Часов в восемь утра мы уже стояли в Аксае, на трассе, у кафе, перед съездом в сторону Ростова. Позвонил клиентам, те примчались достаточно быстро, и даже не выходя из своей тонированной шестерки, жестами предложили следовать за ними. К моему большому удивлению нас сопроводили прямиком на оптовый рынок, что рядом с аэропортом Ростова. Я остановился перед воротами, хотя сопровождающие уверенно проследовали в рынок и так же жестами предлагая ехать за ними. Я не поехал. Шестерка остановилась, из нее вышел толстый азер и направился ко мне. Подойдя ближе, он спросил:
- Почему не заезжаешь? Я же показывал тебе, чтобы ты ехал следом.
- А ты сильно-то не командуй, я в рынок становиться не договаривался, где склад?
- Склад в рынке, тебе какая разница, где тебя выгружать будут?! – уже с раздражением говорил этот торговец.
- Да мне то без разницы, но предупреждаю, что стоять на рынке я буду как на складе…день…не успеете выгрузить - ваши проблемы! Ясно?
- Я не знаю с кем ты там договаривался, придет хозяин, с ним решать будешь, а меня просто попросили проводить тебя.
- Ладно. Давай, указывай куда, разберемся.- сказал я с намерением въехать в рынок. Азербайджанец на шестерке поставил меня в ряд для торговли, пришли двое других, непосредственно – продавцов. Быстро открыли фургон и прицеп, и началась торговля. Мне объяснили, что сам хозяин сидит в кафе, там у него кабинет, и если мне хочется поговорить с ним о чем то, то мне следует самому идти к нему. Такое отношение меня просто взбесило:
- Слушайте меня внимательно,- твердо заявил я, - Если вы сейчас мне не принесете деньги за доставку, а до вечера не выгрузите, то я увезу вашу морковку туда, где у меня ее с удовольствием возьмут за сумму доставки!
- Вот выгрузим, тогда и деньги получишь, - с раздражением отвечал один из Азербайджанцев, которому я тут же присвоил погоняло «Бешаный», иначе не опишешь это лицо с выпученными и бегающими глазами.
- Ага, угадал ты…половину выгружаете – бабки на бочку, все ясно?!
Азербайджанец промолчал, но по его лицу было ясно, что отныне я враг его, уж очень комично он злился. Пришел грузчик – русский парень, явно не озабоченный своим внешним видом и здоровьем. Об этом говорили синяки под глазами, очевидно следы недавней дискуссии в своем круге и неуверенная походка, с подтанцовкой. «Спирт..левый…» - сразу определил я. Дело в том, что те, кто злоупотреблял осетинский левый спирт со временем приобретали проблемы с подвижностью ног, при ходьбе они выкидывали такие «коленца», что такая походка больше подходит под танец. «Все… затанцевал!» - говаривал я о тех, кто уже пересек некую грань в деле пития отравы. Причем стаж пития спирта, строго соответствовал яркости выкидывания коленец, чем дольше он – тем комичнее движения артиста. К сожалению, тенденция эта была не бесконечной, смех улетучивался, когда доходила новость, что танцор парализован или вообще приказал долго жить. Сколько их, этих танцоров, выросших со мной вместе, учившихся в одной школе и ходившими у меня в приятелях когда то, уже обрели покой, порой к облегченному вздоху родных! Вот и этого парня ждало то же самое будущее.
