Надо было встретить женщину, которую Лена наняла сидеть с больным отцом. Женщину звали Марина, у неё было украинское гражданство, но ехала она не из Украины, а из Сочи, где прежде работала.
Поезд прибывал в пять вечера на Казанский вокзал. Лена решила выдвигаться с запасом, чтоб в удобном месте поставить машину и найти носильщика. Марина предупредила: вещей много, самим не донести.
Парковка у вокзала была платной, но зато там всегда были свободные места.
Лена свернула с Ольховки на Новорязанскую улицу, доехала до привокзальной площади и включила поворотник, нацелившись уйти в проезд справа. Чуть подальше видна будка охраны – значит, въезд на парковку где-то там.
Перед машиной выскочил коренастый мужичок кавказской наружности в надвинутой на лоб вязаной шапке и стал махать рукой, показывая, куда ехать.
Лена послушно выкрутила руль, двинулась за мужичком и подкатила по его указанию к бордюру, где уже стояла пара машин. Мужичок махнул рукой: останавливайся, приехали.
До будки охранника оставалось еще метров пять, а до входа в вокзальное здание – все двести. Лена поняла, что мужичок ей показывал место, где можно встать как бы бесплатно – не на самой парковке, а рядом. Это, видимо, был его бизнес. Он крышевал небольшое пространство, где умещались три-четыре машины. Загонял туда водителей и требовал с них деньги за то, что помог припарковаться, но не двести рублей, как за официальную парковку, а поменьше – рублей сто или, может быть, пятьдесят.
Но Лене нужно было поставить машину именно возле входа в вокзал. Дешевый и полузаконный вариант её категорически не устраивал. Тем более, у Марины будет много вещей. Надо, значит, припарковаться как можно ближе, чтоб легко их довести и перегрузить в машину.
Да и вообще она любила делать все так, как положено. Хитренькие уловки, позволяющие сэкономить три копейки, нарушив установленные для всех правила, её раздражали.
Разозлившись на мужичка, вынудившего совершать ненужные действия, Лена рявкнула: «Идиот», покрутила пальцем у виска и принялась сдавать задом, чтоб скорее отъехать от его дурацкого бордюра.
Мужичок в ответ заорал непотребное, стал подпрыгивать перед машиной и тоже крутить у виска.
Лена почувствовала, как в ней поднимается черная ярость. Какой-то бомж, уродец, конское чмо смеет её оскорблять. Её, известного в своей области специалиста, эксперта с кучей наград, которому без конца звонят журналисты за комментариями. А какой-то чертов ублюдок смеет ей что-то там кричать.
В глазах потемнело, Лена сжала руль. Правая нога уже готова была втопить педаль газа, чтоб рвануть джип со всей силы и – нет, не задавить подонка, хотя было бы поделом – а резко развернуться задом. Так резко, чтоб тормоза завизжали, и мужичонка в черной шапочке отпрыгнул в грязный сугроб, испугавшись.
Ох. В последнюю секунду она все-таки остановилась. Пару раз глубоко вздохнула, дождалась, пока отпустит, и аккуратно отъехала от бордюра, никого не задев. Не хватало еще себе испортить день из-за придурка.
Шлагбаум, закрывающий въезд на парковку, как она и предполагала, находился за будкой охранника. С улицы его не было видно, иначе добропорядочная Лена ни за что не поехала бы за мужичком.
Она вдруг подумала, её специально обманули, спрятав шлагбаум. Неспроста же его разместили так, чтоб с улицы было не видно. Небось, заранее планировали ловить экономных водителей и зарабатывать на них денежки. Вот и она клюнула. Хотя и не дурачка. Тем не менее, мужичонка в шапочке развёл её как лохушку.
«Забудь, - приказала она себе. – Ну смешно же. Кто ты и кто этот тип. Ничтожный бомж. А ты кандидат наук, автор учебника. Три языка, лаборатория, дипломники».
На платной парковке Лена встала на хорошее место, и дальше все уже шло по её плану. Поезд не опоздал, носильщик был предупредительный, очень старался и она дала щедрые чаевые.
