Интервью известно с Древней Греции. Известен даже особый способ общения с собеседником - "сократический диалог". Это когда подбирают особые вопросы в процессе беседы. Они должны способствовать работе мышления, концентрации внимания, адекватной оценке текущей дискуссии и своей в ней роли. Вопросы должны заменять собой любые попытки утверждения истины, т.к. именно посредством них собеседник сам приходит к необходимому пониманию вещей, создавая истину сам. Так было в прошлом. А как же было в прошлом веке, в эпоху зарождения телевидения и телевизионной документалистики.
1. Подготовка к телеинтервью.
Телеинтервью для меня вербальный и невербальный контакт человека с человеком. Поэтому лучше отбросить все шаблоны. В том числе и «Опросник Пруста». Хотя он и не лишен разумности, в нем более 20 готовых стандартных вопросов. К ним можно возвращаться несколько раз в течении всей жизни. Однако он только внесет ненужные формальности. Человек духовной и душевной организации требует к себе индивидуального подхода. Не пользуйтесь лестью и неудержимым напором. В большинстве случаев не поможет! Как разведчик, получивший задание, разведайте все детали жизни человека. Выясните у знакомых у родных привычки и увлечения будущего собеседника. Не помешают даже маленькие детали, о которых герой давно забыл. Сначала наметьте только канву будущего интервью, не давайте человеку заранее выговориться. Лучше, чтобы разговор получился как откровенная беседа заинтригованных людей. На экране интересно, прежде всего, миропонимание, естественные эмоции, отправляющие нас в прошлое, настоящее и будущее. Исторический психологизм, как сказали бы специалисты.
2. Ведущий и ведомый в интервью, телеинтервью.
В любом интервью должен быть ведущий и ведомый. Лучше, чтобы в интервью главным был журналист. Но без тени величия. Психологически мы так устроены, что, если кто-то берет роль «родителя», второму достается роль «ребенка». Это манипуляционный пример. Плодотворное общение в сочетании «взрослый» - «взрослый». Аналитика, рассудительный разговор вызывает встречную аналитику и рассудительность. Однако при этом вы должны быть ведущим. Именно поэтому тележурналист никогда не отдаст микрофон собеседнику!
Если вы дали слабину, собеседник может перейти в наступление в роли «родителя». В моей практике была такая ситуация. И я не знала, как из нее выйти. Такое происходит, когда вы передаете инициативу интервью своему собеседнику. Такие ситуации я называю «взломом». С профессиональными взломщиками нужно быть во всеоружии. Как только собеседник начинает манипулировать вами, перестаньте поддерживать беседу. Переведите разговор в другое русло, а потом опять вернитесь к скользкой теме. Только формулируйте вопрос иначе. Каверзные вопросы лучше «заворачивать» в яркий фантик. Это собьёт внимание профессионального взломщика.
Всем журналистам и не журналистам, постоянно общающимися с людьми, рекомендую книгу Эрика Берна «Игры, в которые играют люди». Лично мне информация в этой книге пригодилась не однажды. Однако я всегда стремлюсь беседу сделать доверительной. Естественной! Если вести себя естественно, можно вызвать аналогичную реакцию. Попробуйте, возможно у вас получится. Но для «взломщиков» лучше приберечь психологическую тактику Эрика Берна.
3. Историзм в глазах (Как брать интервью).
Будем исходить из того, что во время интервью интересен контакт человека с человеком. Камеру не обманешь лукавит человек или говорит правду, читается по лицу. На крупных планах и на средних. Будь вы хоть трижды психолог, телевидение раскроет вас. Игра и лож – не для объектива. А что тогда для него? Мимика человека, его глаза интонации, реакции. Как прекрасно наблюдать за умной, неординарной личностью. Когда мысль рождается на зрительских глазах! Бывает у собеседника происходят инсайты, озарения.
