ГЛАВА 22.(4)
— Не знаю, сколь долго я смогу удерживать планету-крепость, но не это, главное сейчас. Первоочередной моей целью, было освободить Ваши Величества и, сопроводив вас на мой корабль, эвакуировать с планеты... Первая часть миссии завершена, осталась – вторая, и я жду что вы, а также ваши приближённые, как можно скорее проследуют на шатлы, которые уже стоят на площади перед главным входом...
— Вы должны нас понять, генерал, — смущаясь, произнесла Лу-и. — Не вас мы ожидали увидеть в качестве своих освободителей, а солдат первого министра. Конфликт Птолемея и генерала Хамсвельда очень опечалил нас – такого не должно случаться между союзниками и нашими верными подданными. Но именно первый министр является главой правительства и представителем нашего дома. Что будет, когда мы покинем планету на вашем корабле? Могу ли я рассчитывать, что вы доставите императора в расположение флота Птолемея Янга?
— К сожалению, это не возможно, — опустил голову Симеон. — Птолемей и Хамсвельд считают друг друга – кровными врагами и на данный момент не могут помириться. Но это не означает, что Рико Хамсвельд – враг вашей семье. Генерал остаётся вашим преданным и верным слугой и будет защищать императора даже ценой собственной жизни.
— О, как я несчастна! — императрица уже не сдерживала своих слёз. — Только я обрадовалась вашему прибытию во дворец, но тут, же вы делаете мне больно...
— Каким образом? — опешил генерал, который растерялся и не знал, как утешить рыдающую женщину.
Если бы перед ним сейчас стояла простая девушка, он бы нежно обнял её и успокоил, но к императрице, пусть и бывшей, он боялся даже прикоснуться.
— Вы приказываете нам покинуть дворец и лететь на ваш корабль, — продолжала Лу-и. — Значит, мы не свободны в своих действиях, как вы нам только что обещали, а попросту являемся вашим победным трофеем...
— Не говорите так, госпожа, — Симеон сам чуть не плакал, не веря, что императрица думает о нём, так плохо. — Как я и говорил – вы свободны и вольны идти, куда захотите... Однако, самый лучший выход для вас сейчас, это проследовать на мой крейсер...
— Но вы, же полетите в лагерь генерала Хамсвельда, ведь так? — Лу-и закрыла лицо руками. — А это значит, что я и мой сын снова становимся заложниками тех игр за власть над Империей, которые ведут сейчас, и ваш командующий, и все остальные... Я знаю, я верю, — женщина, ища поддержки, с мольбой посмотрела в глаза Симеона, — что вы генерал Булатов искренни со мной, но как только император попадёт в руки Хамсвельда – он станет обычной марионеткой в его руках. Вы умный человек, это я увидела сразу, и вы не можете этого не осознавать...
Симеон опустил глаза, ему сейчас было очень стыдно перед плачущей несчастной женщиной и матерью, на лице которой отразилась вся боль и страдания, которые она и её ребёнок испытывали всё это время, когда шла Гражданская война. Их унижали, оскорбляли и цинично использовали все те, кому удавалось хоть ненадолго захватить власть. Как больно сейчас стало Симеону смотреть на этих двух беззащитных людей, так нежно обнимающих друг друга. У которых не было сейчас настоящего защитника, несмотря на то, что протекцию обещали многие, в том числе и он, стоящий в данный момент перед ними. Что-то поменялось в этот миг в душе Симеона, или вернее что-то снова возродилось, забытое за службой и войной, интригами и логикой действий...
— Я клянусь вам, госпожа и вам ваше величество, что положу свою жизнь служению вашей семье! — воскликнул в порыве чувств молодой генерал. — Отныне вы можете распоряжаться мной, как своим самым преданным подданным. Ваши приказания, будут выше приказаний любого другого в этой Империи! Я освобождаю себя от службы генералу Хамсвельду. Только вы, теперь можете приказывать мне и больше никто! — Симеон снова упал на одно колено и склонил голову.
Императрица подбежала к нему и, взяв его лицо в свои ладони, помогла ему встать.
— Благородство и честность ваша, не знает границ, — сказала она, с нежностью смотря в глаза молодого человека. — Я принимаю вашу клятву и в свою очередь клянусь, что не отдам ни одного приказа, который бы мог быть вами расценен, как недостойный и преступный...
Так они стояли, практически обнявши друг друга, под удивлённые взгляды окружающих их солдат.
— Становиться всё веселее, и веселее, — покачал головой, продолжающий лежать на полу, Езекия Галат.
Подпишитесь на мой канал и поставьте лайк, если вам понравилось.