали, - тихонько произнесла я, стараясь не напугать ребенка. Мало ли она не слышала моих шагов. Плечики девочки дернулись. Она поглядела на меня большими голубыми, полными испуга глазами и замахала руками.
- Заходи быстрее! Заходи! - зашептала она. - Пока он не забрал тебя!
- Он? - недоуменно спросила я, осторожно переступая через разбросанные подушки, подошла к девочке и села рядом. Девочка зашипела, призывая меня к молчанию, и опасливо поглядела по сторонам. Я повторила её движение и повертела головой. Белый шифон шатра хоть и просвечивал, но все равно не позволял полностью рассмотреть остальную часть подвала. Как можно тише я спросила девочку:
- От кого мы прячемся?
Малышка ещё больше съежилась и поджала губы, отказываясь отвечать.
- Тогда сиди здесь, а я пойду и посмотрю. Хорошо? – предложила я и поползла к пологу. Тут девочка ухватилась за мою руку и протестующее замотала головой. Отметив, с какой силой она в меня вцепилась, я осторожно перехватила её ладошку и ободряюще сжала. – Успокойся. Если ты сидела здесь, и с тобой ничего не случилось, значит, то зло сюда не зайдёт. Я отойду недалеко, хорошо? Так, чтобы успеть заскочить обратно в шатер, если оно попытается на меня напасть. Я буду здесь, на лестнице. Ты сможешь меня видеть. Договорились?
Мне редко доводилось общаться с детьми, за исключением крестников, поэтому навыков убеждения в запасе не было. Поверила мне девочка или нет, или она, как и я, не видела другого выбора, но её хватка ослабла настолько, чтобы моя рука легко выскользнула. Улыбнувшись малышке, я выбралась из шатра и невольно хмыкнула. Темный подвал, ребенок и непонятное зло? Что могло быть комичнее и трагичнее подобной ситуации?
Что внутри, то и снаружи. Кажется, так обычно поговаривал Кайл, когда дело касалось Тени. Всё, что происходит по эту сторону, – всего лишь аллегория по ту. Я внимательнее присмотрелась к тому, что меня окружает. Белая ткань символизирует чистоту или праведность. Не зря же Матери и некоторые из Оракулов одеты в белые рясы. Да и я, как новичок, тоже пока не запятналась. Шатер, соответственно, будет защитой. Ребенок станет невинностью. Лестница это…
Противный высокий истеричный смех прервал мои размышления. По спине судорожно пробежала толпа мурашек и засела напряжением в мышцах спины и ног. Смех повторился. Он раскатисто прокатился по подвалу. Следом из темноты внизу выплыл призрачный карлик.
- Полтергейст? – пробормотала я, озвучив первую же мысль. На фантомной серости существа ярко проступали узкие красные глаза, крючковатый острый нос и ехидный оскал острых зубов. Для порождения зла у него были слишком большой живот и чересчур худые руки и ноги. Зависнув в воздухе напротив меня, карлик хихикнул и выудил из-за спины…зонт.
- ПУФ, - тяжело выдохнул фантом, запустил зонтом в меня и вновь громко рассмеялся забавной шутке.
- Я в а … шоке, - произнесла я, увернувшись. - Что это за бред? Как?..
Карлик не успокоился одним броском. Он спустился к порожкам и подобрал несколько кристаллов. Первый брошенный самородок разбился у моих ног с приглушенным хлопком и разлетелся осколками. «Изворотливости всё-таки не хватает», - цокнул языком внутренний аналитик и поставил галочку напротив обозначенного пункта. Несколько осколков впились в кожу ног и раздражающе покалывали. Ругаясь, я подхватила зонт и побежала по ступенькам за полтергейстом. Тот с улюлюканьем заскользил вниз, в темноту подвала. Падающие из его лап кристаллы точно отмечали путь.
Обогнув полукруг, лестница закончилась каменным пятачком. В слабом освещении в нескольких шагах напротив меня виделся ещё один шатер из плотной красной ткани. Карлик выглядывал из-за полога и тихо посмеивался.
