Мама предложила Миле построить на прогулке большой замок из песка. Ночью прошел дождь, песок на площадке был липкий и тяжелый. Мама надеялась, что непоседа-дочь увлечется хотя бы на час-полтора и даже помогла подготовить перед выходом на прогулку бумажные флажки для башен будущего замка. Но она не знала, что милы в друзьях есть настоящий дух земли, живущий здесь же на площадке под старой бетонной плитой. Вернее, знала, но не верила, хотя Мила честно рассказывала о нем, да и странностей, которые можно объяснить только работой невидимых духов, было хоть отбавляй. Как только мама устроилась на скамейке и принялась черкать что-то в записной книжке, Мила побежала искать Топа.
Земляной дух с хозяйским видом расхаживал по детской площадке, заложив лапы за спину, останавливался возле забытых детьми игрушек, неодобрительно фыркал, если находил в мокром песке фантик или апельсиновую кожуру. Дух аккуратно стряхивал с мусора песок, подтаскивал на видное место, чтобы кто-нибудь из людей поскорее заметил и убрал его.
- Топ, привет! – крикнула девочка на бегу.
Топотун нырнул в песок там, где стоял и через секунду вынырнул в двух шагах от Милы. Они весело покружились, и Мила рассказала другу о своих планах на счёт большого песочного замка. Топ мало знал о них, но Мила была очень догадливая и взяла с собой картинку средневекового замка, вырванную из старой раскраски. Дух внимательно осмотрел и присвистнул:
- Такую махину держит, должно быть, очень сильный камневик, а домовых там живёт не меньше десятка, чтобы содержать в порядке каждую комнату.
- Но нам же не нужен такой огромный, - громким шепотом заговорила девочка, - Главное, чтобы мама удивилась! И ребята, попадали, когда выйдут играть.
Топ снова нырнул в песок с головой, место, где он скрылся, забурлило. Вверх потянулся песочный конус. Когда достиг уровня пояса Милы, перестал расти, распался на бастионы и круглые башенки, вокруг под стеной вспухли маленькие конюшни, сеновалы и амбары, крестьянские избы, все как на картинке. Мила взвизгнула, запрыгала от радости и принялась аккуратно рисовать краем совочка окошки, дверцы, зубчики на стенах. Топ выбрался из песочницы, отряхнулся и важно обошел замок по кругу, придирчиво осматривая.
- Я мог бы сделать его и выше, - гордо сказал он – Но тогда мама ни за что не поверила бы, что ты его сделала сама.
- Здорово-здорово, молодец! – затараторила Мила, пытаясь поймать топотуна и обнять. Он ловко увернулся. Хотя дух и не показывал вида, ему было очень приятно, что Мила его хвалит.
- Ничего себе! Замок, как настоящий, Мила! Здорово у тебя получилось! Можно с тобой поиграть? – раздалось сзади. Это подошел Васютка из второго подъезда, с которым Мила встречалась иногда во
время прогулок и даже пару раз менялась игрушками. Девочка сразу приняла будничный вид, как будто каждый день без труда строит по два таких замка, а то и получше.
- Можно! Привет, Вася. Копай ров у передней стены, а я буду флажки расставлять.
- Ага.
Скоро замок был совсем готов. Мама Васютки сфотографировала его на смартфон и вернулась на лавочку.
- Чего это у тебя мама такая печальная сегодня, - поинтересовалась Мила.
- Ох, Мила, ты не поверишь! – со всхлипом сказал Вася, залезая на вкопанную покрышку от КАМаза. - Тут такое, будешь печальным.
Мила почувствовала, что впереди ее ждет интересный и жуткий рассказ, и даже забыла на время о замке. Топ, которого Васютка не мог увидеть, тоже пришел послушать.
- Мы вчера с мамой и папой, и еще с Кузьмиными ездили в лес. На пикник. Папа сказал, весело будет, две дружных семьи! Костер разведем, мяса пожарим, как настоящие индейцы! Приехали мы в лес. Место такое красивое, возле реки. Взрослые стали лагерь разбивать, костер разводить, а я, конечно, пошёл осматривать окрестности! К берегу сходил, по кустам пролез.
