Картина моей прежней московской жизни не будет целостной, если не восполнить ее красочными деталями о традиционных походах в баню.
Начну с того, что приобщен был к сему таинству еще в раннем детстве моим отцом, большим любителем и знатоком означенной темы. Еженедельное посещение «комбината гигиены и здоровья» для меня, как и для большинства москвичей, было делом привычным и не лишенным удовольствия. Не имею понятия, как для женщин (по понятным причинам), а для мужиков баня была своеобразным клубом по интересам. Нехитрая, но уютная обстановка располагала к расслаблению и задушевному общению.
Помню, как батя терпеливо приучал меня, мальчишку, к адаптации в жаркой парилке, как, впрочем, и тонкостям самого помывочного процесса. При этом он еще успевал делать наброски обнаженных соседских фигур.
Учеником я был послушным и понятливым. Нелишне будет упомянуть о месте, где состоялось мое «боевое крещение», а именно о Тюфелевских банях, имевших и другое официальное название – «Купальня-баня Рогожско-Симоновского района».
Возведенное в 1928-1930 годах в стиле конструктивизма, здание с бассейном на втором этаже на сегодняшний день является единственным в столице архитектурным памятником подобного содержания и такого масштаба. При прокладке Третьего транспортного кольца уникальное строение претерпело некоторые изменения, но, к счастью, сохранилось.
Среди элементов внутреннего декора мое внимание всегда привлекала статуя «Пловчихи», копия со скульптуры «Прыжок в воду» (автор Ромуальд Иодко), установленной в ЦПКиО им. Горького в 1933 году. Глядя на ее точеную фигуру, я всегда вспоминал о маме, которая в юности, еще до войны, тренировалась в здешнем бассейне и, добившись немалых успехов, выступала на первенстве Москвы.
Спортивную осанку она сохраняла до конца жизни и не упускала случая удивить всех на пляже профессиональным нырянием в воду.
Став взрослее, я уже посещал бани в компании сверстников. На сей раз это были либо Калитниковские, либо Воронцовские, ввиду того, что те и другие находились в наибольшей близости от места тогдашнего проживания.
К мероприятию готовились неспешно и основательно. Вынимались приготовленные загодя березовые, либо дубовые веники, в термосах настаивались чаи на травах. Это сейчас существует целая индустрия по выпуску различных банных прибамбасов, а тогда в качестве головного убора я брал потерявшую форму, отцовскую фетровую шляпу, запечатленную на его автопортрете. В самой парилке всегда находились люди, которые по собственной инициативе следили за наиболее эффективным ее использованием. Именно они время от времени просушивали и проветривали помещение, руководя очень важным процессом -- плесканием на каменку воды с добавлением различных душистых растворов (эвкалипт, мята и проч). Количество заходов в парилку зависело от самочувствия.
После заключительного омовения мы одевались в чистое и направлялись в гости к моему другу Виктору, который жил от Калитниковских бань в шаговой доступности. Во всем теле при этом ощущалась необычайная легкость. Гостеприимный хозяин щедро угощал нас вареньями и соленьями собственного производства и уже здесь мы позволяли себе и выпить, и закусить.
Чего только не предлагает нынешняя реклама сегодняшним клиентам бани, но это уже скорее из области -- «любой каприз за ваши деньги», а не из чувства заботы о чистоте и здоровье граждан. Жаль, что коммерция убила и эту национальную традицию, сделав ее - из-за дороговизны- недоступной для большинства населения!