- Попался! – победно взвизгнула я и побежала к нему. Глаза карлика блеснули изумлением. Он нервно глянул в верх, в потолок, и бросился мне навстречу. Не задумываясь, я кинула в него его же зонтиком. «Оружие» настигло цель, угодило рукоятью в лоб существу и отскочило, укатившись куда-то в сторону. Карлик залился шипением и всхлипами. Он ткнул в меня крючковатым указательным пальцем, протяжно завыл, держась на одной ноте, и принялся отступать к убежищу.
- Ага! Не нравится, да? – Я, сбитая с толку и уже мало что понимающая в происходящем, пошла в наступление. – Пугать, значит, нравится, а отпор получать – нет?
Полтергейст уперся спиной в красную ткань и зарылся в струящихся складках, продолжая выть. Будто по щелчку за моей спиной вдоль стены разгорелось пламя. Огонь разбавил мрак подвала и помог разглядеть куда больше, чем мне хотелось бы.
То, что в темноте виделось как шатёр, оказалось пышным низом женского платья из красной парчи. Верх же, как и лицо, оставался скрыт вуалью мрака. Очертания фигуры дрогнули – женщина – великан склонила голову вниз и поглядела на цепляющегося за подол полтергейста и вновь застыла. До моего слуха донесся полный раздражения вздох.
- Упс, - я оцепенела от страха. Неожиданный поворот, однако. У мелкого зла в охране есть зло побольше. Очередной раз задавшись вопросами «как?» и «что делать?», я осторожно шагнула назад к лестнице. Женщина подалась вперед. М-да, убежать не получится. Она и догонять меня не станет. Просто протянет руку, схватит и раздавит в своём кулаке. Попытаться призвать Ника? Так я же в Обители, а не дома. Подобное заклятье отошлёт его подальше, вместо призыва. Может, стоит применить дипломатию?
- Ты… кхм.. Вы… Вы - мать этого создания, да? Это ваше творение? - спросила я первое, что пришло на ум. Вопрос, в принципе, логичен. Карлик заплакал, а она пришла ему на помощь. – Вы хотите защитить его от меня, да? Но я ведь тоже… хочу… - я склонила голову к плечу и поглядела под ноги. Моя тень колебалась на полу, распадалась на несколько менее тёмных силуэтов и вновь сливалась в одно пляшущее в музыке огня пятно.
За тысячью испуганных мыслей прятался один единственный грустный вопрос: зачем?
Зачем всё это? Зачем Ник отстал? Он хоть и древний, но не старый, чтобы так долго спешить мне на выручку.
Или никто не знает, что здесь происходит? Не может быть. Под носом у многих опытных и прожженных вояк-хранителей прячется зло? Абсурдно. Бредово.
Зачем этот мужчина привел меня сюда? Здесь моё место. Но девочка? Она не должна быть здесь. Столько вопросов в одной секунде. «Этот случай можно рассматривать с разных сторон. Например, как аллегорию …», - эхом раздался голос Ника в голове.
- Я поняла! – догадка вспыхнула воодушевлением. Я усмехнулась и поглядела на женщину. – Я знаю кто ты. Ты – Тень. Да-да, я уверена. Ты –отражение и воплощение всего того, с чем я боролась так долго, - я медленно приближалась к женщине и продолжала высказываться. – Ты – Тень, которую я отвергла, от которой отстранилась и пыталась побороть. Это… было… глупо с моей стороны. Теперь я понимаю, да. Я не смогу тебя победить, потому что ты это я. Ты часть меня, а я часть тебя. Ты всегда будешь со мной, в моём сердце. Ведь так?
Я приблизилась к женщине и поглядела в темноту, скрывающую её лицо. Теперь моя тень полностью закрывала её фигуру от отблесков света.
- Я больше не буду с тобой бороться, - прошептала я, - моя милая Тень, я принимаю тебя и признаю, как равную. И потому… Да будет свет!
