Хотя существовали единицы, которые умели слушать, или по крайней мере прислушиваться к речам других. В частности Розмерт, причислил ее к их числу, прекрасно видя ее натуру, словно обнажая душу, читая как раскрытую книгу, в то время как для других она была запечатана наглухо. Естественным оставался тот момент, что с ней был знаком, можно сказать всего ничего. Но достаточно послушать ее речь, текущую словно приятно журчащий, лесной ручей, который может и заплутал в бесконечных просторах ленных извивов, в своей радости течения грея и наполняя весельем душу, чуть глубже заглядывая во внутрь и обратить на раскрывающееся при этом нутро, но настолько умеючи это делая, что почти никому не было заметно, и все становилось на свои места, лишний раз убеждая его в безошибочности, даже не выбора, а именно той находки... - не совсем лестное выражение о женщине – манила и находилась доселе в недостижимости.
Однако странность, заключалась еще и в том, что Розмерт, предпринимая попытки, в принципе как все мужчины, то есть в смысле даже не ухаживания, а скорее уделения внимания, будто получал оплеуху за оплеухой звонко отпечатывающихся, жёстко-хрустальным звоном, с шумом разлетающегося стекла, и от того еще более холодным и холодящим звуком в душе. Он стремился дать определение самому себе перед нею, совершенно не желая скрывать, что-либо, так как не считал это делать нужным, хотя о многом мог бы и умолчать. Перед ним словно по волшебству раскрывались чистые страницы на которых, он изливал свое одиночество, доселе никому не нужное, но теперь внимательно воспринятое ею. И во всем этом он видел не жалость, как обычно, происходит, а понимание. Понимание в том смысле, когда человек слушает тебя и слышит, не требует ответов на тот или иной вопрос, просто слушает и действительно понимает, потому бывает видно, как он в буквальном смысле переживает все произошедшее снова вместе с тобой, в то время как другим это совершенно неинтересно, но и безразлично. Розмерт и не винил за это, так как каждый воспринимает мир по своему, и думая о своих проблемах, которые постоянно заполняют его голову, он не собирается забивать ее какой-то бредовой чепухой всех остальных.
И все же итог оставался однотипным. При всем при том, что он видел совершенно неподдельный интерес к своей персоне, выраженный не одним только желанием выяснить, кто он и что из себя представляет, да и не только плотским интересом, кой присутствует у всех без исключения.
Розмерт видел гораздо глубже. И видел, что она тянется к нему чувствуя, будто родственную душу. Видел ее душевное смятение, дающее понять, что он, появившийся вроде случайно в ее жизни, совершенно не случаен, и очень далеко не безразличен. Смятение, которое еще дает волю сомнению придающее этому чувству некую пикантность, но в то же время душащее много того, что могло быть сказано в те моменты, которых ждут очень многие, мечтают о них, бесцельно блуждая взглядами и в тот же момент, сознавая всю реальность происходящего и ожидая их как манны небесной.
И снова, все это будто отталкивалось ею заранее, даже знай, она как и он, что это то, что и она так долго искала. Отталкивая непонятно по какой причине, и неясно для чего?! Будто боязнь или печаль проносилась в ее глазах в такие моменты. Чем могло быть это вызвано, Розмерт даже не подозревал. При всех своих достоинствах и пороках, мысли читать он не умел. Хотя многие с кем он встречался, пугались зачастую его способности угадывать мысли. Правда те же предчувствия говорили ему, что вскоре все встанет на свои, положенные им места.
Только вот само время этого ожидания уже нагнетало такие, сумбурные мысли, от которых хотелось разве, что только удавиться. Плюнуть, в конце концов на все и вся. Забыть... Исчезнуть... Спрятаться... Но от кого и куда? Послать к демонам свое предназначение, предоставленное ему особой милостью неизвестно какими силами. Предназначение, которому он не видел ни края, ни конца. Вечность, о которой ходило столько восторженных мечтаний, песен, басен, сказок и много всяческого другого наивного бреда. Вечность не в простом своем понимании. А Вечность в Вечности. И сама суть этого пути просто ужасала. Стать добровольно узником такой вроде приятной участи, вряд ли кто-нибудь бы захотел. Если даже бессмертные эльфы в своем бессмертии все находили свой конец, хоть и считали себя вечными, правда лаская свою неизбежную, пусть и растянувшуюся на бесчисленные века, кончину сказками о приходе самого Создателя, тогда когда ему захочется заново отлить эту вселенную, по своему капризному желанию ожидать накопления грехами чаши весов никем невидимых и неощущаемых, и тем не менее существующих на самом деле, именно в тот день он соблаговолит забрать с собой всех перворожденных, дабы предоставить где-то там, в неизведанных мирах им новую жизнь. Его Вечность была больше вечности времени, больше вечности жизни, больше вечности смерти, больше вечности еще неизвестно чего. Его Вечность была Бесконечной. И этот ужас не давал ему покоя, хоть он и воспринимал все достаточно спокойно ...
Розмерт решил ждать. А ждать он умел очень долго. К тому же ожидание могла скрасить та дорога, которую он сейчас выбрал и по которой уже следовал...
Глава 1.1 - Глава 1.2 ... Глава 2.1 - Глава 2.2 - Глава 2.3 ...
Глава 3 ... Глава 4.1 - Глава 4.2 ... Глава 5 ... Глава 6.1 - Глава 6.2 -
Глава 6.3 ... Глава 7.1 - Глава 7.2 ... Глава 8.1 - Глава 8.2 - Глава 8.3 -
Глава 9.1 - Глава 9.2 ... Глава 10.1 - Глава 10.2 - Глава 10.3 ...
Глава 11.1 - Глава 11.2 - Глава 11.3 ... Глава 12.1 - Глава 12.2 -
Глава 12.3 ... Глава 13 ... Глава 14.1 - Глава 14.2 ... Глава 15.1 -
Глава 15.2 ... Глава 16.1 - Глава 16.2 - Глава 16.3 ... Глава 17.1 -
Глава 17.2 ... Глава 18.1 - Глава 18.2 ... Глава 19.1 - Глава 19.2 -
Глава 19.3 ... Глава 20 ... Глава 21
Посвящается автору: Рудневу Сергею