Вторая тетрадь
Часть четырнадцатая
Крестный ход
Крестный ход, на который собиралось очень много народа, сопровождался церковными перезвонами всех церквей, слышен был перезвон колоколов даже окрестных сел. Впереди шествовали священники и дьяконы со всей церковной прислугой разодетые в красочные ризы и другие церковные одеяния, которые на солнце переливались серебряным и золотом светом. За ними двигался хор из доброй сотни мужчин и женщин, которые во весь голос с большим вдохновением пели церковные молитвы. Толпы людей несли церковные хоругви самых различных размеров, церковные флаги с вышитыми бисером полотнами с изображением ликов святых, икон, многие из которых взрослые мужчины несли вчетвером на специальных подставках. Изредка крестный ход останавливался, начиналось богослужение, все истово крестились, нам ребятишкам отпускались подзатыльники, ибо мы своей беготней мешали молитве взрослых.
Вдруг вся толпа людей истово начинала бить поклоны, попеременно креститься и низко кланяться, при этом у многих на глазах были слезы. После определенных слов и пения священника или архимандрита толпа людей опускалась на колени и крестясь продолжала отбивать в такт пению хора земные поклоны до исступления.
Крестные ходы, как я помню, продолжались не менее трех-четырех часов, город обходили вокруг и постепенно входили на одну из главных улиц города и шли до главной церкви толпой, продолжая молиться. Из близлежащих домов выходили старые люди, которым не под силу было участвовать в Крестном ходе и стоя молились и кланялись святым иконам и народу.
Достаточно часто Крестные ходы проводились в жаркие дни и тяжело было со слабым здоровьем людям выдержать этот трех-четырех часовой поход. Даже среди здоровых участвовавших в Крестном ходе были обмороки, солнечные удары.
Впечатления оставшиеся в детские годы, сорок с лишним лет тому назад, описать очень трудно и возможно я в чем-либо из обрядов того времени описываю не с той достоверностью, ибо многое уже из памяти стерлось и забыто безвозвратно.
Церковь и крещение.
Отец мой - большой любитель повеселиться, шутник и весельчак в молодости, с большим удовольствием в церкви на клиросе подпевал церковному хору, за что среди своих родных и знакомых слыл человеком понимающим смысл церковных песнопений, из-за этого пользовался авторитетом и уважением. Одновременно он слыл безбожником, так как редко ходил на богослужение в церковь, избегал церковных таинств, таких как исповедь и причастие. Однако, так называемые большие службы по престольным православным праздникам он не пропускал и лихо подпевал церковным хорам, при этом лицо его было всегда торжественным, он как бы сам собою был очень доволен.
Неоднократно в детстве я был свидетелем крещения своих двоюродных братишек и сестренок в настоящей церковной купели, сделанной из меди или бронзы, на такой же массивной подставке. Этот торжественный обряд у меня в то время вызывал какую-то внутреннюю одухотворенную гордость, какие-то возвышенные чувства к всевышнему, всевидящему.
Сам я в детстве из года в год исповедывался, причащался, мне по вкусу был кусочек просвиры, вымоченной в красном церковном вине. Что мне больше нравилось - вкус просвиры или красного вина? Вкус красного вина был детям более приятен, чем кусочек белого хлеба. Просвира представляла собой маленький хлебец, напоминающий форму пасхального кулича с прилепленным сверху крестиком из белого теста, но размер этого куличика был в диаметре не более трех-четырех сантиметров. Высоте его тоже была около четырех сантиметров. Просвиры выпекались в основном из белой муки и продавались церковным старостой, который торговал церковными свечами и надо полагать, что выпекались просвиры приближенным к церкви человеком, а не теми кому это захочется.
Продолжение следует...