Как-то пригласили меня знакомые артисты из так называемого «передвижного центра культуры» съездить с ними в одну деревеньку, чтоб написать потом заметку в местную газету от имени «благодарных зрителей». В тот год им особенно были нужны положительные отклики для получения гранта.
На дворе стоял довольно холодный февраль, но дорога до деревеньки была расчищена грейдером – сельская администрация постаралась. Концерт должен был состояться в кирпичном двухэтажном здании бывшей школы, которая уже год как закрыта. В ожидании, когда подтянутся зрители, мы коротали время в сторожке, единственной из всего здания, отапливаемой мощным калорифером. Сторож пояснил, что работает от городской организации, которая здание выкупила, но пока не решила, как его использовать. Он и еще какая-то девушка в свитере и меховой безрукавке быстро организовали нам чай с баранками.
Но вот на школьном крыльце появились зрители, отряхивая с валенок снег. Их было не более десятка. Сторож открыл один из промерзших кабинетов, где время словно остановилось: в горшках на окошке торчали сухие былинки бывших гераней, на стенах висели забытые плакаты и портреты писателей, на классной доске – остатки надписей мелом… Только столов и стульев не было, и для зрителей принесли с мороза деревянные лавки. Протерев свое место влажной салфеткой, я видела, как оно превращается в лед. Делать нечего, пришлось садиться, незаметно подложив под себя варежки. Засунув голые руки в рукава как в муфту, я приготовилась слушать. Блокнот остался лежать в сумке – записывать тут было нечего. Но несколько фоток сделала.
Артисты (муж и жена) бесстрашно сняли шапки, положили их на расстеленную по подоконнику газетку и даже расстегнули дубленки. Весь концерт я наблюдала за красными пальцами баяниста, бегающими по клавишам. Смотреть на веселую певицу, у которой изо рта валил пар, а щеки посинели, я не могла. Пару раз оглядела зрителей – ничего, довольны, аплодируют.
После концерта мы опять собрались в сторожке. Девушка в меховой безрукавке, признав в моем лице корреспондента, пригласила в библиотеку, чтоб показать новую выставку. «Тут еще и библиотека есть?» - поразилась я и пошла за ней по гулким пустым коридорам в другой конец здания.
Молодость всегда найдет повод для радости. А для меня это был скорее повод для ужаса. В промозглой комнате, отапливаемой лишь лампочкой Ильича под потолком, я увидела ровные стеллажи с книгами и какой-то веселенький стенд с детскими рисунками и поделками. Все довольно опрятно и благообразно, но только что не покрыто инеем. В углу на полу увидела таз – так и остался с осени, когда из дыры на потолке текло. Проследив за моим взглядом, девушка быстро пнула посудину ногой за занавеску.
- Ну как? – улыбаясь, спросила она меня про новый стенд.
- Красиво, - машинально ответила я. – Но как Вы тут работаете без отопления?!
Девушка помрачнела и обо всем рассказала без прикрас. Так получилось, что сейчас она живет в деревне у мамы, и хорошо, что хоть такая работа есть. Новому собственнику здания библиотека ни к чему, только лампочку разрешает включать. Она не мерзнет, потому что работает лишь до обеда, и когда никого нет, сидит у сторожа. Местные знают, где ее найти. "Только вы не пишите, пожалуйста, про отопление, а то вдруг библиотеку закроют. Я уж как-нибудь обойдусь, тут и до весны недалеко".
После очередной порции чая потянуло в туалет. Библиотекарь отвела нас в бывший школьный санузел, где среди остатков керамической плитки виднелись дырки в полу вместо унитазов. Все лучше, чем присаживаться в сугроб…
Всю обратную дорогу мы, в основном, помалкивали. Торговый центр в родном городке, куда я зашла купить корм для своих кошек, показался верхом цивилизации. Заметку я, конечно же, написала, как надо. Газету потом артисты положили в свое досье. И желанный грант, в конце концов, получили. Они этого достойны.
Можно еще почитать: