Вчера вечером после пробежки я заехала в супермаркет за апельсиновым соком. Дело было перед закрытием. Я сделала круг по почти пустому залу: вдруг мне что-то надо, но об этом не помню и вспомню, как только увижу (как Герда и закопанные розы).
Таким методом я вспомнила о рыбе, овощах, кефире, орехах, яблоках и еще паре килограммов разной снеди. По пути к кассе прихватила горшочки с чабрецом и орегано, пусть радуют взор на кухне.
Супермаркет закрывался через пять минут, работала лишь одна касса. В других кассиры уже вытягивали из кассовых аппаратов длинные чеки с отчетами, шуршали купюрами и звенели монетами, подсчитывая дневную выручку.
Я выложила свои покупки на кассовую ленту, кассир провела их через сканер, я начала складывать продукты в многоразовую сумку. И вдруг заметила, что вместе с моим соком, рыбой и всем остальным она пробила банку Нескафе, коробку хлопьев и какие-то консервы.
- Извините, это не мое, - я отодвинула рукой в сторону чужие покупки.
За мной стоял невысокий худой мужчина со сросшимися на переносице густыми черными бровями, за ним – кудрявая женщина в синей куртке. Мы были последними покупателями.
- Это моё! - с неожиданной агрессией рявкнул мужчина. Я вздрогнула от неожиданности.
Кассир вздохнула и устало сказала ему:
- Вам надо было положить разделитель…
- Чтооо?! – вдруг как конек-горбунок взвился мужчина. – Что ты сказала??? Это что же получается, я виноват?
- Я сказала, что надо было сначала положить на ленту вот такой разделитель, а то я ведь не знаю, где заканчиваются ее покупки и начинаются ваши, - оправдывающимся тоном, вжав голову в плечи, виновато сказала женщина. Она говорила по-гречески со славянским акцентом.
- Слушай, ты! – он уперся руками в разделяющую их плексигласовую перегородку, и я, молча наблюдая за этой сценой, подумала, что благодаря коронавирусу женщину от этого психа хоть что-то защищает.
– Я – КЛИЕНТ! ПОКУПАТЕЛЬ! – он стукнул кулаком в свою тщедушную грудь для большей убедительности. – Ты как со мной разговариваешь? А ну-ка позвать сюда менеджера, - бушевал он
- Я просто сказала, что надо было положить разделитель, - лепетала женщина
- Ты не "просто сказала"! Ты это сказала грубо! Нахамила мне! Мне, клиенту, который приносит сюда деньги! Где «извините, пожалуйста, господин?».
- Сейчас придет менеджер и сделает возврат – успокаивающим тоном говорила женщина.
Тут он впервые обратил на меня внимание, и до него дошло, что его покупки оплатила я.
- И перед ней ты должна извиниться! – снова заорал он, указав на меня.
Тут в моей голове щелкнул какой-то тумблер. Я не знаю, что именно послужило триггером: то, что она, как и я – женщина, как и я – иностранка. Или то, как он на нее орал и унижал из-за сущего пустяка. У меня закружилась голова от ярости и все поплыло перед глазами, но я изо всех сил старалась сохранять хладнокровие.
Женщина с виноватым видом повернулась ко мне.
- Не нужно передо мной извиняться, - сказала я ей. – Все в порядке.
- Она должна перед нами извиниться, - настаивал он.- Она мне нахамила!
Я про себя отметила "нами". Ищи союзников в другом месте, упырь.
- Она вам не хамила. Вы неправы, - не выдержала я
Я заметила, что стоявшая за ним женщина в синей куртке согласно кивает, прислушиваясь к нашему разговору.
- Чтоо?! – взвизгнул он. Откуда только столько энергии в этом тщедушном сверчке из сказки про Буратино. – А ты кто такая? Ее адвокат? – он ехидно прищурился.
- Я стояла тут и все слышала. И если понадобится, смогу подтвердить, что она ничего криминального не сделала.
