Ремонт в жилище – страшнее пожара, а переезд – и того хуже! Потратив несколько дней на прохождение киберкурсов краткого всеобуча для переселенцев, Фёдор и Лина наконец-то принялись собираться в дальнюю дорогу. Хотя дальней её назвать можно было с большой натяжкой, потому как будущее их место жительства находилось менее, чем в трёхстах километрах от окраины мегаполиса.
В агентстве им сообщили, что до того момента, пока стройпринт не возведёт им постоянный домик на отведённом участке, жить они будут в вахт-вагончике на двоих. Поэтому временно у них могут возникнуть небольшие проблемы с ограниченным пространством. На практике это означало, что всё их совместное, теперь уже, добро транспортировать пока было не куда. И так и сяк прикидывали они по планировке вахт-вагончика, но никак не могли втиснуть в него два киберплея. Никак! Однако, не видя в этом никакой проблемы лично для себя, Фёдор сразу же решительно заявил, что его «игрушка» пока может постоять в «хижине дяди Фёдора». Как, в прочем, и многое другое.
Самые большие хлопоты при переезде обычно вызывают живые организмы. Целый день молодые люди упаковывали, как могли, многочисленную, и по составу, и по количеству, оранжерею Лины. Фёдор, пристально наблюдая, как его любимая нежно и заботливо сворачивала и упаковывала свои цветочки, теплился надеждой, что там, на чужбине, его жена точно не даст умереть ему с голоду. И он в который уже раз утвердился в правильности своего почти случайного жизненного выбора.
Было уже почти шесть вечера, когда Фёдору позвонил водитель грузопассажирской летучки и сообщил, что стоит у подъезда в ожидании погрузки. Через минуту в квартиру позвонили. Это были два коренастых молодых грузчика в экзоскелетах, которых «Арситония» наняла для организованного и комфортного переезда новоиспечённой семьи. Они вошли и за считанные минуты вытащили нужные вещи из квартиры, уложив их на большую грузовую платформу. Потом закатили её в грузовой лифт и поехали вниз.
Лина грустным взглядом обвела своё разорённое жилище, взяла Фёдора за руку и сказала:
– Ну что, присядем на дорожку?
Фёдор, решив немного растворить её грусть, настроил лайбер на блог-формат и, рисовано улыбаясь, начал вести репортаж:
– Итак, друзья, сегодня 25 июня 2056 года. И это наш с Линой судьбоносный день, ибо именно сегодня два новостряпанных участника проекта «Арситония», бросив своё комфортное существование в лоне цивилизации, отправляются в дальние неизведанные дали в поисках новой доли для себя и своих будущих детей.
Лина тут же рассмеялась и потрепала его по волосам:
– Шут гороховый! Ну вот талант у тебя точно! Любую проблему в шутку претворяешь.
– Уважаемые друзья, по техническим причинам я прекращаю свой репортаж из жилого комплекса «Карпаты». Его вёл ваш дорогой Тео. Всем, до встречи!
Он выключил лайбер, подхватил Лину и потащил её к выходу:
– С прошлым нужно расставаться, смеясь! Хотя неизвестно, кто над кем посмеётся на самом деле.
Летучка – это, по сути, большой октокоптер, работающий от атомных батарей и имеющий хорошо развитую колёсную трансмиссию. Да ещё с приличным грузовым отсеком на две-три тонны. Он может быстро передвигаться по дороге и делать небольшие перелёты при необходимости.
И именно этот аппарат увозил сейчас Фёдора и Лину в неведомую даль от огромного, шумного, не очень чистого и воспитанного, но всё-таки родного мегаполиса Новосибирска. Мимо окон машины мелькали деревья и дорожные указатели разных калибров: «г. Чулым», «г. Каргат», «г. Убинск». Фёдор поймал себя на мысли, что и названий-то этих раньше не слышал. И если совсем честно, то и не нужны ему были эти знания.
Лина, будто читая его рассеянные мысли, рассказывала ему, какие названия будут дальше.
– Сейчас в Убинске свернём на юг. Сорок километров и всё!
– И это будут сорок километров безлюдной мёртвой пустыни, – тут же вставил Фёдор.
– Нет, – Лина замотала головой. – Тео, мы же едем по чернозёмному поясу России. Тут же вахтовые посёлки Агро-Технума на каждом шагу. С этой земли сейчас полмира кормится. Ты что, не знал что ли?
Фёдор удивлённо посмотрел не жену:
– А откуда мы всё это знаем, девушка?
– Я готовилась.
– Слушай, а почему тогда люди тут больше не живут? Ну и жили бы, как раньше, занимались бы своими делами. Вахтовики – они же не жители.