Все это и многое другое было замечено в начале становления саратовского телевидения. Эстетика документального экрана – человек. Герой способный речью и эмоциями увлечь в прошлые исторические события. Долгое время на Саратовской студии телевидения искали этот историзм, точнее психологический историзм. Сделать это смог известный режиссер-документалист Дмитрий Луньков. Конечно поначалу он подражал другим режиссерам-реалистам: Владимиру Гладышеву, В. Ротенбергу. Снимал скрытой камерой.
При разговоре с собеседником Дмитрий Луньков вывел интересные для себя наблюдения: рассказ человека иллюстрируется пластикой, а она подсознательно переносит его в события прошлого, делает его таким, каким он был во времена, к которым относится его рассказ.
Такие наблюдения за человеком в кадре привели тогда еще начинающего кинодокументалиста к использованию «синхрона» в природном его значении. Здесь уже акцент делался не на говорение, пусть даже без бумаги, а на психологическое впечатление от человека.
До Дмитрия Лунькова «синхрон» использовался больше в информационном плане, с явной обращенностью говорящего к телезрителю [Юровский, 1983]. Если говорить о слове, содержащем зрительную энергию, динамизм и хроникальность, то оно в кинодокументалистике в то время практически не применялось.
Луньков пытался раскрыть всю «красоту» «синхрона» поначалу немного примитивно. Что он делал? Он вешал за спиной своего героя обычную белую простыню. Этот фон, как в фотографии, выделял пластику лица, эмоции. Сейчас в телевизионных фильмах для более глубокого раскрытия «синхрона» используют черный фон. Здесь тоже важен свет. Ведь до сих пор, несмотря на распространенность цифровой фотосъемки, некоторые мастера для создания художественного портрета прибегают к черно-белому варианту. Для чего даже применяют старую, а точнее, раритетную фотоаппаратуру. Но здесь, повторюсь, картинку, эмоции, характер, настроение и пластику линий рисует свет. Нужно очень хорошо знать световые эффекты для черного фона.
«Синхрон» на черном впечатляет. Человека он раскрывает интимнее, откровеннее. Такое чувство, что камера не навязчиво вторгается в личное пространство.
Как правило, документалисту интересна необычная личность. Понятие стоит конкретизировать. Это человек не обязательно должен быть с большим жизненным опытом, хотя это определяющий момент. У сформировавшейся личности сложился свой взгляд на реальность, жизненные ситуации. Важно и другое - в судьбе человека должна быть зацепка, драматизм. Например, герой пережил трагичный момент (болезнь, смерть близкого, социальные невзгоды, исторические катаклизмы). Этот момент, как сейчас пишут в очерках, «разделил жизнь героя на до и после…» (Лучше избегать этого штампа. – Авт.).
Есть вариант, когда драматургия в судьбе человека есть, но ее нужно правильно построить и преподнести. В моей телевизионной практике бывали в этом плане счастливые случаи. Работая в региональных новостях зачастую нет времени предварительно познакомиться с героем, все как на конвейере. Есть даже специальная программа для создания архива и быстрого написания сюжетов с посекундным хронометражем, называется она «фабрика новостей». Журналист в такой ситуации совмещает в себе навыки сценариста, режиссера, а лучше еще и оператора. Люди, умеющие все делать все сами, называются стрингерами.
При такой работе сделать добротный очерк можно, если на некоторое время выпасть из действительно «фабрики новостей». Есть еще счастливый случай, о котором уже начинался разговор. Мне он выпал, когда координатор вручила мне кусочек бумаги, распечатки с информационного сайта, и сказала; «сделай сюжет про эту женщину». В сжатой информации было написано о женщине – преподавателе в техническом училище Энгельса. Она вела теорию сварки метала. Еще умела писать стихи, выпустила свой сборник стихов.
Этой информации для добротного очерка было недостаточно. Но и эти несколько строчек меня зацепили. По какой причине технарь, рассказывая о различных сварочных швах, испытывает потребность писать стихи, как оказалось в дальнейшем, и музыку? Мы решили снимать героиню в техникуме во время занятия и дома. Пока оператор выбирал удобную точку съемки, настраивал камеру, я пунктирно выяснила реперные точки судьбы и мировоззрения героини.
