Для русского человека колокольный звон значил очень многое. В течение многих веков это было самое популярное средство массовой информации в обществе. По нему узнавали о начале церковных служб, собирали народ на вече, предупреждали о пожарах и приближении врага, сообщали об оглашении царских указов. К колоколам относились, как к живым людям, и иногда наказывали их, как живых людей.
Сведения об обычае наказывать колокола находят в документах Московской Руси 15 века. После взятия Новгорода в 1478 году Иван III приказал расправиться с Новгородским вечевым колоколом.
Его сняли с колокольни и вывезли в Москву, что означало конец свободного Великого Новгорода. Существует легенда, что на пути в Москву, в районе Валдая , колокол скатился с повозки и разбился на мелкие куски. Местные жители, находившие куски колокола, делали из них маленькие колокольчики, которые стали называть "дар Валдая".
Еще один новгородский колокол наказал Иван Грозный. Когда царь проезжал по Волховскому мосту, конь под ним пал на колени, испугавшись громкого звона колокола храма Святой Софии. Иван Грозный приказал отрубить колоколу уши, чтобы его нельзя было больше использовать.
Самый известный случай наказания колокола произошел в Угличе. Об этом знают все угличане и экскурсоводы живописно рассказывают эту историю. 15 мая 1591 года с колокольни прозвучал колокольный набат, оповестивший народ об убийстве царевича Дмитрия, что послужило сигналом к беспорядкам. Хотя фактическим исполнителем был звонарь, действующий по приказу матери царевича Марии Нагой, наказание понес набатный колокол. Он был признан виновным в государственном преступлении. Колокол привезли на площадь , публично высекли кнутом, вырвали ему язык, отрезали уши, а затем сослали в Тобольск. Колокол волокли на себе наказанные за мятеж жители Углича, которым тоже отрезали языки.
Последний эпизод подобного наказания колокола относится к концу 18 века. В сентябре 1771 года в Москве бушевал "чумной бунт". В городе умирало от чумы по тысяче человек в день. Начались массовые волнения, толпа громила дома богатых москвичей и даже больницы. После подавления бунта императрица Екатерина II приказала лишить языка колокол на Спасской Башне Кремля, т.к. в него били восставшие, созывая народ на площади. Но снимать колокол не стали, он остался висеть на своем месте, только уже безмолвный.
Чем можно объяснить такое отношение к казалось бы неодушевленным предметам? Как я уже писала в начале статьи, церковные колокола играли в повседневной жизни людей значительную роль и поэтому казались живыми. Они имели уши, язык и наконец голос, у каждого свой неповторимый. На Руси колокола даже крестили, как людей, у каждого были крестный отец и мать.
Звучание колоколов было призывом к тем или иным действиям, имевшим иногда драматические последствия. Поэтому наказания колоколов были предупреждением для жителей, когда колокол переставал звонить, это ощущалось как большая жизненная потеря.
Когда в 1892 году по распоряжению императора Александра III Угличский колокол был возвращен из сибирской ссылки, угличане встречали его как героя. Доставку колокола из Тобольска оплатили самые уважаемые и состоятельные жители Углича, на площадях и улицах были устроены праздничные гулянья.
Интересно, а какие в наши дни существуют наказания средств массовой информации?