ДО СВИДАНИЯ, МАМА

Проблемные отношения с родителями весьма распространенное явление, не говоря уже о таких крайностях, когда ребенок вырастает в семье пьющих или страдающих иными пороками. И неразрешимые противоречия часто приводят к тому, что все связи и контакты обрываются.

Проблемные отношения с родителями весьма распространенное явление, не говоря уже о таких крайностях, когда ребенок вырастает в семье пьющих или страдающих иными пороками. И неразрешимые противоречия часто приводят к тому, что все связи и контакты обрываются.

У моей мамы всегда был невыносимый характер. Бабушка рассказывала, что ее дочь с детства по­ступала, как ей заблагорассудит­ся, управы на нее не находилось. При этом внешне она была пре­хорошенькой, поэтому довольно быстро вышла замуж и оставила родительский дом. Но ее муж, мой отец, не выдержал и сбежал, когда мне не исполнилось и года. Оставив брошенной жене квартиру и исправно помогая ей матери­ально. И всегда старался уделять внимание ребенку — забирал на выходные, гулял со мной по вечерам. А назад уже не вернулся, со временем завел новую семью, и я его, кстати, прекрасно понимаю. Поскольку совместное существо­вание с моей матушкой — это, по сути, жизнь на вулкане. Потому что она истерична, крайне эгоистична, а ее настроение в течение дня меняется по нескольку раз. Более того, хозяйственные заботы маменька всегда игнорировала, работать не хотела и всегда иска­ла приключений на свою непутевую голову.

Когда я была совсем маленькой, помогала бабушка, но потом слег дед, и она уже не могла уделять внучке столько времени, ведь ей приходилось ухаживать за своим мужем. И я была отдана на откуп этой неуравновешенной женщине — своей матери, которая то зацеловывала меня, душа в объятиях, а то отвешивала шлеп­ки и подзатыльники — безо вся­кой провинности с моей стороны, просто такой уж стих на нее находил. Разумеется, все это не могло не отразиться на моей психике, и в детстве я была довольно замкнутым, зашатанным ребенком. Долгое время пыталась подстроиться под мамино настроение, предугадать его, но потом поняла, что это бесполезно. Изо всех сил также старалась заслужить ее любовь, стать к ней ближе. Но и это осталось безрезультатным, и в ко­нечном итоге я поняла, что выход один: держаться от нее подальше.

ВОПРЕКИ ВСЕМУ

Вспоминается много случаев, когда мама проявляла по отношению ко мне буквально садистские наклонности. То, что она била меня, чем ни попадя, — это уже, как говорится, общий вопрос. Причем силы никогда не рассчитывала, вовсе не думая о том, что может случайно изувечить ребенка. По этому я научилась уклоняться, за­стывать наиболее уязвимые места и при надвигающейся опасности сбегать из дома. Поначалу — к подружкам, или просто до поздней ночи и болталась во дворе.

Однажды, к примеру, папа купил мне компьютер, а мать, в очередном приступе ярости, расколоти­ла его, а потом отхлестала меня ремнем, нанеся раны металлической пряжкой.

В нашем доме никогда не было нормальной еды — моя роди­тельница пробавлялась кофе с бутербродами, а я чаще всего столовалась у бабушки, ведь де­нег на продукты мне не выдавали. А носить в основном приходилось ее вещи, которые маман сбрасывала со своего царского плеча, благо фигуры у нас были одинаковые — обе субтильные. Но я ни­кому не жаловалась, было стыдно признаться в том, что у меня такая мама. Бабушка, конечно, о многом догадывалась, но твердила одно:

-Ты уж потерпи, Алиночка, пре­красно знаю, как тебе трудно. И взяла бы тебя к себе, но куда? В нашу однушку с лежачим де­дом?

- Бабуля, да я все понимаю, толь­ко объясни мне, почему она та­кая?

-А кто ж ее знает? — вздыхала та. — Вроде и не баловали особо, старались дать правильное воспитание, но уже лет с пяти моя дочка стала вовсе неуправляемой. Мы ведь даже несколько школ сменили, нигде ее выходки не хотели терпеть, еле-еле аттестат получи­ла. Предполагаю, в кого у Лариски такой характер — в роду нашем есть цыганская кровь. А мать твоя смуглая, чернявая, видимо, и ска­залось бродячее семя...

Несмотря на невыносимые усло­вия дома, я изо всех сил стара­лась хорошо учиться, чтобы чув­ствовать себя человеком хотя бы в школе, а еще у меня обнаружились способности к рисованию, поэтому сама себя записала в художественную студию. Нужно было загрузиться максимально, чтобы как можно меньше времени проводить с матерью и отвлекать­ся от бесконечных скандалов, ко­торые происходили у меня дома.

БРОСИЛА НА ПОЛГОДА

Ну а мама ни в чем себе не отказывала и жила в основном за счет любовников, причем они у нее по­стоянно менялись. А алименты, которые присылал отец (к тому времени он перебрался с семьей в другой город), она не трогала. Сказала мне однажды, что копит их на черный день. Вот они ей и пригодились, когда я перешла в выпускной класс. В августе матушка отбыла в Египет и застряла там на полгода. Денег мне она не оставила, поэтому пришлось думать, как жить дальше. Какую-то сумму выделяла бабушка, но этого еле хватало на еду, поэтому нужно было выкручиваться. У меня были доверительные отношения с классной руководительницей, вот с ней я и поделилась своей проблемой, объяснив материно отсутствие тем, что ей необходимо было уехать на длительное лечение.