- И тебя отпустили? – не поверила Мила.
- Ну,- Вася смутился, - я далеко-то не уходил. Но это не важно, ты дальше слушай. Иду я, как индеец бесшумно, думаю, вдруг заяц попадется или куропатка. Тут за спиной что-то зашуршало. Я оглянулся – нет никого. Иду дальше, опять шуршит. Я резко повернулся. Никого. Пошел назад по своим следам, ничего нет. Думал, ежик в траве шуршит, все осмотрел. Нет ёжика. И так раз сто: только пойду, рядом кто-то шур-шур! И никого нет. Я очень смелый, но тут у любого храбреца мурашки побегут! Вернулся я в лагерь. Там суета, дым, кто-то в машине музыку включил. Пошли мы с ребятами в мяч играть. Раз по машине дядь Пашиной попали, другой раз мяч чуть в костер не закатился. Нас взрослые отогнали подальше, под деревья. Вот побежал я за мячом, а сзади опять шур-шур, и как будто хихикнул кто. Я - к ребятам, а на сердце неспокойно. Думаю, у меня дар есть колдовской! Только ты никому не рассказывай. Вырасту, может, колдовать научусь.
- Ты не отвлекайся, дальше-то что было?
- Дальше, вроде все нормально. Поели шашлыков, поиграли, спели песни под гитару. Тут туча зашла дождевая. Папа сказал, надо собираться быстрее, он свою ласточку не собирается по грунтовкам на тракторе вытаскивать. А дождь уже накрапывает. Ну побросали все по машинам. Мама говорит, надо костер закопать. Ей все – не надо, зачем, дождь вольет, он сам потухнет. Долго походную сумку искали с едой. Полез я в кусты ракитовые, неважно зачем, слышу шур-шур, повернулся, а сумка там лежит открытая. Я сразу перехотел, подхватил ее и – к машине. А сумку туда никто не относил, ясно? Вообще никто в ту сторону не ходил.
- И только-то? – протянула Мила разочарованно, - Подумаешь, сумку потеряли! - Не сумку, - насупился Васютка, - дальше самая жуть началась. Приезжаем домой. Ложимся спать. Все устали родители, слышу, храпят из комнаты. А мне все не спокойно. И из кладовки шур-шур. Мышей у нас нет. Звук такой громкий! Я глаза зажмурил, думаю, прекратится само. Оно нет. Шур-шур в кухне, будто кто на пакет наступил. Потом ложка упала - Бам! Обои потрескивать начали в коридоре. Потом в моей комнате за шкафом шур-шур! Занавеска зашевелилась! А окно-то закрыто, с чего бы ей шевелиться?! Я парень-то смелый, решился с кровати слезть и родителей разбудить.
- Да, смелый, - серьезно сказала Мила, если бы в её квартире духи так расшалились, она бы очень испугалась. К счастью, Трифон домовой у них строгий, даже самые наглые путляты по струнке ходят.
- Папа сердитый такой пришел, - продолжал Васютка, - свет включил, под шкафом посмотрел, форточку открыл-закрыл, занавеску поправил. Спи, говорит, может сквозняк был. Только все улеглись, шуршание опять началось. Тут уж я не выдержал и к родителям убежал. Можешь смеяться, только мне не до смеху.
Мила не смеялась. Топ может и улыбался, но его довольной мордочке не поймешь.
- Родители поворчали, но меня гнать не стали. Только звуки страшные не прекратились. Мама с папой сначала шутили, пытались заснуть. Ходили, свет включали, папа стучал по шкафам по стенам, чтобы мышь прогнать. Не помогло. Когда дверь ванной заскрипела, мама аж подпрыгнула. Включили свет во всей квартире, чаю попили, успокоились. Только ляжем, опять звуки! Заснули, когда уже на улице посветлело. Папа на работу ушел, а мама осталась. Но в квартире ей самой неспокойно, будем тут сидеть, пока папа не вернется.
