Дедушкины саночки
Когда мама уезжала в Добрянку, нам приходилось ночевать у дедушки с бабушкой в избушке. Спали на истопленной с вечера русской печке. Бока жжет даже через подстилку, крутишься, вертишься, с боку набок переворачиваешься… Не спится…
Тусклый, падающий из окна лунный свет проявлял очертания предметов и придавал загадочность всему пространству небольшого домика. Мерно постукивали часы-ходики, скрипела неугомонная кукушка…
Утром, дедушка с бабушкой поднимались рано, тихонько ходили, говорили редко, да и то шепотом... Каждый знал что делать. Готовили скотине, кормили, доили… Потом поднимали нас – пора в садик. Морозно на улице. Нашу одежку усиливали шалью и, перекрестив ее концы на груди, завязывали за спиной. Дедушка выгонял из ворот пошевенки – это легонькие деревянные саночки, с высокими бортиками, обшитыми со всех сторон на сказочно загнутых, к носовой части полозьях. Усаживал сначала меня, к задней стенке, вперед сестренку и сверху укрывал еще одеялом. Внутри становилось тепло и уютно, и только снаружи доносился скрип дедушкиных шагов. Мне не нравилось сидеть сзади. Но потом, понимая свое выгодное положение, склонив голову на спину сестры мирно дремала…
Гимн Советского Союза
Это сейчас понимаешь. Великая страна, великий гимн… И гордость, и радость, и непередаваемые ощущения. В каждом слове, в каждом звуке мощь, сила нашей страны. До дрожи… А тогда, я скажу, все это просто зверски ненавидела.
Только ногу через порог детского сада, играет гимн. И стоит тетка, вижу ее только по пояс, что на уровне глаз, большая, сильная, в белом халате. И в руках столовая ложка рыбьего жира. Она хватает твое лицо, зная, что буду сопротивляться, разжимает стиснутые зубы и толкает ложку в рот. И так каждый день. Не знаю, как другие дети переносили это…
А кипяченое молоко... Пока не выпьешь, ни куда не пойдешь. Все дети уже гуляют, а я не могу терпеть эту пену, это молоко… Это против моего организма. Не могу… Да и не надо мне это молоко, я встану гулять пойду. Так нет… Что только я не придумывала, то в цветок, то в горшок, то на улицу в отрытое окно… А бывает следят, и ни куда не денешься, сидишь…
Рыжее облако
Помню, как кто-то вбежал в школу и завизжал: белки, белки. Мы все высыпали на улицу и остолбенели. Рыжее облако. Белки словно летели, как летяги, но это были обыкновенные рыжие белки... Летяги, они же серые... Поэтому и облако было рыжим. Огромными скачками мимо нас, выше нас… Прямо по улице, ни конца, ни края не было видно. Это было что то… Хочу сказать, они все были как безжизненные, запрограммированные существа, им все равно кто или что на пути. Идут напрямую, деревня ни деревня, лес ни лес, человек ни человек. Как закончилось это шествие не помню, может испугавшись, я забежала в школу, может учителя загнали всех в здание, не дай бог, белки поранят кого своими острыми когтями. Помню, стою и со всех сторон рыжее облако. И все оно прыгает. Их тысячи было, тысячи… Далеко не каждый смог увидеть это чудо. Кто был на улице в это время, в этом месте тому и «повезло».
Год ежа
Один год было безумно много ежиков. Но это был длительный период, не то, что белки пронеслись и все. Лето наверно. Ну очень много ежиков. В лесу ежики, в деревне ежики. Мы, конечно, их домой притаскивали. У каждого в доме жили ежики. Один придет, другой уйдет все одинаковые. То ли этот был у нас вчера, то ли другой. Молоко пьет, все ест, ночью топает, в валенки забирается...
Арбузные берега
В нашем Камском море, в непогоду поднимается большая волна, опасная для кораблей. Их частенько разбивало или выносило на мель. Редкий год обходился без этого. И было это всегда под осень, когда начинались сильные ветра. Что везут по реке, будь то штабеля досок или строительный шестиметровый лес или сортимент какой, разобьет баржу, то и плывет вниз по течению. На такой случай у каждого наготове подручный инструмент, у кого лодка, у кого багор, у кого воротушка – поймает бревно, зацепит да вытащит на берег. Пострадавшая баржа может неделю, две, три простоять, пока ее отремонтируют. Все туда... Раскупают что осталось. Так и было всегда – что плывет по реке то деревня и собирает.
