Академик Борис Александрович Рыбаков трактовал образ загадочного Симаргла как крылатого пса, покровителя семян и растений, позже ставшего богом Переплутом (подробнее об этом см. здесь и здесь). Одно из доказательств этой своей теории Борис Александрович выводит следующим образом.
В «Слове святаго Григорья изобретено в толъцех о том, како первое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали, то и ныне творят» (как мы уже писали) сообщается: в честь Переплута пили, «вертячеся в розех». Сцену этого самого пития с «многовертимым плясанием» Рыбаков рассмотрел на браслете из состава Тверского клада 1906 года, а с ней же и сцену жертвоприношения: девушка в длинной узорчатой рубахе, с распущенными волосами, подносит кубок крылатому псу, причём тот как бы вырезан из дерева, растущего в земле (показаны его корни) и сильно изогнут.
Вот вам, дескать, и идол в виде собаки с крыльями и питие «вертячеся в розех». Следовательно, Симаргл и есть Переплут, а Переплут – Симаргл.
Вот как описывает изображения на рассматриваемом браслете (на случай, если рисунки не очень-то понятны) Н. М. Калашникова в своей статье «Семиотика и семантика древнерусских створчатых браслетов. Славяно-русское ювелирное дело и его истоки»:
В центре левой створки (с изображениями людей) помещён мужчина в рубахе и штанах, лицо его повёрнуто в профиль, ноги широко расставлены, правая рука с вытянутым указательным пальцем поднесена ко лбу, а левая опущена вниз. Человек, изображённый справа от него, сидит, положив одну руку на колени и держа в другой руке кубок. Человек, выгравированный слева, с сосудом в левой руке стоит, а правой рукой касается фантастического существа, имеющего собачью (волчью) голову, две лапы, «птичьи» крылья и «рыбьего» типа хвост. Обе фигуры (возможно, женские), стоящие по бокам в длинных одеждах, обращены лицами к друг к другу.
В центре правой створки изображено существо с головой и руками человека, но со звериным туловищем. При этом лицо и туловище существа повернуто в профиль, торс – анфас; левая рука с поднятым указательным пальцем поднесена ко лбу, а правая прижата к груди. Справа от него, под арочкой, выгравирован зверь с процветшим хвостом, слева – растение (возможно древо жизни).
При этом автор цитируемого материала справедливо замечает, что Борис Александрович «рассматривает только левую створку наруча, не учитывая целостности композиции». Стоит отметить, что академик Рыбаков – замечательный учёный, имеющий огромные заслуги в деле изучения славянской старины, но вместе с этим, как видно из оставленного им наследия, натура иногда слишком уж увлекающаяся своими предположениями.
Далее Н. М. Калашникова в своей статье пишет:
Думается, что браслет, состоящий их двух створок, представляет собой единое целое не только как предмет, но и как смысловая композиция.
Так, например, можно заметить, что жесты фигур, помещённых в центре обеих створок, одинаковы – это рука, поднесённая ко лбу. Сходные по композиции, эти изображения разнятся лишь тем, что на одной створке изображён человек, а на другой – человеко-зверь. Б. А. Рыбаков характеризует это кентаврообразное существо следующим образом: «...у кентавра нет конских признаков: лапы у него мягкие, без копыт, с когтями, хвост ближе к львиному, чем конскому». Хотелось бы отметить, что на Руси такое кентаврообразное существо имело своё название – Китоврас. Наличие подобного персонажа наталкивает на мысль о сюжете, для выяснения которого следует обратиться к литературным источникам. Наибольшей известностью пользуется широко распространённое в «восточном и западном мире» сказание о «Соломоне и демоне»: в Иудее этот демон – Асмодей, в Западной Европе – Морольф и Мерлин, в Древней Руси – Китоврас.
Поясним, что Китоврас – герой русских апокрифов (религиозной литературы, не включённой церковью в канон), начиная с XIV века, имевший вид существа, напоминающего греческого кентавра, но к тому же снабжённое ещё и крыльями.
Цитируем дальше:
На Руси существовало два сюжета, связанных с именем Китовраса: 1.) об увозе Китоврасом жены Соломона; 2.) о том, как Китоврас, обитающий в пустыне, был пойман Соломоном.
