Доброго дня, дорогой читатель Дзена. В этой статье я расскажу историю французского бульдога Ортино, который принадлежал дочери Российского императора Николая Второго, Татьяне.
Судьба Ортипо, бульдога последних российских монархов, и стала темой небольшого исторического расследования Кэрол Грэйвсток-Тэйлор, публицистки и большой любительницы нашей породы (в ее изложении собаку зовут Ортино, это имя, несмотря на неточность произношения, было оставлено в переводе первоисточника).
В статье приведены выдержки из дневников и писем семьи Николая Второго.
Дневник Татьяны Николаевны.
12 октября 1914 года.
«Утром были у Обедни. До этого говорила по телефону с Маламой. Завтракали 5 с Папа и Мама. Днем гуляли с сестрами и Папа, Мама в экипаже. В 4 часа поехали в Гусарский лазарет к раненым. Мы 4 поехали к Ане к чаю, там были Шведов и Виктор Эрастович. Аня мне привезла от Маламы маленького французского бульдога, невероятно мил. Так рада. Обедали с Папа и Мама».
Итак, Ортипо (это имя бульдожка получит через несколько дней) стала подарком выздоравливающего офицера - Малама Дмитрия Яковлевича, штабс-ротмистра Лейб-гвардии Уланского Её Величества полка. В окружении Царской семьи были еще представители фамилии Малама, но щенка подарил именно Дмитрий Яковлевич.
В последствии Татьяна и её сестры много наблюдают за собачкой и записывают в своих дневниках впечатления.
Татьяна:
13 октября. «…Собачка страшно мила…».
21 октября. «…Приехали Мари и Анастасия и мы поехали в маленький дом, (опекаемый сестрами офицерский лазарет, находящийся во дворе Большого лазарета в Царском Селе - больницы им. Семашко в г.Пушкине. Сидела с Маламой до 5.45. Остальные сидели с другими. Эллис тоже был. Привезла с собой Ортипо…»
Анастасия пишет отцу:
21-22 октября. «Только что мы вернулись из нашего лазарета, были у умирающего солдата и других тоже… Были у офицеров, там где твои стрелки. Ортипо тоже там был, и все радовались ужасно… Только что Ортипо принесла к Татьяне, он тебя целует и очень возится, такая душка…».
Татьяна пишет отцу:
Алексей, Татьяна и Ортипо
22 октября «…Вчера к Мама пришли
Алексей, Татьяна и Ортипо
прощаться три раненых офицера, уезжающих уже назад по полкам.
Так было грустно… Сейчас Алексей пришел вниз (детские в Александровском дворце находились на втором этаже) и будет молиться с Мама. Моя собачка Ортипо бегала по комнате и играла во время чая. Страшно забавна и мила….».
26 октября «…Ортипо растет и ужасно мила, много бегает и страшно веселая…».
По мере роста привыкания семьи к новому существу, записей становится меньше, появляются лишь интересные эпизоды.
Из письма Анастасии к отцу:
30 января 1915года: «Я научила «Ортипо» служить и сегодня давать лапу очень хорошо дает такая душка…».
Ольга отмечает в дневнике:
13 февраля 1915года «…Вечером к нашим, до 11.20 оставались. С Емельяновым и Ортипо возились и другими, уютно, хорошо…».
Подобные заметки часто мелькают в письмах и личных записях юных принцесс, они часто берут «маленького клоуна» с собой в лазарет, и, вероятно, собака помогает расшевелить больных, улучшить настроение, отвлечь их от тяжелых мыслей и боли. До определенного времени девушки не обращают внимания на пол собаки, называя её то «он», то «она».
Но вот однажды все встает на свои места окончательно и бесповоротно - Татьяна пишет отцу очередное письмо:
17 сентября «…Я так рада за Тебя, что дядя Мими был с тобой это время. Вчера мне привезли Ортипо с детьми, чтобы их показать. Они очень маленькие и уродливые и неизвестно, на что и на кого они похожи. А Ортипо смирно лежала около них в корзинке и страшно, видно, боялась, чтобы мы не дразнили или мучили маленьких. Но их опять увезли, и потом уже привезут только одну Ортипо…».
В это время Александра Федоровна с детьми жила в Царском и никуда не выезжала, поэтому, вероятно, куда-то увозили Ортипо. Возможно, её на время родов удалили из комнаты девочек. Но где она была все это время, кто был «отцом» её щенков и что с ними стало - это пока остается тайной. Может быть, ответы появятся после опубликования остальных писем и дневников Царской семьи, а пока мы имеем возможность читать лишь выборочные материалы.