И однажды разбило баржу с арбузами. Мы учились в школе, значит, был день, перемена. И кто-то закричал: арбузы плывут. Какой там урок, через десять минут, вся школа переулочком и на берег. Все обомлели. Красота. Арбузы плывут огромные. Весь берег, начиная с Ленвы и вниз, сколько видел газ, был сплошь в арбузах. А там уже работа кипит, бабы арбузы таскают, кто на чем, кто как. Арбузы астраханские, красные, сахарные… Не один день ели всей деревней арбузы и поросята, и ребята... И что еще хочу отметить. Цвет. Красный цвет повсюду. Арбузы, выброшенные на берег разбивались о коряги, арбузная мякоть, корки, семечки толстым слоем устилали береговую линию. Куда ни глянь, везде арбузы. В каждом дворе, в доме, на столе и под столом, в холодильнике, в сенях… Да где угодно… На улице под деревьями и даже в лесу… Куда ни глянь везде корки, семечки… Ребятня с красными и довольными мордашками, липкими руками, и в одежде того же цвета. Вот такие арбузные берега.
Другой раз разбило баржу со строительным лесом, нам тоже привезли две тракторные вязанки. Из пойманного леса кто баню построил, кто забор поставил, кто на дрова испили… А у нас лежит, да еще за воротами. Отец болел тогда, мы не успели его пристроить. Пошла комиссия по дворам. Что сказать. Попались. Грозили оштрафовать, и даже дело передать в суд. Но после уговоров, потребовали, сей же час, выписать лес дровами.
Общественный бык
Лето. Жара. Мы в клубе, а значит, учились в старших классах, так как в клуб допускались только старшеклассники и рабочая молодежь. Все двери настежь и входные с улицы и запасные, что выходят во двор, которые отрывались крайне редко. Стоя на крыльце, мы еще издали видим, как от магазина несется парень немереными шагами, а за ним бык разъяренный. Не могу вспомнить, за кем бык гнался. Парень, в поисках убежища, к нам заворачивает. Мы все, естественно, от страха в клуб, парень за нами. И чтоб вы думали… Бык туда же. Все по сторонам разбежались, к стенкам прилипли, а бык, с разгону проскочив насквозь все двери, выскочил во двор. А если бы двери были закрыты…
Все деревню в страхе держал этот бык. Везде тебя увидит… Помню, как на бегу, на повороте, у тополя возле Карнауховых, я боковым зрением или затылком увидела в какой ярости бык, тяжелый топот и хриплое его дыхание... Вы не поверите, как я от страха бежала. Изо всех сил бежала, даже быстрей чем можно. Нацелившись на жердяной забор, так как вертикально стоящие доски мне не преодолеть, в доли секунды я оказалась возле него и, сделав гигантский прыжок, перемахнула через него, да так перемахнула, что первый мой шаг пришелся на самую верхнюю жердь. От жерди оттолкнулась и в огород, в картошку. Упала замертво. И в следующую секунду бык, хрипя, ударил в забор грудью, но не сломал. До сих пор хожу, примеряюсь и не могу понять, как я смогла «перешагнуть», приличной высоты забор.
Качели
Да… Были качели… Ох и большие были качели. Но я на них не качалась по причине… морской болезни. Я как тот любопытный медведь, только выглядывала из-за дерева. Качаться не могла. Здесь костер, анекдоты, разговоры и ребята какие-то творческие были, устраивали себе разные развлечения (в том числе и качели). Это не леспромхоз строил, а именно ребята, после работы. Конечно, леспромхоз помогал, чем мог, те же цепи, техникой какой… Цепи толстенные, плаха огромная, пол деревни могло уместиться, ну человек 20 точно. Раскачивали только по полчаса. Визг, писк, хохот на весь лес. Потом у костерка передохнут, перекурят, решат, кто будет следующий качаться, кто стоя раскачивать, кто будет снизу помогать… И так каждый летний вечер.
Гигантская горка
Горки строили каждый год, но они были то слишком крутые, то с изломом, то с трещиной, то маленькие, то еще что ни будь. Но в один год ребята сделали такую горку, что ты катился чуть ли не до середины Камы. Она была построена на пристани. Раньше пристань была не такая как в последнее время железный понтон, а стоял деревянный сруб метров 5-10. По осени вода отходила, обнажая позеленевшее, от водорослей строение, которое и определило высоту горки. Использовали только нагруженный снег или строили дощатый помост не могу сказать, но горка получилась отменная и переход от крутой части горки к пологой сделан был идеально ровно и плавно. И что еще сделали. На протяжении всей дорожки по обе стороны, стеной, вплотную друг к дружке были вморожены елки. Это не реальное было сооружение. И ты летишь с мостков с огромной скоростью меж елок, красота необыкновенная. Ветер не попадает, дорожку снегом не заносит… Удачное архитектурно-инженерное решение.
Заходите на страничку Музей истории поселка Бор-Ленва