После Платона с Аристотелем пошла такая научно‑философская заумь и муть, что «все смешалось в доме Облонских». Дальнейший текст – до начала следующей главы можно смело пропустить без ущерба для общей линии повествования. Философские выверты – блюдо на любителя, как, например, устрицы. Кто‑то считает моллюсков деликатесом и смакует, а кто‑то говорит: «Как можно есть жидкие сопли!» Каждый по‑своему прав.
Аристотель говорил, что познание – это сфера взаимоотношений общего и единичного.
Сверх‑идеи воплощаются в наших земных бренных вещах и явлениях, которые мы познаем, узнаем и ощущаем на своем опыте, набивая шишки и становясь умнее. Общее не может существовать отдельно от единичного.
Платон считал, что вещи приобретают значения сущности, только приобщаясь к идеям. Сущность – посредник, медиатор между идеей и вещью. Идеи существуют сами по себе: красота – сама по себе, мужество само по себе.
Аристотель иронизировал: как быть с несуществующими понятиями – химерами, кентаврами и прочими персонажами древнегреческих мифов? Есть единый мир сущностей. Сущность – это то, что делает эту вещь этой вещью, но у нее есть и вторичные признаки.
Лимон – кислый, но если попросить пять человек представить себе лимон, то это будет пять разных лимонов, отличающихся друг от друга по размеру, цвету и оттенкам вкуса.
Платон: «Вещи – копии идей». Аристотель: «Это бессмыслица».
Образ может не быть материальным предметом: нет идеального мужчины, как и идеальной женщины – тоже нет. «Идеальный муж» [1] – не более, чем название литературного произведения. Идеи не могут существовать отдельно от мира вещей, иначе как объяснить эволюцию, если мир идей не изменен?
В общем, развлекались, как могли, по полной программе. Сон разума рождает чудовищ [2] . Когда разум просыпается, бывает не лучше. Грибоедов даже пьесу такую написал – «Горе от ума» [3] .
[1] «Идеальный муж», комедия Оскара Уайльда
[2] «Сон разума рождает чудовищ» – название известной картины Франсиско Гойя. Он писал: «Когда разум спит, фантазия в сонных грезах порождает чудовищ, но в сочетании с разумом фантазия становится матерью искусства и всех его чудесных творений».
[3] Героиня пьесы говорит о времени: «Забылись музыкой, и время шло так плавно». Проведя ночь с возлюбленным, героиня видит «La vie en rose – Жизнь в розовом цвете», прямо как в песне Эдит Пиаф. Правда, в конце пьесы выяснилось, что герой‑любовник увлекается еще и служанкой героини, и магия момента рассеялась.