Мила смотрела на Васютку широко раскрытыми глазами, ей такие жуткие истории очень нравились, хотя и жалко их было.
Топ давно перестал слушать историю ушёл на другой край площадки и пытался подманить куском леденца легкого воздушного духа. Они иногда помогали Топу закидывать фантики в урну. Когда на площадке суета, все играют, бегают, никто не замечает таких мелочей. Ждать от людей, что они сами мусор уберут, Топ давно бросил. Известно, что все духи очень любят сладкое. Легкий свистульник прельстился недоеденной конфетой и кружил вокруг топа, гоняя вихрем подсохший песок. Топ подманил его к фантикам, дал лизнуть леденец. Свистульник поднял бумажки и фантики, взвился столбиком ввысь, заигрался, зарезвился и забыл, что ношу надо отнести в урну. Ветреный народ. Топ досадливо махнул лапой и вернулся к детям.
- Ничего удивительного!.. – неторопливо сказал он.
- Ничего удивительного, - повторила Мила, догадавшись, что дух хочет рассказать что-то Васютке.
- Это шуршун сердится. Шуршун – добрый лесной дух, иногда любит пошалить, запутать или напугать путника. Особенно активны шуршуны по ночам. Если кто решится ночевать в лесу, рассердив лесных живиков мусором, не затушенными кострами, громким смехом, криками, должны готовиться к бессонной ночке. Родители Васютки скорее всего случайно привезли духа в квартиру. Он запомнил, что в его доме устроили разгром, и будет теперь шалить.
Всё это сказал Топ, а Мила пересказала. Васютка слушал, раскрыв рот.
- И что же теперь делать? – мальчик посмотрел на Милу с надеждой, та – на Топа.
- Делать, известно что – хмыкнул он, - ехать на то же место, собрать мусор, поправить траву, затоптать кострище. Если деревце посадить на том месте, тоже хорошо. Шуршуны это любят. Потом надо оставить большой сладкий пряник, открыть в машине все двери, багажник, чтобы он к прянику пошел. Быстро все закрыть и уехать. Только надо с собой в лес взять убежище, где шуршун притаился. Это куртка, может быть, корзина…
Мила рассказала все Васютке.
- Сумка, точно! Вот он где спрятался! Откуда ты всё знаешь? – подивился мальчишка.
- Друг рассказал, - честно призналась Мила.
- Спроси у него потом, - Васютка смущенно отвернулся, - а духи эти, шуршуны, они страшные?..
***
Вечером Васютка рассказал всё, что узнал папе и маме. Он был уверен, что теперь-то они успокоят шуршуна, но родители сделали по-другому. Мама его погладила по голове и с улыбкой сказала, что они просто переволновались и все будет хорошо. Папа расставил мышеловки, и разложил картонки с клеем, привлекающим грызунов. Ночью было тихо. Васютка уже подумал, что все ему привиделось, прислышалось, и рассказ Милы о лесных духах - глупая сказка. Он уже начал засыпать, как вдруг в кладовке громко щёлкнуло.
- Ага, - сказал папа, - вот она и попалась. Давайте спать! - Все-таки надо её убрать, - сказала мама. Папа пошёл в кладовку, включил свет, долго там рылся и бурчал. Васютка не выдержал, прибежал посмотреть на пойманную мышь. Сработавшая мышеловка была пуста. Папа осматривал полки, сдвигал ящики с инструментами и пухлые пакеты.
- Ладно, пошли спать.
Легли. Успокоились. Снова щёлкнуло на кухне. Потом ещё. Мышеловки защёлкали подряд одна за другой, Васютка зарылся под одеяло с головой и крепко зажмурился, чтобы не заплакать. Всю ночь в квартире шелестели книги, занавески, трещали обои, скрипели двери (хотя папа их вечером смазал!), даже посуда звенела. В три часа ночи сидели на кухне осунувшиеся, сонные, всклокоченные, пили чай. Уже не обращали внимания, что щёлкают пружины в диване, падают книги, под плинтусами что-то катается. Забрезжил рассвет, всё стихло. Забылись тревожным сном.
