Эпиграф
До сих пор есть люди, которые ничего не поняли. Эпидемия не вписалась в картину их мира и хотя доставляет неудобства, воспринимается как нечто случайное, неприятное, но чужое, не угрожающее лично. Эти люди не понимают, что происходит. Их картина мира меняется только в том случае, когда кто-то погибает рядом с ними – родственник, знакомый. Когда такие люди понимают, что на самом деле происходит, то пугаются.
Есть безбашенные люди, которые отрицают саму опасность коронавируса. Они могут даже войти в очаг, желая подтвердить всем, что рисков нет. Их смелость – от глупости. Они опасны именно своей готовностью совершать глупости. От глупцов защиты нет, с ними лучше просто не встречаться.
Есть испугавшиеся люди. Они дисциплинированы, готовы выполнять все указания и следовать всем ограничениям, но при этом физически и морально не готовы помогать никому. Им страшно. Они испугались за себя и только за себя. Они не представляют опасности, их образ жизни не угрожает никому, они точно никому не мешают и не повышают ничьи риски, но при виде опасности они отстранились и отошли в сторону.
Есть тщеславные – это в первую очередь начальники. Они увидели в этой ситуации шанс на новую публичность: им всё равно, какие новости исходят от них: плохие или хорошие, они видят себя центром силы и демонстрируют эту свою силу в ситуации всеобщего форс-мажора. Эти люди нашли в эпидемии радость – возможность быть на первом месте в первом ряду, пусть и на чужих похоронах.
И есть люди, которые всё понимают, но работают там, где им выпало судьбой быть. Это в первую очередь работники здравоохранения, но не только они. Это все те, кому приходится принимать решение – сделать личный шаг навстречу угрозе или не сделать. И они его делают. Незаметно для всего мира. Один на один с собой. Они знают меру риска. Им бывает страшно. Иногда они плачут. Но работают.
Когда чума завершится или хотя бы окажется под контролем разума, это будет их День Победы.
Лев Шлосберг
В марте 2020 года нашей конторе поручили организацию строительства временных госпиталей для лечения больных «Ковид-19» в Москве. В апреле после решения организационных вопросов на 12 площадках одновременно началось возведение временных госпиталей. Если на Коммунарке сразу строили 18 корпусов, то на остальных от 4 до 6 корпусов.
Сначала к работе привлекли специалистов конторы по строительству, потом молодежь из других отделов. Но к маю часть сотрудников заболела, а фронт работы постоянно увеличивался.
Тогда стали привлекать к работе уже сотрудников в возрасте близкому к предпенсионному. Дошла очередь и до меня.
Предложили на выбор несколько адресов. Рекомендовали выбрать поближе к дому. Так как работать было необходимо по 12 часов каждый день и без выходных. Начинался пик пандемии, и госпиталя требовались очень срочно. А тратить много времени на дорогу было просто расточительно. И тогда на отдых времени практически не оставалось.
Я выбрал объект по адресу: 8-ую улицу Соколиной горы, д. 15. Это Государственное бюджетное учреждение здравоохранения города Москвы «Инфекционная клиническая больница №2 Департамента здравоохранения города Москвы».
Задача: технический надзор за возведение и оснащением четырех корпусов на 256 койко-мест в ночное время с 20-00 до 8-00.
Представьте ситуацию: тогда даже поход в магазин был некоторой проблемой: пропуска, слухи, маски, перчатки, боязнь лишнего общения. А тебе вдруг каждый день надо вечером приезжать на территорию инфекционной больницы.
Одно название на входе первое время очень сильно давило на психику. А затем вечернее построение рабочих и планерка бригадиров на площадке с постановкой задач. Иногда набиралось до 50 человек. Кто-то кашляет, кто-то чихает. Постепенно ко всему привыкаешь, но первое время было очень сложно. Да еще и май выдался очень холодным и дождливым. Ночью было в лучшем случае +2. Пришлось достать зимние куртку, ботинки джемпера. Отогревался в машине. Идти в штабные теплушки не хотелось. Иногда там дышать нечем было из большого скопления народа. Какая там дистанция в 1.5 м!!!!
А потом необходимо регулярно обходить территорию, смотреть за выполнением, намеченным на ночь фронтом работ, иногда просто будить людей. Особенно в сон клонит всех к 4-00 утра. На флоте этот период вахты называется «собачей вахтой» или просто «собакой».
Один из корпусов находился недалеко от расположения морга больницы. И часто, особенно в мае, возвращаясь с этого объекта я пересекался с движением санитарок и санитаров в направлении морга. Кто-то вез емкости с отходами рабочего процесса клиники, а кто-то вез каталки с телами умерших в черных мешках. Настроение портилось окончательно.
После смены едешь домой. Надо заскочить в магазин, пока нет народу. Потом обязательно тщательно помыться и завтракать. Поэтому лечь спать раньше 10-00 не получалось. А кругом живет и существует народ на удаленке. В соседних квартирах полно детей разного возраста. Все начинают двигаться, шуметь, делать ремонт. Если удавалось поспать хотя бы 4 часа, то можно считать, что отоспался.
Встаешь к 14-30. Надо приготовить еду и пообедать. Пару мелочей по дому и вот снова надо готовить еду и ужинать. В 19-15 выезжаешь на смену. И так два месяца.
Но один день из этой жизни очень запомнился и врезался в память. Иду в 6-00 на дальний объект. Уступаю дорогу скорой. Она останавливается у одного из корпусов, из нее в спецкостюмах выходят медики и быстро катят каталку в корпус. Я иду дальше. Так как в то время этот объект только формировался, то осмотр занял мало времени, и я быстро вернулся. Медики со скорой еще не уехали, сидят на лавочке, сняв маски и капюшоны, расстегнув свои костюмы и оставшись практически в одних майках. Лица очень уставшие. А от тел идет пар столбом. На улице было не более + 3. Так совпало, что в это момент вывозили каталку с умершим в черном мешке.
И я понял, что у меня все не так уж плохо и страшно. Все познается в сравнении.
Всё как на войне