Мой самый первый рассказ. Написан в далёком 1999 году. Чтобы его написать, мне пришлось уйти в лес, подальше от шума и суеты.
ВЕТЕРАН
© Олег Хасанов , 1999
Огонь. Взрывы. Стоны раненых боевых товарищей. Свист шрапнели. Массивные гусеницы танков, пережёвывающие израненную землю. Глаза солдат. В них — мольба, усталость, ненависть, страх, упорство. Рёв грузовиков. Чавканье сапог в непроходимых болотах. Разбитое правое стекло очков поляка Карла Шалинского. Одна дужка замотана изолентой. Стук алюминиевых ложек о жестяные миски в перерывах между боями. Редкие шутки. Постоянное ворчание Шалинского. Пальцы, нервно разминающие папиросы. Взгляд бывшего студента музыкального училища на свои огрубевшие и посиневшие от холода руки. Свинцовый ветер. Крики командира. Тяжёлые бронированные плиты танков, разрывающие ночную тишину частыми залпами огня. Лица бойцов, испачканные в крови и похожие на боевые раскраски индейцев. Руины городов. Заброшенные колодцы. Грустный плач губной гармошки. Солдат с перебинтованной головой, разглядывающий пожелтевшую фотографию своей жены. Старшина, истекающий кровью и с оторванной ногой, сидящий в окопе. Поющий Гимн Советского Союза срывающимся голосом. Топкие болота. Возгласы: «Когда же это кончится? О-с-сспади-и…» Ответные реплики: «Терпи, сопляк. Недолго ещё». Чёрные тени фашистских танков. Густой туман…
… Туман. Порой это было всё, что ему хотелось помнить о войне. Только о туман, который, подобно погребальному савану, окутывает воспоминания, прячет их, как изуродованные останки. Он сбился со счёта, сколько раз вскакивал ночью с кровати, крича так, что мёртвые проснулись бы.Просыпался весь в поту. Кричал, запутавшись в одеяле, корчась на полу и закрыв голову руками. Сотни раз он видел испуганное до смерти лицо жены. Сотни раз она успокаивала его как маленького ребёнка. Сотни раз он ходил на кухню, пил крепкий кофе и выкуривал сигарету за сигаретой…
Солнце сияло на синем ковре неба как раскалённая докрасна монета. Безмятежные пушистые облака величественно и плавно скользили над городом. Троллейбусы, большие экзотические рогатые животные, сновали туда-сюда по пыльным улицам. На дороге сидел жирный городской голубь. Он клевал полусгнивший огрызок яблока и часто оглядывался, мигая своими глазками-точками.Увидев приближающийся троллейбус, он с большой неохотой бросил свою добычу, кинул на неё прощальный взгляд и с ленцой заковылял прочь.
Из троллейбуса вышли трое: мальчик в бейсбольной кепке, повёрнутой козырьком назад и с романом Голдинга «Повелитель мух» под мышкой; мужчина в тельняшке и в джинсовой куртке, на спине – карта Афганистана и ещё вот такое заявление: «Когда умру, я вознесусь прямо на небо. В аду я уже был». Третьим был старик. На лице – сияющая улыбка. Настроение – праздничное. Серый пиджак увешан медалями и орденами. В правой руке — небольшой чемодан.
Дверцы троллейбуса с гусиным шипением захлопнулись. Старик остановился, поставил чемодан на землю, запустил руку в карман брюк, вытащил листок с адресом своего фронтового друга, утвердительно кивнул, положил бумажку в нагрудный карман, поднял чемоданчик, улыбнулся и зашагал вперёд твёрдой походкой.
Перешёл улицу и направился к дому друга. Солнечные лучи гладили его по седым волосам; лёгкий майский ветерок ласкал его лицо, изборождённое морщинами.
Семь лет. Семь долгих лет он не видел Кольку. Старик вздохнул и улыбнулся, крепко сжимая ручку чемодана.
В подъезде дома на подоконнике сидели два подростка. Один – в тёмном спортивном костюме. Бритая голова. В зубах зажата сигарета. Второй, потягивающий пиво из бутылки, смерил старика оценивающим взглядом и повернулся к своему приятелю, чтобы продолжить рассказывать анекдот. Бритоголовый выслушал до конца анекдот и захрюкал от смеха. В худых пальцах затряслась сигарета. Счастливый рассказчик довольно усмехнулся и отхлебнул пиво.
Старик вошёл в лифт, поставил чемодан на пол и выбрал нужный этаж.
Бритый спрыгнул с подоконника и отшвырнул сигарету. Окурок покатился по ступенькам лестницы, расплёскивая искры. Подросток посмотрел на старика и обнажил в кривой ухмылке частокол жёлтых зубов.
Дверь лифта начала медленно закрываться. Старик смотрел на часы, предвкушая скорую встречу и улыбаясь.
Подросток резко вскинул вверх правую руку и во всю мощь лёгких крикнул: «Хайль, Гитлер!!»
Улыбка старика поблекла. Дверцы лифта с лязгом сомкнулись.