На следующий день папа ушел на работу, но вернулся раньше обычного. С ним приехал большой важный мужчина в черной длинной одежде. Васютка знал, что так одеваются попы. Знал он и то, что попы не любят, кода их так называют, стеснялся и не знал, куда себя деть. Бородатый дядя оказался веселым и добродушным человеком. Он вежливо поздоровался с мамой и с Васюткой. Пошутил, что-то уточнил, и даже разрешил всем остаться в квартире во время молебна, только сказал не шуметь. Потом он ходил по квартире с дымной коробкой на веревке, со свечой, водой брызгал по углам, постоянно нараспев что-то рассказывая. Васютка знал, что это молитвы, которых боится вся нечисть, понять ничего не мог, но преисполнился уверенности, что теперь обиженный шуршун изгнан! Папа проводил гостя, они о чем-то еще поговорили в его большой машине.
Ночью в квартире начался привычный раздражающий шум. Только теперь еще пахло сладковатым дымом. Шуршун в этот раз досаждал по-новому. Он сидел тихо, ждал, пока хозяева уснут, и тогда издавал особенно громкий звук, плашмя ронял на пол большую книгу, хлопал дверью, или скатывал в ванну шампунь. Васютке показалось, что он иногда всхлипывает. Хотя он и боялся до дрожи, всё-таки, ему стало немного жаль шуршуна.
Утром Васютка снова просил маму поехать в лес и убрать за собой. Она уже не успокаивала и не пыталась улыбаться, листала в интернете объявления, звонила кому-то и иногда ругалась. После обеда к ним в квартиру вошла пухлая женщина с огромными чёрными ресницами, бровями-нитками и большими перстнями на каждом пальце. Она не знала, что сказать Васютке, выбежавшему навстречу, но мама быстро увела её на кухню пить чай. Васютке разрешили смотреть мультики на компьютере, сколько угодно, только с условием не шуметь! Женщина ходила по дому с колечком на ниточке, что-то напевала, ставила дымящие палочки по углам. После этого потребовала всех выйти на лестничную клетку, оставить её одну для завершения ритуала. Мама на это почему-то не согласилась и предложила женщине самой выйти. Та фыркнула и дозволила остаться, но надела маме медальон из перьев и ниток, заявив, что включит оберег в общую стоимость.
Папа пришел с работы совершенно разбитый. Он не шутил, как обычно, не подначивал маму, и даже почти не ел.
- У Серёги переночевать не получится, - сказал он, - извиняются, но к ним тёть Шура из Твери приехала, негде нас положить.
- Я Пантелееву приглашала, - глухо сказала мама, - лучший экстрасенс в городе! Может, теперь нормально всё. Пронесёт. Папа вскинулся было, как он обычно делал, когда собирался сердиться и маму ругать, но как-то сразу сник и сказал только:
- Может, и пронесёт. И за что нам такое? Бред.
Ночью творилось что-то невообразимое. Спать не ложились. Сидели на диване, смотрели телевизор, ели кукурузные хлопья. Со стен падали картины, мебель скрипела, двери открывались и закрывались, в ванной зашумела вода. Папа, ни слова не говоря, сходил, выключил и вернулся на диван. Телевизор щёлкнул и отключился, свет погас, всё стихло. Только в кладовке что-то чавкало и хрустело. Васютке было очень страшно. Казалось, не один дух, а целое стадо злыдней атаковало их маленькую норку, и спасения нет. Как только дожуёт он в кладовке свое лакомство, примется за самого Васютку. Мальчик встал, ноги ему показались ватными. Преодолевая дрожь, и стараясь не стучать зубами, он пошёл через темную квартиру к кладовке. Дверь открылась бесшумно, Васютка решительно протянул руку в самую густую область темноты, нашарил фонарик на полке с инструментами. Чавканье не смолкало. Подавив желание включить фонарь и убежать, мальчик наклонился к дорожной сумке, которую со дня пикника так никто и не разобрал. Решительно дернул собачку молнии, одновременно включая фонарь.
