Чупкин встал утром с кровати в неплохом настроении. Вчера лег спать вовремя. Сон не побеспокоили даже соседи своими еженощными скандалами. Выспался всласть! Проснулся раньше звонка будильника. Есть возможность немного понежиться в теплой постели. Растянуть удовольствие, полученное от умиротворенного сна.
Ага, запикал тот, кто будит по утрам. Потянуться напоследок и одной ногой в кухню — включить чайник, второй — в ванную комнату, к водным процедурам. Чупкин еще раз сладко потянулся, головой немного стукнулся о деревянную спинку кровати.
— Тук!!!
Странный звук. Словно дерево о дерево. Ну не до такой же степени он туп!
Еще раз.
Тук!!!
Еще два раза.
—Тук!! Тук!!!
Чупкин немного отодвинулся от спинки, и рука потянулась к голове. По телу пробежала дрожь. Из-под подмышек потекло без водных процедур. В самой верхней точке Чупкиных габаритов, где-то посреди между началом лба и темечком у него за ночь выросла шишка. Она мало была похожа на просто шишку, потому что была тверда, как камень и шершава.
Рог? Рог!
Один рог, как у единорога.
Чупкин бросился в ванную комнату к большому зеркалу. Всего разглядеть не удалось, но оконечность ночного выползня проглядывалась. Серого, ближе к черному, цвета. Не остроконечный, плавно округлый.
Новоявленный рогоносец присел на край ванны.
Господи! За какие грехи? Куда сначала идти? К попу? Или к врачу? Одно ясно! На работу с таким подарком выходить нельзя.
Чупкин полуумылся. Полуоделся. Вышел из дома, прикрыл макушку вязанной шапочкой. Куда идти он еще не придумал. Поэтому решил начать с магазина.
Чупкин, заливая горе, ходил в торговую точку несколько раз, три дня подряд.
На четвертый вернулась из отпуска жена. Выбросила грязь и мусор из квартиры. Вытащила из кровати немытого Чупкина. Окунула его ванну, отмочила, отмыла, переодела, снова уложила в чистую постель. Заварила крепкого чая.
Мозги от горячего напитка просветлялись. Начинали мыслить.
«Загуляла в отпуске, сука!» — первое, что пришло ему на ум: «Убью!»
Сделал еще пару глотков чая, набираясь сил перед совершением смертного греха. Мозги понемногу вылезали из паутины и кажется даже зашуршали в черепной коробке.
«Почему тогда один рог?»
Чупкин потащил пятерню к макушке, чтобы по обыкновению почесать ее, отгоняя посторонние мысли. И... Привычного за эти три дня рога не обнаружилось. Голова имела обычную для всех округлость, без лишних выпуклостей.
«Слава богу! Не изменила! Может и намеревалась, но устояла!»