Так ведь есть выход, Алина, — обнадежила меня Анна Юрьев­на, — у нас в младших классах нет учителя рисования. Занимаются они во вторую смену, ты вполне потянешь эту нагрузку.

А директор не будет возражать? — обеспокоилась я.

Да она только обрадуется, все знают, что ты окончила художественную школу, к тому же почти отличница, так что, думаю, про­блем не будет.

И я начала учить детей рисованию, правда, оформлен вместо меня был другой человек, но главное, каждый месяц получала деньги. А к Новому году мама вернулась, причем не одна, а с арабом,которого представила мне как своего нового мужа. Он оказался на семь лет младше ее, по-русски почти совсем не говорил. Букур смотрел на мою матушку преданными глазами и каждый вечер готовил какие-то восточные блюда с боль­шим количеством пряностей. Ко мне относился доброжелательно, всегда звал к столу, правда, изъясняться нам было трудно.

Но спустя время деньги у них, по­хоже, иссякли, и между ними все чаще стали вспыхивать ссоры. Мама гнала своего восточного мужа на работу, а он, отчаянно жестикулируя, что-то говорил ей в свое оправдание. Да и куда, дей­ствительно, его могли взять без языка?

Она начала выпрашивать деньги у меня, но я посчитала так: достаточно того, что покупаю на всех продукты, а уж остальное пусть добывают сами.

В итоге мамаша начала устраивать скандалы с драками, причем перепадало и мне, и Букуру. Да, да, как ни странно это звучит, его она тоже побивала. Вот тебе и вос­точные мужчины! Где их хваленая властность и обостренное чув­ство собственного достоинства? Впрочем, с моей маменькой даже самые сильные люди ломались... Дело кончилось тем, что он сбежал к кому-то из своих земляков, и они помогли ему спешно вернуться на родину.

МОЯ НОВАЯ СЕМЬЯ

Окончив школу я поступила на заочное отделение института и устроилась в детский дом творчества — вести занятия по изготовлению различных поделок, где и познакомилась со своим будущим мужем. Олег тоже учился заочно и работал здесь хозяйственником. Руки у него были золотые, он все мог починить и поправить. Наши с ним судьбы в чем – то оказались схожи, правда ему пришлось в детстве страдать от деспотизма отчима. И если меня проживание с неадекватной матерью в конечном итоге закалило, то Олег, даже став взрослым, остался до болезненности застенчивым и нерешительным.

Мы с ним вначале стали добры­ми друзьями. Я очень сочувствовала этому парню, особенно когда он говорил, что домой просто ноги не идут — настолько там тягостная обстановка. А мне самой все тяжелее было находиться с матерью в одном помещении, ведь после того как Букур сбежал, она совсем с катушек слетела. И однажды я предложила Олегу:

- По отдельности нам с тобой сейчас съемное жилье не потянуть, так, может скооперируемся? У меня знакомая в ближнем пригороде сдает половину дома, там две комнаты, и даже душ имеется. Возьмет с нас недорого, ты как к этой идее?

— Алина, да я буду просто счастлив! — обрадовался Олег. Вот так мы с ним и переселились в дом, где впервые за долгие годы оба вздохнули свободно. И нам так понравился совместный быт и досуг, что сами не заметили, как стали настоящей семьей. Мне с Олегом было хорошо, спокойно, а главное, я знала твердо: это на­дежный человек, на него всегда можно положиться. Да и он при­знался, что давно испытывает ко мне самые нежные чувства. По­этому мы долго не раздумывали и подали заявление в загс. И все бы хорошо, только денег ка­тастрофически не хватало. А пре­тендовать на свою часть жилья в родительских квартирах мы не стали — просто не хотелось связываться. Ведь прекрасно понимали, что это будет стоить нам больших нервов. А мой Олег, при всех сво­их замечательных душевных ка­чествах, зарабатывать толком не умел. Но выход все же нашелся. Одна из моих коллег по дому творчества предложила изготовлять вместе с ней бижутерию — всевозможные украшения из под­ручных материалов. «Вкус у тебя, я заметила, безупречный, — сказала она, — поэтому мастерство освоишь быстро, а мне как раз нужна помощница. Раз в месяц будем участвовать в выставках-продажах, заработать можно неплохо».

Новое дело пошло у меня хоро­шо, оно стало приносить доход, к тому же я очень увлеклась из­готовлением оригинальных укра­шений. Вот только родительница все не хотела оставить меня в по­кое. Начала названивать, с надрывам клянчить деньги, называя неблагодарной дочерью. Я, конечно, время от времени подкидываю ей какую-то сумму, лишь бы отвязаться. Но скоро у нас с Олегом ожидается прибавление в семействе, так что посоветовала ей найти работу. А мы с мужем с нетерпением ожидаем появления малыша, и я надеюсь, что мой ребенок будет расти в любви и заботе.