– Я так поняла, что в прошлом было наделано много ошибок во внутренней политике государства. Нарочно или нечаянно, но получилось так, что все люди разъехались, как моя бабушка. Как-то карты легли неправильно.
– Не люблю я политику! – воскликнул Фёдор. – Какое-то нехорошее это занятие! Понимаю, что без этого никак, но от этого не легче.
– Сейчас-то нормально, – вдруг вступил в разговор, молчавший всё это время, водитель летучки, седой мужчина лет шестидесяти. – Законы пошли нормальные, для людей. Воровать стало совсем невыгодно. А вот до тридцатого года что творилось, это да.
– Вот что значит, что именно в 2030 году Фёдор Зимбицкий появился на свет, – Фёдор помахал указательным пальцем. – Сразу же, ну или почти сразу, всё начало меняться к лучшему. Мессия пришёл к людям.
– Фёдор Палыч, ну это уже не скромно, – Лина попыталась сдержать смех, но не смогла.
И они всё трое рассмеялись. А потом, почему-то, замолчали надолго. Наверное, каждый задумался о чем-то своём.
Летучка наконец-то свернула на юг и понеслась дальше.
– Смотри-ка, – воскликнул водитель. – Тут дорога не хуже, чем по «Байкалу». А я думал по грунту поедем.
– Вы не были тут раньше? – посмотрела Лина на него.
– Нет, никогда, – ответил тот. – Тут ходит только Агротранс. Нам сюда возить нечего.
– Погодите-ка, – встрепенулся Фёдор. – Нам же сказали, что мы будем жить в старом поселении. Там же люди ещё живут. Им же есть-пить-то нужно. Кто-то же это туда возит?!
– Если людей мало, то никто, – бросил в ответ водитель. – А смысл какой технику бить, если небольшие грузы давно солтеры таскают.
– Ну вот почему я не технарь, как мои родители? – чертыхнулся Фёдор. – Первый раз слышу это слово, хоть и работал корректором в издательстве.
– Солтер, сынок, это коптер, работающий только от солнечных батарей, – спокойно начал разъяснять водитель. – Встало солнышко – полетели, садится солнышко – приземляемся. Очень низкая цена доставки. Мы в своей кампании называем их «корзинками».
– Вы, наверное, инженер по образованию? – поинтересовался Фёдор. – Вы так много знаете и всё доступно объясняете.
– Нет, я водила простой, – дёрнул головой водитель. – Всю жизнь за баранкой сижу. Начинал, конечно, с ДВС, а теперь вот таким аппаратом управляю.
– А ДВС – это что? – Фёдор начал путаться.
– А ДВС – это двигатель внутреннего сгорания. Работает на бензине там, на солярке, – пояснил водитель и вопросительно посмотрел на Фёдора. – Вас что в школе этому не учили?
– Вы знаете, скорее всего нет, – озадаченно протянул Фёдор. – Мы же поколение ПАМ. Нас же по профессиям ещё с пелёнок разобрали. Я вот имею идеальный фонетический слух и очень легко управляюсь с любыми текстами. Лина моя, она вот идеальный коммуникатор и может порешать любой вопрос с кем угодно.
– Теперь мне не понятно, – усмехнулся водитель. – ПАМ – это что?
– ПАМ – это психоаналитическая матрица, – принялась объяснять Лина. – Каждый человек в момент зачатия получает определённую конфигурацию генов. Учёные долго воевали и спорили, но сошлись на том, что кому чего на роду написано, так он тем и должен быть. Но право выбора всё равно осталось. На свой страх и риск.
«Право выбора на свой страх и риск». Такой лозунг пришёл в Россию на замену старому «Право выбора не для всех». По-новому справедливо, по-старому честно.
– Может оно и правильно, – кивнул водитель. – Ну вот закончил я когда-то колледж на автомеханика, но оказалось, что бумажки писать – это не моё. Ни дня им не был.
Фёдор притянул жену к себе и тихо сказал ей на ухо:
– Линка, как дальше жить, родная? Я же почти ничего не знаю о реальной жизни. Этот дядька знает куда больше меня. А я, как пенёк из запятых и точек! Мне кажется, я еду в никуда.
– Всё будет хорошо, – она посмотрела ему глаза, и Фёдору сразу стало теплее.
«Моя жена – ведьма, вдруг ошпарила Фёдора внезапная догадка. Она третий раз за всё наше время произносит мне этих три слова, и у меня ноги отнимаются. Случись, я даже убежать от неё не смогу. Одна только надежда, что она ведьма белая, а не так, как многочисленные остальные».