Бросая косые взгляды на тенденции социального переустройства в мире, невольно терзаешься смутными сомнениями – а не идёт ли человечество к новому, пусть технически продвинутому и комфортабельному, но тем не менее старому доброму рабовладельческому строю.
Ведь что есть раб? Раб – это собственность, предмет для удовлетворения хозяйских нужд и прав имеет столько, сколько их имеет, скажем, пылесос. Пусть даже с «мозгами» и приставкой «робот».
Из сущности вытекают характерные признаки.
1). Принуждение к труду.
В обществе свободных и равных труд – право, а не обязанность, которой он становится, когда вознаграждением за него является возможность просто жить. Как это может быть достигнуто в условном будущем? Современные технологии предлагают продвинутый инструментарий, выходящий за рамки вульгарного физического воздействия. Например, отрегулировав уровень жизни населения таким образом, чтобы человек просто не мог остановиться «зарабатывать». Для верности прикабалив ипотекой, автокредитом и прочими «пряниками».
Конечно, в свободном обществе тоже надо трудиться, ибо если никто ничего не будет делать – то не будет и самого общества. Но отсюда плавно вытекает следующий признак:
2). Отделение труда от его результатов. Это когда одним достаётся труд, а другим – результаты.
Это логично: если раб – собственность хозяина, то такой же собственностью того же хозяина будет и всё, что этот раб произведёт. Так что увы, даже капитализм, который славится дифференцированным распределением доходов, просто прелюдия к рабовладельчеству, эпоха, когда группа будущих рабовладельцев формируется.
Что сейчас и происходит со всё возрастающей скоростью.
На самом деле деньги – это универсальный эквивалент результата, который очень удобно получать, хранить и делить.
Ну и кредиты – куда же без них. Очень полезный инструмент, очень разносторонний. Больше кредитов! – лозунг светлого будущего, в котором ничего вам не принадлежит. Потому что пока есть кредит – ничто ваше не ваше и всегда могут случиться «обстоятельства» для перемещения вашего в не ваше.
Так мы приходим к вопросам собственности.
3). Собственность для избранных.
Раб не может иметь собственности, поскольку сам ею является и плоды его труда ему не принадлежат. Более того, если бы вдруг у раба появилась личная собственность, то это прямо означало бы, что он стал хозяином некоей части результатов своего труда. Что приводит ЧСВ к перегрузке.
Поэтому в долгосрочной перспективе заметно вытеснение частной собственности у определённого круга населения арендой. В идеале, арендовать надо у хозяина всё – от физических объектов, начиная с жилья и заканчивая посудой, до возможностей – узнавать новости, учиться, лечиться (страховая медицина).
Человека без личной собственности достаточно просто принудить к труду, ибо при всём желании он не сможет, обеспечив себя хотя бы первичными нуждами (жильё, бытовые расходы), успокоиться и заняться своими делами. Не выйдет. За то, чтобы просто жить, придётся без остановки отдавать хозяину свой труд. Будет ли такой труд сильно цениться? Ну, как сказать…
Комплекс экономических особенностей тесно переплетается с социально-правовыми отношениями, что из них сейчас яйцо, а что курица – вопрос вторичный.
Наивно полагать, что сверхбогатыми движет исключительно стремление заработать – таковое стремление движет работягами, первым же необходима полная исключительность, как финансовая, так и социальная.
Проще говоря, они создают вокруг себя такую среду, которая стремится обслуживать только их и никого больше. Характерные признаки таковой следующие.
1). Отношение к человеку, не принадлежащего к избранным, как к механизму. Мелкие неисправности которого вполне можно пережить. А вот если, скажем, пылесос, совсем-совсем сломался, износился или устарел – то дальнейшая его эксплуатация вполне может оказаться нерентабельной. Исходя из этих соображений пенсии – явное излишество, доступность медицины следует ограничить исправлением мелких дефектов, а парк в целом неплохо было бы периодически инвентаризировать и утилизировать ненужное.
И вообще, от человека, как и от любого механизма, следует ожидать только одного – полного и безоговорочного подчинения.
2). Желание стать настоящими рабовладельцами приводит «элиту» к кастовому обществу, где для каждой касты существует свой закон, где власть возможна только в среде хозяев, а рабам достаётся исключительно тотальный контроль во избежание поползновений.
Это в свободном обществе власть – сиречь управление, а в рабовладельческом – синоним слову владеть. Отсюда – стремление к абсолютной закрытости от «живых вещей». Но согласно учению Архимеда, гласящего, что если один конец палки поднимается, то второй всенепременно опускается, обратной стороной такового стремления становится желание полного контроля над своим народом с возможностью немедленного подавления любых отклонений.
3). Наконец, иметь мнение и особенно уметь его иметь – прерогатива исключительно хозяина. Что касается раба, то лучшее его достоинство – покорность и ещё раз покорность. А лучшая покорность прорастает, если её обильно поливать пропагандой и своевременно обрабатывать от проявлений разума.
Откуда ноги растут? Скорее всего, от закреплённого генетически поведения того племени обезьян, от которого человек и произошёл. Особи которого отнюдь не желали блага ближнему, но желали всех благ себе за счёт ближнего.