— За что пытаете меня, о люди добрые! Ведь я не сделал никакого зла, — обратился Ратмир к палачам.
— Мы знаем, брат, но и ты пойми, что мы не в силах противиться воли князя, иначе сами будем на твоём месте, — отвечали ему палачи.
— Эх, понимаю вас. За шкуру свою боитесь. На всё готовы, лишь бы не попасть в опалу, — устало упрекнул Ратмир.
Палачи задумались, поникли головой. Видно стыдно им было, что они по самую шею в русской крови. А почему так? Ведь, враг-то орда, значит и кровь должна быть ордынцев.
— Что? Стыдно вам? — Ратмир долго смотрел на них исподлобья сквозь свалявшиеся в кровавом месиве волосы, — Давайте уж закончим начатое. Устал я тут на цепях болтаться, давно уж бога повидать хочу. Уже слышу как Машка моя, зовёт меня на небо, — в покрасневших глазах дружинника стали собираться слёзы.
Даже Вячяслав, самый суровый из палачей, почувствовал себя последней сволочью, глядя на плачущего великана. Он бросился ему в ноги и взмолил о прощении.
— Бог простит, а я нет, — глядя в глаза ему ответил Ратмир, — Давай уже. Руби мне голову. Тяжко мне с вами на земле порочной.
Через час Ратмир уже лежал в сырой земле. Палачи поставили ему крест и уселись рядом с могилой, чтобы передохнуть, перед вскапыванием новой. Вдруг, самый молодой из них спросил Вячеслава: "Почему, ты так опечален его смертью, ведь он против князя пошёл?"
— А что князь-то? Какой он князь, если заставляет дань платить врагу. Вот Ратмир и вышел с мужиками против его воли, — упрекнул его Вячеслав.
— Так зачем он пошёл, ведь сразу было ясно, что князь под дудку хана пляшет. Он ещё с отцом своим Ярославом в орду ездил сапоги лизать, — вмешался Василько, средний по возрасту палач.
— Да вы что! Не знаете как Маша его погибла? — вскричал Вячеслав.
— Нет? — хором ответили остальные.
— Так её ж татары убили, когда она к матери ездила. Ратмир в этот момент ещё в дружине служил и был в походах постоянно. А как воротился, тут ему всё и рассказали. Долго молил он князя Александра объединиться с другими владыками и выступить с войском против ига, но князь не стал его слушать, а лишь монет не много отсыпал. Тогда Ратмир и замыслил поднять на борьбу народ. Вот что из этого вышло, — глядя на могилу закончил Вячеслав.
— Да уж, порубили их всех княжьи люди, даже монголы не так жестоко с нами обходились. Ратмиру хоть повезло, ему голову отсекли, а некоторым ноздри повырывали, да глаза повыкалывали, — вздохнул Василько.
— Да что ж это делается! Русский бьёт русского за отказ платить дань ордынцам. Все татары уже над нами смеются, что мы так глупы и слепы. Не видят люди, кто мешает нам стать свободными от той тьмы, с востока налетевшей. Нужно скорее их собрать и убить князя — вскочил молодой.
— Остынь Влад, только что людей похоронили, а ты новой крови хочешь. Александр ни куда не убежит. Хан избавиться от него, как только он перестанет быть нужным. Ты же делай свою работу, пока другие князья не объединяться, а там уж дадим мы отпор орде. Чувствую, что не скоро это будет, но будет точно. Пока матушке-Руси нужно сил набраться, а там дадим мы миру знать, как русских обижать, — кончил Вячеслав и все принялись копать новую могилу.