Вечно голоногие пионеры Крапивина больше всего напоминают "юных разведчиков" из "1984". Ослабленность семейных уз, командность, злость, постоянная жизнь под барабанный бой. Заметим - эти маршировки - маршировки шпаков. Которые заточены исключительно на "внутреннего врага", у Крапивина - на обывателей и мещан.
«Я вступлю в бой с любой несправедливостью, подлостью и жестокостью, где бы их ни встретил. Я не стану ждать, когда на защиту правды встанет кто-то раньше меня», - такие клятвы давали дети, курируемые лично писателем.
Вообразим коллизию, происходившую недавно в городе, где писатель долго обитал. Вот - одни взрослые хотят строить какой-то собор. Другие - не хотят дать им это сделать и "обнимают сквер". Страсти накалены, противостояние жесткое. "Несправедливость" явно происходит. Только вот у кого же "правда"?
Где должен сражаться (клявшийся никогда не быть в стороне) крапивинский мальчик? Правильно: там, куда его ориентируют вожатые Олеги. Иного не бывает там, где "бороться" учат раньше, чем думать.
Книг "школьникам о школьниках" в 70-е годы написано неимоверно много, о чем мы уже упоминали. С большей или меньшей (но необходимой) долей "пионерскости". Художественно они были примерно на одном уровне все, графомании не допускалось, гениальности не получалось. Но только Крапивин в эти годы обласкан советской властью как никто. И на 100-ление Ленина - медаль, и орден Трудового красного знамени (награда по тогдашней шкале не детская), и премия Ленинского комсомола... Может сложиться впечатление, что Крапивин был, как любят говорить нынешние конспирологи, "проектом". Проектом советской власти, судорожно буксовавшей из 70-х обратно в 60-е, к "ленинским нормам".
Но едва ли это отвечает действительности.
Если мыслить для удобства образами, вообразим, что социальные образования, как люди, имеют некую "душу". Только, в отличие от людей, это смертная душа. Она живет столько, сколько длится подпитывание этой души живыми людьми, входящими в это образование.
Если так, то есть смертная душа и у антисистем. У антисистем она, пожалуй, особенно смертная. И антисистема, начинающая умирать (а в 70-е процесс пошел вовсю) цепляется за жизнь изо всех сил.
Нужны преданные, не думающие (нам не в "кандидаты наук, мертвыми рукописями заниматься"), разделяющие идею полностью, а главное, это смысл любой антисистемы от реальной опричнины до "клуба опричников" Миши Леонтьева - необходимо дать этим людям ощущение, что общество поделено на две противопоставленные и неравные части, и они лично принадлежат к лучшей. Вот почему все эти самые обычные советские граждане самой правильной страны у Крапивина - сущие монстры. Ведь и сейчас идут речи - народец оказался неподходящ, мало перестреляли. Я передергиваю? Как бы. Вспомните зацикленность Крапивина на Испании, и наконец стоит подумать над тем, почему ему Великая Отечественная интересна намного, намного меньше Гражданской. Германец - неинтересный враг в сравнении с мещанином. Что и логично, Крапивин даже в родной своей советской армии не служил. С "толстыми тётками" бороться-то - оно сподручнее.
Антисистеме страшно. Антисистема умирает. Она проецирует психологию своих сильных времен на современность. Крапивин бессознательно отражает эту тенденцию (Олег - "Павка", хамящий родной сестре, в комнате, обставленной непременно разномастной мебелью, ибо убивать же мало этих, которым чешские шкафы подавай...) Власть бессознательно обласкивает Крапивина. Все происходит интуитивно.
Но почему именно его? Опять же - "пионерских" книг было очень много.
А вот тут занятно. У Крапивина получается то, что не сумели нащупать все прочие. Он (опять же бессознательно) повторяет старый трюк Кобы Сталина, когда тот старался укрепиться поосновательнее.
Он - экспроприирует.
Сталин в свое время вернул - погоны, балы, мораль в отношении полов и многое еще - из жизни классового общества РИ. Это было, по выражению уникальной мадам Четвериковой, "замечательное христианство, только без Христа".
Дворян мы "шашками", мы из тех Каховских, которые под Каховкой Каховские. А вот - фехтование, гербы, щиты, замки рыцарские, служившие вообще-то Королю мушкетеры, турниры, рыцари, оруженосцы, слово "честь" (услышал бы его настоящий Гайдар, в обморок бы упал), это мы возьмём и на яхте кататься поедем.
Мальчик-то - "со шпагой", а шпага - символ дворянской культуры. Ни один писатель с такой силой, как Крапивин, не напирает на классово чуждую символику и атрибутику. Ты, мальчик, фехтуй, гербы себе сочиняй, только не забывай носить красный галстук и помни, что плакать надо над товарищем Альенде, а не над родным дядей с его ненужными берестяными грамотами.
Дети 70-х неимоверно увлекались фехтованием, мушкетерами, верховой ездой, парусным спортом, но - уже понемножку начинали играть в белых офицеров. Крапивин пытается - тенденциям времени вопреки - соорудить гибрид из Атоса и Павки Корчагина. Хотелось бы сказать, что этого у него не вышло. У него и не вышло. Тогда. Но то, что не пригодилось на исходе одной антисистемы, может оказаться кстати при сооружении другой. Тенденции есть.
Но подобно тому, как пишет Владислав Ходасевич (не настоящий, а изображенный Набоковым) русская эмиграция, как мужики на пожаре, унесла собой вперемешку нужные вещи и хлам, так и РФ, с падением власти КПСС, прихватила с собой всё, подвернувшееся под руку.
Крапивин сделался "православным писателем". Отпет в храме На-Крови, воздвигнутом на месте Ипатьевского особняка, где царственные узники приняли мученическую смерть от рук его прекрасных красных вояк. Интересно лишь одно - там же, под священной сенью, не забыли ли положить на подушечке у гроба медаль "За верность Аркадию Гайдару", полученную писателем за три года до его смерти?
изображения взяты из открытого доступа