Я хлопнула в ладони, и тут же подвал заполнился ярким светом, льющимся из-под потолка. Фигура матери карлика дрогнула и рассыпалась хлопьями золы. Мелкие серые «снежинки» плавно скользили в воздухе из стороны в сторону и падали к ногам. От самых назойливых я отмахнулась. Те послушно завальсировали к стене и прилипли к камню причудливым узором.
- Это что? - я пригляделась к изломанному рисунку, с удивлением разбирая вязь санскрита. Завитушки, точки и запятые сложились в надпись. Узор скользил под взглядом и отпечатывал свой тайный смысл в сознании. Омрачение. Именно этим словом коротко обозначался перевод послания. Прошедшее время по другому и не назовёшь.
В какой-то момент рисунок отделился от стены и подлетел ко мне, потеряв в коротком полёте серый налёт и ярко засверкав пульсирующим красноватым огоньком. Я протянула ладонь. В момент касания надпись полыхнула белым ослепляющим светом.
В ушах зашумело морским прибоем. Лица коснулся прохладный ветерок. Я оказалась на смотровой площадке одинокой башни звездочетов. У перилл спиной ко мне стоял тот самый провожатый, что отправил меня в подвал, и смотрел на город за стенами обители. Рядом с ним, но лицом ко мне, опирался на посох Ник и улыбался своей привычной добродушной улыбкой.
- Мои поздравления, Мария, - он склонил голову и повернулся к мужчине в красном плаще. – Подведем итог?
- Дуальность, - подумав, произнесла я, подходя ближе к ним. – Инь и Ян, Свет и Тьма, Жизнь и Смерть, Добро и Зло. Одно неотделимо от другого и не может существовать обособлено. Белый и красный цвета символизировали мудрость и безумие, невинность и порочность. Лестница – движение между этими двумя понятиями.
- Хорошо, но мало, – кивнул Наставник и замолчал, ожидая услышать продолжение.
- Нет, не мало, - улыбнулась я, - я поняла, что как бы я не пыталась стать «нормальной», у меня не получится. Потому что Тень всегда будет со мной. Вы – всегда будете со мной, где бы я не была и что бы не делала. Вы будете рядом и напомните своим незримым присутствием о главных постулатах «баланса» - держаться на грани и не забывать пользоваться. И вот как мне быть? Да, я хотела обладать силой предвидения и умения изменять события. Вы дали мне знания. Было бы безумием не использовать их. Было бы безумием применять их во имя себя. И… Я понимаю. Понимаю, Ник.
- О, сомневаюсь, - усмехнулся мужчина и повернулся к нам. Теперь, при солнечном свете я смогла полностью увидеть его лицо. От удивления стало трудно дышать. Пронзительный взгляд глаз глубокого серого цвета, ироничная ухмылка, которую даже отросшая борода не смогла прикрыть, и аристократично бледная кожа. Леон. Старый друг, некогда покинувший нашу весёлую компанию в поисках себя. Нашёл таки, да где.
- Умом-то я понимаю, - еле сдерживаясь, чтоб не кинуться другу на шею и не задушить его в объятьях, сказала я, - а вот…
- Вечный анекдот, да, Маш? – Леон широко улыбнулся. – Тогда ты должна понимать и это.
Он вытащил из нагрудного кармана маленькую красную книжечку. На обложке красовалось синее колесо, а под ним та же вязь санскрита.
- «Тот, кто занят больше собой, чем страданиями других, Как может питаться ядом опасных страстей?...» - процитировал Леон и протянул книжечку мне.
- «…Если к страсти прибавятся омрачения другие, то в точности, как ворона, Он потеряет жизнь, ведущую к Освобождению!» - закончила я цитату, принимая подарок.
- Пора, - отрешенно произнес Наставник.
- В смысле?
- Урок завершен. Пора просыпаться.
Пелена тумана поднялась от пола и скрыла от меня Наставника и весь город. В непроглядной серости послышалась приглушенная музыка. Лунная Соната продолжала играть, ведя блудную душу из мира грез в суровую реальность будней…