В сумке пискнул от неожиданности небольшой пушистый зверёк. Передними лапами он закрыл глаза от света, при этом выронив надкусанное печенье. В следующую секунду малыш сообразил, что его раскрыли, и неторопливо зарылся в свернутый свитер на дне сумки. Васютка оторопело погладил сумку по круглому боку, и медленно закрыл молнию. Папа и мама стояли над ним и молчали. Мальчик сел на пол возле сумки и сказал, давя в себе слезы облегчения:
- Малыш, ты обиделся, что мы у тебя там насорили, да? Сердишься? Я понимаю. Мама тоже всегда сердится, если я забываю собрать игрушки или разбрасываю одежду. Мы все приберем. Да? – Васютка посмотрел на тихих бледных родителей.
- Ага.
- Хороший. Т-ты н-нас не б-бойся, - выдавил Васютка и погладил бок сумки. Изнутри донеслось ободряющий хруст печенья. Зажегся свет, телевизор зашипел, холодильник взгрюкнул и загудел.
Солнце еще не успело подняться высоко, а машинка уже несла их по пустой дороге в лес. Мама спала на переднем сидении, папа пил кофе, а Васютка сидел в детском кресле, которое терпеть не мог, и смотрел как красивые оранжевые лучи, расцвечивают густой туман. Птицы кричали так громко и заливисто, что их было слышно даже в машине. Лес был мокрым от росы, ярким и торжественным. Сумка на коленях Васютки шевельнулась. Он ласково погладил её по теплому боку.
На поляне царил форменный бардак. После их пикника здесь наверняка ещё кто-то останавливался, повсюду валялись пластиковые тарелки, пакеты, банановая кожура и прочий мусор. Огонь от чьего-то костра расползся до самой реки и выел ближайшие камыши, оставив пятно черной жирной сажи. Папа сказал, повезло, что ветер был не в сторону леса. Кто-то поломал и порубил кусты, в которых Васютка нашёл сумку.
Шуршун, не скрываясь, переваливался на коротких лапках по поляне, и грустно всхлипывал.
Быстро собрали мусор, и свой, и чужой - весь, какой нашли, в заготовленные мешки, спрятали в багажник. Папа раскопал место для костра, обложил глиной и камнями. Надеяться, что костер никто больше не разведет, не приходилось, так пусть хоть в одном месте будет. Ракитовые ветки воткнул в мягкий берег, заявив, что они приживутся, и через год тут будет целая роща. Мама высыпала на пенек, служивший столиком, сахар рафинад: пряника в доме не нашлось. Шуршун куда-то пропал. Горевал он не долго. По веткам ближайших сосен лениво прыгала толстая сорока, потом пробежал ёж, наконец, на поляну бесцеремонно прискакала белка. С несвойственной для грызунов храбростью обнюхала горку сахарных кубиков и даже позволила Васютке себя погладить. Плохо ему было в квартире, а тут вон, приободрился, понял мальчик и обрадовался.
- Прощай, малыш. Можно, мы к тебе в гости ещё будем приезжать? Без мусора, костров и шума, обещаю!
- На счёт песен под гитару, ничего не обещаю, - заявил папа с улыбкой, - ну, давайте, по местам. Нам пора.
***
- С тех пор в квартире тихо, - сказал Васютка Милане, заканчивая рассказ.
- Вот и прекрасно. Надо было вести себя прилично в лесу. Или сразу исправить, когда Топ всё объяснил. А у нас вот что было, - со смехом продолжала Мила, - кто-то повадился замки наши ломать. Мы строим всеми детьми, стараемся, а кто-то ломает. Топотун заколдовал песок на этом месте, липким сделал, приставучим. Так, Мишка из первого подъезда до сих пор весь в песке ходит! Никто отряхнуть не может!
И дети весело рассмеялись.