Приветствую Вас, мои дорогие читатели!!!
Зная, что у Натальи больное сердце, родные постарались как можно мягче сообщить ей о смерти мужа.
Её сестра Зинаида рассказывала ей отрывистыми фразами, завуалированными намеками, которые открыли печальную новость. Друг ее мужа Сергей, тоже был там, рядом с ней. Именно он услышал новость, где объявили о железнодорожной катастрофе и имя его друга возглавляло список "убитых". Он позвонил на телефон горячей линии, чтобы удостовериться в истинности и поспешил предупредить сестру Наташи, чтобы она могла сообщить осторожно печальную весть.
Наталья не слышала эту новость, как и многие женщины слышали такие новости, с парализованной неспособностью принять её значение. После паузы она заплакала с внезапным, диким отчаянием, в объятиях сестры. Когда буря горя утихла, она ушла в свою комнату одна. Она не хотела, чтобы кто-то следовал за ней.
Перед открытым окном стояло удобное кресло, где она любила проводить своё время. В него она погрузилась, придавленная физическим истощением, которое преследовало её тело и, казалось, проникало в ее душу.
Она видела на открытой площади перед своим домом верхушки деревьев, которые дрожали от новой весенней жизни. В воздухе витало восхитительное дыхание дождя. До неё слабо доносился звук песни, которую кто-то пел, и бесчисленные воробьи щебетали на карнизах.
Там и сям сквозь облака, которые громоздились одно над другим напротив её окна, виднелись клочки голубого неба.
Она сидела, откинув голову на подушку кресла, совершенно неподвижно, за исключением тех случаев, когда рыдание подступало к горлу и сотрясало её тело.
Она была ещё молода, с миловидным, спокойным лицом, черты которого выдавали сдержанность и даже некоторую силу. Но теперь в ее глазах был тупой взгляд, устремленный куда-то вдаль на один из этих клочков голубого неба. Это был не взгляд размышления, а скорее указание на приостановку разумной мысли.
Что-то приближалось к ней и она ждала этого со страхом. Что это было? Она не знала, это было слишком тонко и неуловимо, чтобы назвать. Но она чувствовала, как оно ползет с неба, тянется к ней сквозь звуки, запахи, цвета, наполнявшие воздух.
Теперь её грудь бурно вздымалась и опускалась. Она начинала узнавать это существо, которое приближалось, чтобы овладеть ею, и старалась отбить его своей волей так же бессильно, как были бы бессильны две её белые тонкие руки. Когда она отдалась, с её слегка приоткрытых губ сорвалось тихое шепчущее слово. Она повторяла это снова и снова себе под нос:
Свободна, свободна, свободна!
Отсутствующий взгляд и выражение ужаса, которое последовало за ним, исчезли из её глаз. Они оставались живыми и яркими. Её пульс бился быстро, а пульсирующая кровь согревала и расслабляла каждый сантиметр её тела.
Она не могла понять, была ли это чудовищная радость, которая держала её. Ясное и возвышенное восприятие позволило ей отбросить это предположение как тривиальное. Она знала, что снова заплачет, когда увидит добрые, нежные руки, сложенные в смерти, лицо, которое никогда не смотрело на нее иначе, как с любовью, неподвижное, серое и мертвое. Но за этим горьким мгновением она увидела долгую череду грядущих лет, которые будут принадлежать ей безраздельно. И она распахнула перед ними свои объятия в знак приветствия.
В ближайшие годы ей не для кого будет жить, она будет жить для себя. Не было бы никакой мощной воли, склоняющей её в том слепом упорстве, с которым мужчины и женщины верят, что имеют право навязывать свою личную волю ближнему. Доброе или жестокое намерение делало этот поступок не менее преступным, чем она смотрела на него в этот краткий миг озарения.
И все же она любила его иногда. Часто она этого не испытывала. Какое это имело значение сейчас? Что могла значить любовь-эта неразгаданная тайна, перед лицом этого стремления к самоутверждению, которое она вдруг признала сильнейшим импульсом своего существа!
Свободна! Тело и душа свободны! - шептала она.
Зинаида стояла на коленях перед закрытой дверью, прижавшись губами к замочной скважине, умоляя впустить ее:
Наташа открой дверь! Умоляю, открой дверь, я переживаю вдруг тебе станет плохо. Что ты делаешь, Наташенька? Ради бога, открой дверь.
Уходи. Я не чувствую себя больной. – ответила Наташа.
Она чувствовала, что пила через открытое окно настоящий эликсир жизни.
Её фантазия буйствовала, что будет впереди. Весенние дни и летние дни, и все дни, которые будут ее собственными. Она быстро прошептала молитву, чтобы жизнь была долгой. Еще вчера она с содроганием думала, что жизнь может быть короткой для неё.
Наконец она встала и открыла дверь, чтобы выслушать назойливость сестры. В глазах Зинаиды светился лихорадочный триумф, и она невольно вела себя как богиня Победы. Она обняла сестру за талию, и они вместе спустились по лестнице. Сергей ждал их внизу.
Кто - то открывал входную дверь ключом. Вошел Григорий ( муж Наташи), слегка запачканный какими-то пятнами, спокойно неся свою сумку и зонтик. Он был далеко от места происшествия и даже не знал, что оно произошло. Он стоял, пораженный пронзительным криком Зинаиды и быстрым движением Сергея, заслонившего его от жены.
Когда приехал врач, он сказал, что она умерла от своей болезни сердца - от радости, которая убивает.