Отношения Тимофея с Ириской похожи на отношения доброго и бестолкового дядюшки с избалованной племянницей без царя в голове. С остальными кошками его отношения строятся по-разному. С одними - от вооруженного нейтралитета до доминирования с помощью регулярных погонь и грызни. С другими - от ласкового вылизывания и спанья в обнимку до совместного участия в кошачьих «комитетах». Комитеты тоже бывают разные: по встрече хозяев из магазина, по выяснению, что в пакетах, наконец, по борьбе за кошачьи права «есть когда захочется и что захочется», «не есть, чего не хочется» и «орать, когда вздумается».
Ириска же, как только появилась, начала вести себя по-детски нагло. И не дала Тимофею и шанса выработать правильную стратегию поведения. Он позволял ей то, чего не позволял никому другому – наскакивать, кусать за уши и за ноги, применять запрещенные борцовские приемы (например, подножки). Наверное, за всю его жизнь никто не валял его по полу столько, сколько Ириска за первые три месяца жизни у нас.
Потом она подросла, и Тимофей стал пытаться вести себя с ней, как с другими. Не тут-то было! В этой неудаче он, кстати, не одинок. Ириска обладает тем невинным типом наглости, который действует безотказно и на людей, и на кошачьих. Например, когда мы кладем еду для нескольких кошек сразу, она стремительно и радостно скачет от миски к миске, пытаясь успеть поесть из каждой. Лезет под руки, когда мы делаем что-либо на кухне. Бесстрашно бросается под ноги, если ей кажется, что мы идем туда, куда ей надо. Или туда, куда ей не надо.
По сравнению с некоторыми другими, Ириска довольно мелкая. Но когда она преследует кого-нибудь, не вписывается в поворот и на полном ходу врезается в дверь, с другой стороны двери кажется, что Годзилла бьется с Кинг-Конгом.
Несмотря на бандитский нрав, Ириска не чужда нежности. Просто нежность у нее тоже не такая как у всех: спать в обнимку – это для стариков, лизать друг друга – для девчонок… а вот дружеское взаимное угрызание не делает урону чести, а удовольствия доставляет даже больше!
© Олег Самольянов