Фредди Меркьюри редко продюсировал чужие записи. Но все-таки иногда делал разумные исключения. Речь идет о песне «Man From Manhattan» Эдди Хауэлла, которая была выпущена в начале 1976 года. В её записи, проходившей в стенах знаменитой лондонской студии «Sarm East», участвовали следующие музыканты:
- гитара – Брайан Мэй;
- ударные - Бэрри де Суза;
- бас-гитара - Джером Римзон;
- акустическая гитара - Эдди Хауэлл.
Участие Фредди не ограничилось продюсированием трека: известно, что он спел на бэк-вокале и сыграл все необходимые партии на фортепиано.
Однако все началось еще в 1975 году, когда Эдди Хауэлл подписал долгожданный контракт с Warner Bros. Через год альбом был почти готов, за исключением одной песни. В первый раз он был представлен публике на концерте в Кенсингтоне. Вспоминает Эдди Хауэлл: «В тот вечер в зале присутствовал Фредди Меркьюри, которого пригласил мой менеджер Дэвид Миннс. Тогда он и услышал нашу новую песню «Man From Manhattan», которая ему очень понравилась. Но это была её первая версия, «сырая», так как мы все еще спорили, как её следует записать в студии. После концерта я встретился с Фредди, который сказал несколько приятных слов по поводу песни. На этом фоне у него и возникла идея спродюсировать запись.
Честно говоря, мы долго ломали голову над аранжировкой, тогда как сами слова я написал еще в 1974 году, когда впервые увидел Манхэттен. Я был вдохновлен романом «Крестный отец» Марио Пьюза, некоторые сюжеты которого мне и вздумалось перенести в песню. В ней рассказывается о преступниках, которые вынуждены вести двойную жизнь».
Он также добавляет: «По просьбе Фредди я дал ему демо-запись песни, которую он потом прослушал вместе с Дэвидом Миннсом. Через пару дней он позвонил мне, сообщив, что им удалось зарезервировать студию «Sarm East» в Лондоне. Мне не терпелось приступить к записи, однако первый сеанс был назначен только на следующий день. Тогда я решил пойти в гости к Фредди в Западный Кенсингтон, где он в то время снимал чудесный викторианский дом на Холланд-роуд. Эта была достаточно просторная квартира (по сравнению с моим скромным жилищем в Клэпхеме), где сразу же бросался в глаза огромный рояль, стоящий в гостиной. Вокруг было много фарфора и других непонятных безделушек, а также несметное количество статуэток кошек и других животных. Я же предпочел сделать вид, что не заметил эти чудачества хозяина дома.
В то время Фредди раздумывал над мелодией песни. Он лихорадочно набрасывал на бумагу все, что планировал включить в запись. Мне было сложно понять его своеобразную нотную запись, но все-таки я не мог не обратить внимания, что все звуки были на нужных местах. В итоге получилось что-то похожее на нотный график, который, вероятно, мог понимать только сам художник. «Все очень схематично», - пояснил мне Фредди. Но это было выполнено так просто и красиво, что я даже подумывал оставить у себя эту «схему». Процесс письма напоминал движение по горной местности: то вверх, то вниз. Ничего подобного я больше никогда не видел. Фредди называл это своей работой, считая, что так сочиняют «все музыканты». Мне почему-то не захотелось разубеждать его в этом. Было очевидно, что Фредди полностью проникся основной идеей песни.
Вскоре начались сеансы записи. Основные участники подтягивались к 12 часам, так как многим нужно было отдохнуть от утомительной работы в других проектах.
После сессии я обычно садился в автомобиль «Даймлер» (принадлежащий студии), где меня уже ждали Фредди и Дэвид. В руках первого всегда был магнитофон с кассетами, на которые он записывал все свои идеи и «внезапные озарения» по поводу песни.
Фредди был главным действующим лицом во время записи. Да, он не был ведущим вокалистом, но именно он заряжал всех своей огромной энергией. Именно тогда я увидел, как Фредди помогает людям обрести уверенность в собственных силах, находя нужные слова для каждого, кому требовался особый стимул.
Сейчас кажется очень забавным, да и тогда, думаю тоже, что на этих сеансах записи главным атрибутом был вовсе не микрофон, а принадлежащая Фредди расческа для волос. Он умело дирижировал расческой, сидя за режиссерским пультом. Он и был главным режиссером, который направлял запись.
Невозможно забыть и участие Брайана. Когда он начал играть свои гитарные партии, я сразу понял, что это именно то, что нам нужно. Удивительно, как совершенно посторонний человек мог сразу уловить основную суть песни. Было видно, какие тесные отношения у него установились с Фредди, с которым он нередко взаимодействовал почти без слов, интуитивно.
Однажды Фредди заявил, что в конце песни должен звучать колокольчик. Он особенно настаивал на этом, хотя для меня все это было не так важно. Казалось, что его не пугали ни высокая плата за студию (около 600 фунтов в час), ни возможные проблемы с поиском нужного оборудования. Гораздо важнее была идея, в которой он отчетливо слышал «волшебный звук колокольчика». Играть на «инструменте» было поручено нашему ударнику Бэрри де Сузе, и тот с энтузиазмом взялся за дело. Фредди настойчиво добивался объемного звучания, но с этой нелегкой задачей Бэрри все-таки справился. На это, правда, ушло много времени, и в какой-то момент Фредди обнаружил, что колокольчик был настроен неверно. Все это заставило нас понервничать, так как было понятно, что за дополнительные часы в студии нам придется заплатить немалую сумму. На своем фортепиано Фредди быстро определил, на какой тональности должен звучать колокольчик. Правильной нотой была «ре», но такого колокольчика в студии не оказалось. Представьте себе нашу панику! Одного из техников отправили прочесывать все музыкальные магазины в городе, но и в этом случае надежда была минимальна. Он вернулся через 6 или 7 часов, торжественно вручив нам свою покупку. Однако эта радость была недолгой: в студии нам выставили счет на 6400 фунтов! Все были на пределе, и это сразу же почувствовал Фредди. Не обращая внимания на недовольные крики, он предложил всем пойти в его любимый индийский ресторан, находящийся неподалеку. Потом я узнал, что к подобному приему Фредди прибегал каждый раз, когда что-то мешало записи. Тогда же я понял важную вещь: чтобы достичь совершенства, нельзя думать о деньгах, о каких-либо сложностях. Понятно, что хорошая вещь требует огромных расходов.
Фредди умел превращать работу в развлечение. Он вел себя как настоящая примадонна, но это была своего рода игра, особая манера общения с окружающим миром, которая выгодно отличала его от других музыкантов. Мы часто шутили и веселились, и эти легкие отношения ощущались на протяжении всего периода записи. В какой-то момент Фредди сказал мне: «Если эта песня не станет хитом, ты должен предъявить иск к Warner Bros».
Думаю, что он очень переживал за результат работы. Однако в итоге он чувствовал себя удовлетворённым, так как видел, что песня получилась на славу. В профессиональном плане Фредди был очень беспокойном человеком, но это волнение было, очевидно, связано с его желанием сделать все на высшем уровне. Он был перфекционистом, и к этому нужно было просто привыкнуть».
Сингл «Man From Manhattan» стал большим хитом во многих странах мира, однако сам альбом, на котором должна была появиться песня, из-за некоторых юридических сложностей увидел свет только в 1995 году, когда его выпустила фирма Bud Records.