С трудом взобравшись в фургон, Витя, а именно так его называл «Бешаный», начал подносить мешки с морковью на край, снимая их с поддонов. Затем он спускался вниз и опускал мешки на поддон, лежащий на асфальте, рядом с весами. Витя это делал так неуклюже и медленно, что у Азербайджанца степень бешенства перевалила свою обычную планку, и он, схватив обломок дощечки от поддона, огрел ею Витю по спине. Я, с трудом сдерживаясь, наблюдал молча. Витя, корчась от боли обращаясь ко мне, сказал:
- Ты видел, что он делает?! Я что скотина что ли? Так только со скотиной…
- А ты убеди меня, что ты не скотина! - громко и злобно перебил его нытье, - Вот если бы он меня так ударил, я бы отнял у него эту палку и разбил бы об его башку, а остатки затолкал ему в зад, - я злорадно улыбался, глядя попеременно на этих двух обитателей базара. Надо было видеть лицо этого гордого азиата, только что услышавшего в свой адрес такое. В нем до скрежета в зубах вспыхнул огонь борьбы, разделившей его чувства надвое. С одной стороны унижение на глазах десятков земляков, слышавших мои слова, а с другой рабская покорность человека востока, не знающего без указки своего хозяина, как поступить. Пересилило второе. «Бешенный» проглотил оскорбление, но ненависть ко мне многократно укрепилась, что подтверждалось злобными взглядами в мою сторону. А что, собственно, можно требовать от этого азиата не понимавшего, что человека, даже конченного алкаша, бить нельзя. Азиатам понятен только язык силы, богатства и положения – вот что для него является ценностью, достойной внимания и уважения, и даже преклонения. Чем сильнее ты его унизишь или ударишь, тем сильнее он тебя уважать будет… потом, впоследствии, а сразу то пасть ощерит! В армии их как называли? Ну да ладно…
Витя меня после этих слов зауважал сильно, всячески заискивая и жалуясь на свою судьбинушку. Я не слушал его, вранье все, нельзя их жалеть. Пришел из кабины Серега, грузчик на него переключился. Но друг мой на нарах столько историй слышал, что мог наперед эту историю рассказать, не слушая бедолагу.
- Колян, пошли я поесть организовал, - не обращая внимания на болтовню Вити, предложил друг.
- Пошли, в этом меня упрашивать не надо.
Мы удалились в кабину и не появлялись на торговой площадке пару-тройку часов, обедая, играя в карты, да просто отдыхая. Во второй половине дня, я все же решил выяснить вопрос с оплатой за доставку. Для этого мне надо было обратиться к «Бешаному». Злость на этого торгаша уже прошла, и я спокойно спросил его, когда со мной рассчитаются. Но для злопамятного азиата это было воспринято, как очередной вызов:
- Я тебе уже сказал…иди в кафе…там хозяин.
- Ладно, как его звать? Там в кафе много кто сидит.
- Али, - буркнул Азербайджанец.
Я пошел в кафе, которое мне указали, нашел того Али, спросил про оплату:
- Али, в Питере я договорился везти на склад, поэтому до вечера освободите фуру и расплатитесь сейчас за доставку.
- Эй, что так спешишь, - с сильным акцентом, вальяжно развалившись в кресле, сказал Али, - Два дня обычно у нас все стоят, какой склад, где ты его на рынке видишь?
Наверное, испанский бык на арене позавидовал бы моей вспыхнувшей ярости, с трудом сдерживая себя, предложил все же позвонить в Питер и выяснить о договоренности.
Не буду дальше продолжать все последующие разговоры с этими наглыми и хитрыми овощными бизнесменами, но развязка наступила на следующий день, в обед. А пока Али клятвенно пообещал мне, что за рейс расплатится утром перед началом работы и до вечера следующего дня меня выгрузят, за простой меня ждало вознаграждение. Была пятница, мне для выгрузки тетрадей и компаса надо было ждать понедельника, поэтому торопя Азербайджанцев, я просто набивал цену. Но набить ее – этого мало, надо еще забрать , потому , как могли кинуть легкоУтром никто со мной не расплатился, но, видя, что товара продано мало, залог, так сказать в кузове, я особо не волновался, но злобу за недержание слова уже начал таить. В обед, весь уже на взводе, пошел в кафе с предъявой. Али так же сидел в кресле. Я вежливо поздоровался, что уже говорило о крайней степени негодования в этой ситуации:
- Здравствуйте, Али. Может вы позабыли, но вчера вы клялись утром расплатится со мной?!
- А что разве тебе не отдали деньги?!- спросил удивленно коммерсант, но по его бегающим глазам я видел, что он разыгрывает это недоумение
- Нет, не отдали! – уже громче, с некоторым вызовом, ответил я.
- Так пойди, и продавец рассчитается с тобой за все.
-Хорошо, - я направился к машине. Серега ушел в магазин купить продуктов и пивка. Я подошел к «Бешаному» и спокойно предложил отсчитать мне всю сумму, но видно его и ночью съедала желчь обиды, решил немного отомстить мне:
- Я тебе ни копейки не дам! – нагло улыбаясь, выдавил с ненавистью азиат. Вот тут то и наступил тот момент, когда случаются вещи, о которых, читая в газетах, искренне возмущаешься поведению людей. Один топором ударил, а другой в упор выстрелил, третий нанес столько ударов ножом, что единственное мнение о нем – свихнувшийся идиот. На самом деле людьми двигают инстинктивные всплески чувств, одно из которых – справедливость. Но разве люди способны по полочкам разложить причины трагедий? Нет, никому это не нужно, много своих забот и мыслей. Преступник и все… точка, в тюрьму его! Надо сказать, что опасаться попасть в разряд этих преступников вероятнее всего тем, у кого чувство справедливости развито необычайно сильно. Я и был таким человеком. Не знаю, почему так случилось, что мне удалось избежать нар, и не только их. Наверное, есть у меня ангел-хранитель.