Но, вернемся к судьбе Ортипо. Как-то Татьяна упоминает о любимой игрушке собачки:
28 марта 1916 года «…Ортипо сейчас лежит на полу и грызет свой фут-бол. Обед только кончили. Мама читает себе, Ольга и Мари сочиняют злостные стихи на сестер Большого дворца…» (известно, что отношения Княжон и старшей сестры лазарета в Большом Дворце Любушиной не складывались из-за высокомерного отношения последней к Царским дочерям).
Далее жизнь этой собаки, как и её хозяев идет своим чередом: всё по-прежнему, и даже выезжая ненадолго в Ставку к отцу или в краткие инспекционные поездки с матерью по лазаретам и поездам-госпиталям в других городах России Татьяна берёт в путешествие Ортипо. Хозяйка никогда не расстается со своей любимицей. И даже наступившие позднее тяжелейшие времена в жизни Царской семьи не изменили отношения Татьяны Николаевны к собаке, и она по-прежнему «в ответе за ту, кого приручила».
В строгом этикете дворца царским любимцам была предоставлена поразительная свобода поведения, как и сейчас это водится в большинстве семей. Ортино и кот Ольги Васька были любимцами семьи и свободно бегали по дворцу. Для всех владельцев французских бульдогов очень знакома сценка, когда Ортино и Васька гонялись друг за другом по диванам и столам, сшибая по пути драгоценные произведения искусства и разбрасывая бумаги, что очень забавляло царскую семью.
Татьяна упоминала о веселом нраве Ортино в письмах к отцу, рассказывая, что “Ортино бегал по комнате и играл во время чаепития. Это было так забавно и прелестно…" "...Мы сидим в комнате матери после обеда. Ольга и мама играют на фортепиано, а Ортино бегает по комнате, как сумасшедший…" Едва ли не в каждом письме или дневниковой записи Татьяны упоминается Ортино, и ее слова передают ее любовь к бесценному другу. Она описывает, как он тихонько сопит у ее ног, когда она пишет, или жует свой мяч, описывает, оправдывая своего любимца, его случайные “казусы”.
Ортино был постоянным спутником Татьяны, и ее нечасто можно было увидеть без него. Как большинство французов, Ортино настаивал на том, чтобы ему разрешали спать с Татьяной в ногах ее постели каждую ночь. Несомненно, что кое-что во французских бульдогах не никогда не меняется – Ортино громко храпел, что беспокоило сестру Татьяны Ольгу, с которой она делила спальню. Анастасия писала в дневнике, что “когда мы спали ночью, то всех будил Ортино, французский бульдог Татьяны, который громко храпел. Мы пробовали все, но ничего не помогало.”
Случайные ссоры между Васькой и Ортино также прерывали сон сестер, но Татьяну невозможно было убедить, чтобы Ортино отправили спать с другими собаками, живущими в семье.
Похоже, что даже у царских особ нет иммунитета к “французской лихорадке”, основным симптомом которой является “если один – хорошо, но больше будет изумительно”. У Романовых было, по крайней мере, два французских бульдога, как это следует из дневника великой княжны Анастасии.
30 ноября 1914 г.
“Теперь у нас есть еще один очаровательный щенок французского бульдога Биллик. Она такая прелестная и замечательно играет с собакой царевича Алексея. Они как будто сошли с ума и носятся по полу так, что ударяются о мебель и стены. Мы непрерывно смеемся, глядя на них.”
Избалованные императорские любимцы просто не могли носить обычные кожаные ошейники. И Васька, и Ортино носили ошейники, изготовленные царским ювелиром Фаберже, которые были инкрустированы полудрагоценными камнями. У Татьяны была коллекция фигурок Ортино, выполненных Фаберже из полудрагоценных камней и горного хрусталя. Эти фигурки, напоминающие о любви великой княжны к своему Ортино, разбросаны по всему миру, одна из них находится в коллекции музея в Кливленде.
Последнее документальное упоминание об Ортино мы находим в одном из письменных отчетов датированных 30.04.1918 год., город Екатеринбург.
“Татьяна боролась, чтобы нести Ортино вместе с тяжелым чемоданом по грязи глубиной по щиколотку и кричащую толпу на Екатеринбургском вокзале.”
Когда расстреливали царскую семью Ортино была на улице, когда цареубийцы вышли из дома Ипатьевых к ним бросилась Ортино и начала на них рычать и лаять. Застрелили.
Из трех собак, принадлежавших царским детям, которые были в ночь на 17 июля в доме Ипатьевых, выжила только одна — спаниель цесаревича Алексея Джой. Его даже удалось переправить в Англию, и он дожил свои дни при дворе короля Георга, двоюродного брата Николая II.
Спасибо за то что дочитали статью!