Марина оказалась блондинкой лет пятидесяти пяти, сдобной, уютной, симпатичной. Серый пуховик, розовый платочек на шее.
Пока Лена везла её домой, они подробно обсудили предстоящую работу и папины старческие хвори. Марина рассказывала про прежних нанимателей – у кого какие были болезни, и как она их обслуживала.
Лена слушала, кивала. Сиделку она искала уже месяц. Отец жил с ней вместе в её загородном доме, и ей хотелось найти человека, которой был бы не только умелым в обращении со стариками, но и тактичным, и не мешал самой Лене.
Было несколько кандидатов, но при знакомстве у всех выявлялись критические недостатки. А Марина внушала надежду. Если сейчас она освободит Лену от забот об отце, снова можно будет уйти с головой в работу, наверстать упущенное, потому что отец, конечно, отнимал много времени, голова была постоянно им занята, но теперь – ура, свобода.
- У вас еще холодно, - ворковала Марина, глядя в окошко на Москву. - А в Сочи тепло совсем, весна. Море, природа. На Красной поляне особенно. Очень там красиво. Я хотела даже остаться, устроиться в отель горничной или на ресепшн. Даже на испытательном сроке поработала в трех местах. Но там всё под нерусскими. А они уж больно крученые. Обманывают на каждой мелочи, чтоб тебя использовать, выгадать себе что-то. Везде у них родственники. Везде «вась-мась». С виду медленные, будто обкуренные, а сами на ходу подметки режут. Украдут - на тебя свалят. Поэтому там вроде, как в Европе, но только на первый взгляд. Отели, рестораны, стильно всё, дорого. А занавесочку отодвинешь и - оп-па. Шторы нестиранные, белье грязное, плитка отваливается в санузлах, краны нечищеные. Еду из просрочки готовят. Вот как это, а? Дорогой ресторан, цветы, скатерти, а еда из просрочки.
- В дорогих ресторанах еда из просроченных продуктов? – переспросила Лена.
- Ну, еда там всякая есть. Но я как поработала на кухне в одном отеле, в любом общепите перестала кушать.
- Ничего себе. И на Красной поляне?
- Там везде одна мафия, Елена Валерьевна, - застенчиво улыбнулась Марина. – Что у моря, что на Красной поляне. Разницы нет.
«Везде мафия, - повторила про себя Лена. – Везде».
Она прекрасно понимала, о чем говорит Марина. По прежней работе ей приходилось ездить в командировки и в Сочи, и в Краснодар, и в Пятигорск. Запахом мафии там было пронизано всё абсолютно – от рыночной площади до высоких начальственных кабинетов.
Сколько раз её разводили, как лохушку, в этих южных краях – не сосчитать. И по работе разводили, и по женской линии.
Она старалась забыть. Это было больное. Поэтому её и задел сейчас так сильно мужичок на вокзале, тоже попытавшийся развести. Ковырнул старые травмы.
Но вспоминать про них нельзя. Даже думать про всё это мерзкое не надо. Иначе станешь такой же, как они. Те, что разводят.
- Марина, мафия везде. Но раз вы у нас будете работать, я бы вас попросила никогда не высказываться на национальные темы. Кавказцы, нерусские, такие, сякие… Чтоб я ничего такого не слышала. И папа чтоб не слышал. В нашем доме не принято.
- Хорошо, - согласно кивнула Марина, не смутившись. – Да я и сама про них не люблю. А то вспомнишь, и настроение портиться.
Уже стало смеркаться, на трассе зажглись фонари. Огромная Москва осталась позади. В зеркало заднего вида Лена видела красное небо, отражавшее её буйное освещение. А впереди небо было темное, ровное. Спокойное. Когда проезжали по мосту речку, попали в облачко тумана. На берегу горел костер, местные мальчишки варили уху из пойманных днем рыбешек.
Марина нравилась Лене всё больше и больше.
«Хорошую сиделку я нашла папе, - думала она. – Умную. Значит, сработаемся».