Второй сюжет имеет два варианта и, на наш взгляд, может быть прямо отнесён к изображениям на створках браслета Тверского клада. В повести о Соломоне под названием «Притча царя Соломона о царе Китоврасе» говорится: «Обычай же той имея царь во дни царствует над людьми, а в нощи обращается зверем Китоврасом и царствует над зверьми...».
О чудесном существе, исполненном мудрости и провидения, говорится и в другой повести о Китоврасе, из которой следует, что умный Китоврас был обманут людьми, подосланными Соломоном, которые наполнили вином и мёдом кладези, откуда обычно Китоврас пил воду. Когда же Китоврас выпил содержимое и опьянел, они заковали его сонного в оковы и доставили к Соломону, которому он был нужен, чтобы посоветовать, как тесать камни без помощи железа для постройки храма.
Вернёмся к изображениям на тверском браслете, где на одной створке выгравирован человек с поднятой ко лбу рукой, а на другой – Китоврас, в той же позе. Отметим, что на левой створке даны изображения только людей, как бы подтверждающие слова о царстве днём над людьми, а на правой створке изображён Китоврас, ночью царствующий над растениями и животными. Важно отметить, что обе фигурки расположены в центре створок, как бы подтверждая композиционно-смысловой подтекст сюжета. Об этом же свидетельствуют одинаковые орнаментальные композиции, помещённые во втором ярусе, под центральными фигурами. Думается, что совпадение смыслового и геометрического центра композиции также говорит в пользу нашего предположения.
По мнению Б. А. Рыбакова, главным персонажем изображений на браслете является фантастическое существо (бог Симаргл-Переплут), помещённое в углу левой створки и не выделенное ни размером, ни положением. С нашей точки зрения, этот персонаж, по-видимому, может восприниматься лишь как атрибут того человека, рядом с которым он находится, а вся композиция обращена к центру, т. е. к Китоврасу.
Вместе с тем, несмотря на соответствие в основном текста письменных источников с рисунками на створчатом браслете, имеются и существенные различия. Так, например, по-разному трактуется момент опьянения. По сюжету повести, Китоврас опьянел, напившись мёда и вина из кладезей, которые наполнили люди Соломона, а на браслете изображены фигуры (люди) с кубками в руках, при этом трудно утверждать, пьют ли они сами из них или подносят напиток кому-либо другому.
Думается, что сюжетная композиция на Тверском браслете имеет не только иллюстративный, но и символический характер, отражающий основной смысл произведения.
Поэтому изображения людей, подносящих кубки, следует рассматривать не как простую иллюстрацию, а как попытку обобщить целую серию определённых действий, направленных на достижение поставленной цели (поймать Китовраса), обозначив это соответствующими символическими знаками (в том числе, фигуры с различными атрибутами: кубки и пр.). Кроме того, необходимо учитывать, что в нашем исследовании мы обращались к сравнительно позднему литературному источнику XV в., в то время как появление сюжета о Китоврасе на Руси восходит к более раннему периоду, а, следовательно, возможны уточнения в деталях сюжета.
Собственно, к чему я это всё, по большей части? Опровергнуть теорию знаменитого академика Рыбакова? Нет. Довести до читателя мнение не очень-то известного в широких кругах исследователя Калашниковой? Тоже нет.
А я к тому, что два человека, двое учёных могут увидеть в одном и том же предмете быта старины совершенно разные сюжеты, взяв во внимание разные детали и акцентировав своё внимание на них. Оба могут выстроить доказательную базу: Рыбаков, например, нашёл соответствие своей трактовке в «Слове святаго Григорья...», а Калашникова – в русских апокрифах, известных по восточнославянским спискам Толковой палеи («Толковая Палея яже на иудея» – памятник, содержащий пересказ Ветхого Завета с полемическими, антииудейскими толкованиями) и различного рода сборникам ХV–ХVI вв. Оба могут быть убедительными. Читателю лишь остаётся выбрать или то, что он считает более обоснованным, или то, что ближе его мировоззрению.
Отсюда вывод: не стоит воспринимать и толковать одну-единственную книгу как истину в последней инстанции. Особенно если книга написана без ссылок на какие-либо источники (ну Вы поняли, о чём я).