- Не дашь мне ни копейки?! Да в очко себе забейте эти бабки, а свое я верну! – я быстро сел в машину, завел двигатель. Вокруг машины быстро собралась куча зевак, в основном Азербайджанцы. «Бешаный, постучал в дверь и уже не так дерзко спросил о моих намерениях. Что я мог ответить ему, когда уже гнев переполнил мое сознание? Я уж и не помню, но хорошего о всей азербайджанской нации они не услышали точно. Подтянулись водилы из рядом стоящих грузовиков, пытались меня успокоить. Какой там! Водилам я объяснил ситуацию, те предложили обратиться к охране рынка. У меня был другой план, морковь, проданная по дешовке с лихвой покрыла бы все мои труды и волнения. Тут вдруг перед носом моего «Магнума» резко остановилась задрипанная «копейка», с нагло улыбающимся азером за рулем. Путь мне они перегородили!
-Отъедь!... Cуки-и-и – заорал я.
- Не отъеду я никуда, и ты стой и не дергайся, а то успокоим, - издевался азер. Я бы понял, если бы за рулем этой сраной копейки сидел «Бешаный», но это был всего лишь его сосед по рынку, решивший помочь. Это было последней каплей терпения, я не помню даже, как карабин в моих руках уперся в щеку этому помошнику, разодрав губу до крови. Я часто вспоминаю тот случай, спрашиваю себя - смог бы выстрелить? Не знаю и сейчас. Наверное, нет, потому, что все вдруг стихли и в этой странной для рынка тишине эти ненавистные в крови губы шептали, умоляя:
- Не стреляй, брат, не стреляй...извини…я отъеду.
Я почувствовал, что сзади кто-то подходит, резко развернулся, направив карабин в ноги подходившему. Наверное, где-то далеко в голове щелкнул выключатель, называемый разум, подходил Серега. Я не помню, что он мне говорил, да и не важно это, его взгляд рассказал больше… но желание не отступать от своего плана не уходило. Я матом заорал на водилу копейки, чтобы тот свалил из поля видимости. Жигуль уехал, откуда то появились охранники рынка, к счастью не ставшие делать резких попыток геройского разоружения беснующегося водилы. Потом пришел Али. Как побитая собака, начал оправдываться перед охранниками за случившееся. Куда делась былая вальяжность! Охранники предложили ему не раздувать конфликт и заплатить мне, еще они пригрозили, что если вдруг случившееся станет известно ментам, то дальнейшая деятельность Али на этом рынке будет невозможной. Тот безоговорочно согласился с тем, что менты и ему ни к чему. А вот с оплатой начал опять свою тягучку:
- Слушай, Николай, - уже и имя он мое знал, уродец,- мы деньги все вечером вчера самолетом в Москву отправили, подождать надо, - чувствуя, что обстановка смягчилась, снова полезла эта природная наглость,
- Ну, еще полтора суток тебе стоять, как договаривались, зачем тебе деньги?! Сколько тебе сейчас надо на обед… кафе… я тебе дам!
- Все мне надо, здесь и сейчас! – я снова распалялся, - Почему мои деньги лежат у тебя в кармане, а ты, с..а, тут с барского плеча решил мне на обед выделять?! Совсем попутали, что ли?!- еще немного и срыв бы повторился, но вмешался старший охранник:
- Короче, сколько там ты ему должен?
- Тридцать восемь и три за простой, - быстро подсчитал Али.
- Через час чтобы деньги были у него, - сказал охранник, - Двери закрывайте, пока не расплатитесь, торговать не будете!
Через час со мной расплатился «Бешаный», причем вел себя как то заискивающе, с уважением, обращаясь по имени. Даже глазенки и те как то спрятались, не обнаруживая признаки бешенства. В понедельник утром я стоял у конторы речного порта, без всяких приключений выгрузили компас в подъехавшую «газель», то же самое произошло и с тетрадями. Вечером того же дня я уже мирно ужинал дома, отвечая на вопросы «как съездил?» - «нормально, как и всегда»…