Светлана Гаврилова выросла в интеллигентной семье. Родители работали инженерами-физиками в Москве в Космическом городке. Профессию дочь выбирала, чтобы угодить родителям. Светлана Гаврилова жила не только в столице, но и в Петербурге (Ленинграде). Этот город наполнил ее душу творческим началом. Его надо было реализовать в чем-то. Стихи начали неожиданно рождаться в любви. Мужем Светланы стал летчик. Через некоторое время уже с сыновьями семья Гавриловых обосновалась в Энгельсе, в летном городке. Стихи писались и в Энгельсе, причем не только о любви к мужу, детям, но и о Петербурге, своей работе. Героиня перед камерой была очень пластична, как - то расположилась к нам и рассказала, что пишет стихи и музыку с определенной целью. Сказала, что «жить можно не рутине отдаваясь, а, вдохновляясь работой, любимым делом, нести людям заражающую искру труда и творчества одновременно». Даже о металле можно говорить в стихах, заражая учащихся познанием, самосовершенствованием и творческой рефлексией на все, о чем ты мыслишь.
Что только не придумаешь ради желания подловить жизнь, историзм в глазах героя. Герой должен был быть реальным отражением эпохи. Только таких интересно наблюдать в развитии.
В недавней истории журналистики был еще один пример историзма в глазах. Это журналист Владислав Листьев. Он был отражением переходной, перестроечной эпохи. «Мы из «Взгляда» - любили шутить Листьев и его соведущие: Александр Любимов, Дмитрий Захаров и позже Александр Политковский, Сергей Ломакин, Владимир Мукусев, Иван Демидов, ещё позднее Сергей Бодров, Михаил Маркелов, Артём Боровик.
Влад Листьев был очень органичен на телеэкране. Тележурналист от Бога. Хорошо, что он окончательно не выбрал спорт, а стал журналистом международником. Он не был идеальным, но очень искренним. Вышел из «Взгляда» и вписался в постсоветскую эпоху. Возглавил ОРТ. «Тема», «Поле Чудес», «Час пик». В последнем его детище после него пытались вести программу не менее опытные и известные личности, но получалось по–другому, не также как у Влада. Он чувствовал зрителя, от него исходила доброжелательность. Возможно, тот самый «исторический психологизм». Если бы не было Листьева, его надо было придумать. Он был отражением «переходной эпохи». Смелым на суждения, неординарным, самокритичным. В своих героях он тоже искал приметы времени, хроникальность.
Программа «Час пик» от 12 июня 1994 года.
Разговор с ректором школы-студии МХТ, руководителем московского городского театра-студии Олегом Табаковым. Первый же вопрос ведущего о приметах времени: «Вспоминается Шекспир. Его высказывание о том, что актер – зеркало времени, в котором мы живем. Что в этом зеркале отражается сегодня?» Олег Табаков спокойно принимает эстафету ответа. И отвечает витиевато, в духе европейского плутовского романа XVII – XVIII века. Говорит, что его благополучие нетипичное для времени. Оно построено на прошлых заслугах.
Листьев переводит себя и героя на более низкие материи. Вопросы и ответы становятся проще и откровеннее:
- Почему у вас глаза грустные? Вас привыкли видеть веселым.
Олег Табаков снимает темные очки. Вздыхает и говорит:
- По разным причинам. Ну, назовем хотя бы одну из них. Не все сыты в тех двух организациях, в которых я являюсь руководителем!
- Это звучит как-то с позиции волка! (Влад Листьев смеется.) А все ли целы?
- Да, все конечно. Слава Богу!
- Слава Богу!
- Я имею ввиду по минимуму конечно накормить удалось. Один раз в день. Но это тоже одна из серьезных проблем сегодня…
Об авторе материала можно узнать здесь: http://epolyakova.tilda.ws
Прочитать другие статьи в группе «Добрый собеседник»: https://vk.com/epolyakova1980