- Девушка права, - вступила в разговор стоявшая за ним женщина, кивая на меня. - И я тут стояла и все слышала. Вы не правы и должны извиниться.
Свечрок оторопел.
- Да вы что, с ума тут все посходили? Она – обслуживающий персонал и должна вести себя по отношению к клиентам У-ВА-ЖИ-ТЕЛЬ-НО!
Он помахал указательным пальцем в воздухе.
У меня тихий голос, и сейчас, с маской на лице, говорить с кем-то для меня – сущее мучение, потому что меня и без маски едва слышат. Но вчера в меня вселились демоны, так что было слышно на весь супермаркет.
- А вы уважаете ее труд? Она тут с самого утра и, между прочим, ее рабочий день уже закончился.
- И на этом основании она по-свински относится к покупателям? – снова завелся он. – Менеджера!!!
- Знаете, такое отношение к людям, работающим в сфере сервиса, я видела только в арабских странах. Это там к ним относятся, как к рабам.
- Вот и езжай в свои арабские страны – истерически визжал он, переходя на ультразвук и не соображая, что несет.
Раньше мне казалось, что «давать Божену» и истерить по поводу «не такого» сервиса умеют только женщины, но, оказывается, я ошибалась.
Пришел менеджер. Сверчок начал изливать ему свою боль. В его лице театр потерял великого актера. Мы с кудрявой женщиной дождались, пока он закончит биться в припадке, и изложили свою версию событий.
Сверчок напустился на нас:
- А вам вообще какое дело? Поделом этой хамке и грубиянке!
Я достала свою визитку из кошелька и протянула ее женщине-кассиру:
- Вот мой телефон, если понадобятся свидетели, позвоните мне.
Она кивнула и положила визитку в карман.
Сверчок буравил меня ненавидящим взглядом. Оглядел с ног до головы, будто бы искал, к чему прицепиться.
- Я подам на вас всех в суд! – неожиданно взвизгнул он, обводя рукой помещение.
Наверное, он решил подать в суд на несправедливое мироустройство, где дерзкую холопку, посмевшую указать барину на его неправоту, нельзя отстегать плетьми на конюшне.
Я подхватила свою сумку, горшочки с зеленью и со смехом сказала, глядя ему в глаза:
- Буду очень рада встретиться с вами в суде! До встречи!
Я шла к выходу, прижав к груди свои горшочки, как Матильда - фикус. Наблюдавшие за нашим баттлом девушки-кассиры смотрели на меня, и каждая сказала: «до свидания».
Сверчок смотрел мне вслед в немой ярости – ему было непросто справиться с прилюдным унижением. Сначала понаехавшая кассирша, обслуга, а потом еще одна мерзкая иностранка. И, что обидно, своя же киприотка их поддержала. Прямо-таки заговор!
Я ехала домой и думала: а ведь он наверняка – чей-то муж и отец. Возможно, начальник, и у него есть подчиненные.
И если он так бурно отреагировал на невинное замечание в супермаркете, как он ведет себя с теми, кто от него зависит?
Надеюсь, мы отбили у него охоту самоутверждаться за чужой счет - по крайней мере, в публичных местах. И он будет помнить, что устраивая истерику на ровном месте, он рискует быть прилюдно опозоренным - окружающие могут поставить его на место.
Но, опять-таки – вот приедет он домой, этот жалкий мужичонка с комплексом величия и гипертрофированным эго, и на кого выплеснет свой гнев? Хорошо бы, если на боксерскую грушу.
**
PS
Я совершенно не феминистка в том смысле, который сейчас придается этому понятию.
Если бы при мне незаслуженно наорали на парня, если бы на месте сверчка была стервозная женщина, я бы точно так же встала на сторону того, кого обидели. Просто потому, что это неправильно и так быть не должно (да, я Кэп). Тут нет никакой гендерной подоплеки, и не стоит ее искать. И если ты хочешь уважительного отношения к себе – для начала научись уважать других.
Мой телеграм-канал