От редактора:
Здесь я буду публиковать лучшее из документальной книги "Вира якорь!", автор которой - мой папа, Егоров Владимир Николаевич - штурман дальнего плавания, капитан-лейтенант запаса, в советское время ходивший на Кубу, в Индию, Африку, Сирию и многие другие страны, переживший такие приключения, по которым можно снимать блокбастеры, спасший за годы своей работы множество жизней и неоднократно спасавшийся сам.
Читтагонг. Часть 20
Через несколько суток хода стало заметно теплее, мы приближались к Мадагаскару. Курс мы проложили через Мозамбикский пролив, подальше от Африки, поближе к западному берегу Мадагаскара.
Пароход жил своей, оторванной от остального мира, жизнью. Четко разграниченные вахты на мостике и в машинном отделении. Матросы с боцманом во главе занимаются палубными работами. Каждый штурман или механик в свободное от вахты время приводит в порядок дела по своему заведованию. Повара и буфетчицы обеспечивают пятиразовое питание. Радисты колдуют в радиорубке со своими передатчиками и приемниками. Никто никому ничего не приказывает. Никаких лишних слов. Каждый знает свои обязанности и делает свое дело, не дожидаясь указаний. Так, в общем, и должно быть в нормальном экипаже.
Но напряжение в команде явно нарастало, хотя внешне это пока ничем не проявлялось. Чаще, чем обычно, моряки стали заходить на моей вахте на мостик и просили показать на карте где мы находимся. Я показывал. Не на всех это действовало хорошо. Спрашивали сколько еще идти до этого загадочного Читтагонга. Пытались узнать от меня, а что там делается в этом Бангладеш, почему там голод и как мы там будем выгружаться.
Я, конечно, толком ничего не знал. Мог только пересказать то, что прочитал в английской лоции. А там содержались какие-то мутные сведения о тропической лихорадке и многочисленном безграмотном, но не агрессивном туземном населении. Государственный язык — английский.
Я подумал, что это устаревшие сведения, еще со времен английской колонизации. Сейчас, после «освобождения от колониального ига», гордый народ Республики Бангладеш, видимо, строит согласно марксистской теории свое светлое будущее. Только вот англичане в своих капиталистических лоциях скрывают эту правду от мировой общественности. Ничего, вот придем в Читтагонг, сами увидим все своими глазами.
Моряки прерывисто вздыхали, с тоской смотрели на генеральную карту. Некоторые просили показать по карте сколько мы проходим за неделю, глядя на карту мысленно прикидывали время возвращения в Союз. Каждый раз получалось, что не раньше 7-го ноября. Это если после выгрузки мы напрямую вокруг Африки пойдем на Черное море, что маловероятно. К тому же от долгого пребывания в тропиках корпус судна сильно оброс ракушками и водорослями, и скорость здорово снизилась. Впереди огромный Индийский океан, потом неизвестность в виде Читтагонга, потом опять через два огромных океана, вокруг громадной Африки. Трижды нам еще предстоит пересечь экватор.
Кстати, при пересечении экватора на нашем судне существовала такая традиция: наиболее здоровый мужик наряжался Нептуном, надевал бороду, брал в руки трезубец. Буфетчица и дневальная переодевались в русалочек. Экипаж собирался около бассейна, где капитан торжественно докладывал Нептуну, что танкер "Ленино" пересекает экватор. Дальше отлавливались те, кто пересекает экватор впервые. Каждого из них швыряли в бассейн, затем вынимали оттуда и ставили на голую задницу огромную, специально на этот случай изготовленную печать. Затем давали им по стакану вина и вручали специальную грамоту. Называлось это мероприятие праздником Нептуна.
Бывали и другие забавные моменты. Например, однажды я поймал за крылья орла, неосторожно севшего на репитер гирокомпаса на крыле мостика. Слева направо на фото: 2-й радист Володя Свечкарь, 3-й помощник Федор Романович Онушко, орёл, 4-й помощник Егоров В.Н., матрос I класса Габриэльчик.
Однако сейчас, повторюсь, нам предстояло пересечь экватор трижды. И только потом где-то на северном краю карты мира виднеется крошечная Европа и совсем малюсенькое Черное море. Такие просторы угнетают психику даже стойкого советского моряка.
Я тогда и не предполагал, что действительность окажется намного ужаснее, чем это честно было прописано в лоции англичанами.
Неприятности в Читтагонге начались задолго до прихода — именно с этой английской лоции. Прочитав описание навигационной обстановки в этом районе Индийского океана, я обратил внимание, что Бенгальский залив, в глубине которого находится Читтагонг, представляет собой сплошное мелководье с плоским илистым грунтом. Стало мне интересно, а есть ли там вообще подходной фарватер с достаточной для нашего танкера глубиной.
В судовой коллекции карт нашел путевую карту с подходами к Читтагонгу. Посмотрел внимательно: ничего не понятно! Тут за 40 миль до рейда порта глубины 6—7 метров! А у нас осадка в грузу 10,5 м!
За обедом в кают-компании решил осторожненько сказать об этом капитану. Надеялся, что он об этом знает и какие-то решения из пароходства по этому поводу уже есть. Просто, как мне думалось, капитан не обязан обо всех секретах рассказывать четвертому помощнику.
Но для Ивана Петровича эта шутка с малыми глубинами оказалась полной неожиданностью. Лицо у него вытянулось: «Что за бред!..А куда мы идем!?..».
Действительно, уникальный случай в истории мореплавания: послали пароход через два океана на другой конец земного шара, но по простоте душевной забыли проверить, достаточно ли в этом месте воды для парохода.
А, с другой стороны, мы тоже хороши. Как будто не знали, кто нами руководит — береговые крысы. Расслабились, забыли, что каждый их шаг нужно проверять.
Иван Петрович со слабой надеждой в голосе обращается к третьему помощнику:
«Федор Романович, а ты карту эту корректировал?».
Чисто теоретически была еще надежда, что там на подходах к Читтагонгу что- то изменилось за последние годы, но на карте это еще не отражено. Например, освобожденный от колониального ига народ Республики Бангладеш в едином порыве прорыл для нашего судна по дну залива подходной канал длиной 40 миль. Но трезвый голос второго помощника развеял эти мечты:
«Нечего там корректировать. Англичане оттуда ушли. Там теперь за сотню лет ничего не изменится».
Некоторое время молча посидели за столом в полном недоумении. Капитан сориентировался быстрее всех:
«В конце концов мы ничего не нарушили, идем полным ходом в указанную точку. Просто, как только появится радиосвязь, вежливо запросим из пароходства дополнительную информацию о способах прохода через мелководье и уточненное место и способ выгрузки. Пусть подумают, полистают карты. Время еще есть, до прихода почти месяц».
Примерно через неделю после этого разговора, уже поближе к экватору, появилась радиосвязь с Москвой. Капитан «вежливо запросил» дополнительную информацию из пароходства. Там тоже в недоумении поразмышляли пару суток и ответили, что, мол, это не наше дело, пусть «Совфрахт» думает, ждем от него указаний.
Не знаю, что там думал «Совфрахт». Мы сутки за сутками шли полным ходом, пока не подошли к мелководью перед Читтагонгом, а ответа на наш вопрос так и не получили. Но это было позднее.
А пока мы мирно шли Мозамбикским проливом на север.