В то время адвокаты обязаны были дежурить в консультациях. Как сейчас — я не знаю. В такие дни брала с собой термос с чаем и уходила на работу на целый день до самого вечера, а иногда и допоздна. Вызывали дежурившего адвоката к задержанным в райотдел милиции или прокуратуру.
Так я попала в дело квартирных воришек. Закончилось следствие. Потом суд. Неожиданно вызывает адвокатов судья и объявляет - всем составом суда надо выезжать в город Пржевальск на Иссык- Куле, где эта группа тоже орудовала. Там же основная масса свидетелей и потерпевших, их надо выслушать. Двое сразу отказались. Я отказаться не могла потому, что у моего клиента больше всего эпизодов по Пржевальску.
Была зима. Туда 7-8 часов пути. Представила себе поездку как развлечение, было интересно увидеть аллею Рапопорта, заснеженное Боомское ущелье, и вообще красоту Иссык-Кульских пейзажей. Зиму я там никогда не видела.
Иссык-Куль, думаю, в сердце каждого из нас, кто прожил в Киргизии. Эта как вечная любовь. Все время сравниваешь..
На Тенерифах не нравился черный вулканический песок пляжа, хотя говорят он полезен для суставов. На Атлантике огромные волны.
А Женевское озеро, хоть и очень похоже на наше, но нет той первозданности, чем так восхищает Иссык-Куль. Красивые водопады.. Ухоженность во всем. Но толпы туристов отвлекают и утомляют.
В Турции вода в море слишком теплая, даже не освежает в жару.
В Испании вода не такая прозрачная, чтобы было видно до последнего камешка. И это несмотря на ежедневно просеянный пляжный песок. А вода в Северном море слишком далека до прозрачности.
Все не то.. .
И, как в жизни бывает, чаще любишь вопреки.. Забывая и про «коровьи лепешки» на Иссык-Кульском пляже, про обжигающий, но освежающий холод озерной воды. Куда без «ах!» не нырнешь. Не было 5 звездочных отелей, был простой советский ненавязчивый сервис.
Красивейшие горы, чистый воздух, аромат разнотравья! Какое же там удивительно звездное небо! Я никогда больше не видела столько звезд на небосводе.
Помню, торопились встать рано-рано, чтобы пройтись босиком по кромке воды, и увидеть как восходит солнце над озером. Закаты вечерами завораживали. Пансионаты утопали в розах!
А может то была наша молодость, когда все было лучше, как и мы сами.
Довелось мне поехать весной на семинар на Иссык-Куль. В пансионате цвела сирень. Всех оттенков - от белого, до сиренево- пурпурно-розового, наполняя ароматом горный воздух. И такой красоты, что оторваться невозможно! Вскоре после этого была проездом в Москве. Летела на семинар в Молдавию. У Кремлевской стены на Красной площади тоже цвела сирень. Это было такое жалкое подобие иссык-кульского!
Выехали с судьями из города поздно: то конвоя на всю толпу подсудимых не хватало, то судья был занят, то прокурора ждали. Мы припозднились и выехали после обеда. Тогда не было сотовых телефонов. Судья волновался чтобы конвой во время доставил подсудимых в Пржевальск. Помню заезжали в Рыбачье в отдел милиции проверяли - где конвой, оказалось заезжали для «оправки». Нас в пути что-то задерживало, то заправиться бензином не могли, то проверка документов на въезде в Боом. Как-то изначально все «не задалось».
Заснеженное Боомское ущелье меня поразило своей прямо- таки зловещей красотой в сумерках. Встречные машины попадались редко. Когда добрались до места было совсем темно.
Удивило, что нас у центральной гостиницы встретила толпа странно подпрыгивающих людей. Которые били себя по бокам, похлопывали и притоптывали. Мужчины были явно хмельные. На наш вопрос - что они здесь делают, ответили, а тут теплее. Зайдите в гостиницу - поймете.
Наскоро поужинав в буфете, зашли с молодой коллегой в номер. И тут только до нас дошел смысл того, что мы должны были увидеть. Гостиница, судя по всему, не отапливалась вообще никогда. Еще большим изумлением было увидеть щели над верхней рамой, в которой отсвечивалось зимнее звездное небо. Рванула назад, дежурная невозмутимо, а у нас не топится. Набрала газет, стали забивать дыры. Но все залепить не получилось.
Пытаюсь заснуть прямо в пальто, но холод пронизывает. Это же горы! Не спасают норковая шапка на голове, и даже сапоги. Крутимся, вертимся, а уснуть невозможно. Тут только я поняла что имеется в виду когда говорят «холод собачий». Это - конура собачья. Когда вот так щели и холод. Повсюду. Постель такая холодная - словно я лежу во льду. Когда дышим, из нас пар идет.
Пошла искать судей. А они сидят в буфете всем составом и пьют водку. С ними вместе прокурор, буфетчик, вахтерша и кто- то из местных судей. Жалуюсь на холод. Зовут к столу и говорят - потому мы и решили сидеть тут до утра. Такая перспектива меня не устраивает.
Возвращаюсь. Холод такой, что зуб на зуб не попадают в буквальном смысле. Решительно иду в ванную. Хорошо, что есть хоть горячая вода. Встаю под душ и обдаю себя кипятком так, что от конденсата при тусклой лампочке не видно двери. Надеваю на себя холодную одежду, бухаюсь в ледяную постель.
И заработала я себе хронический бронхит на долгие годы. Моя коллега-адвокат повторяет манипуляции за мной. Она худенькая и ей холодно вдвойне. Предлагает: давайте представим что мы с вами в пустыне Сахары. Даже при моем богатом воображении не помогает.
Вспомнила свекра. Который рассказывал как на фронте, засыпая в окопе на снегу, мечтал только об одном — заболеть, чтобы попасть в медсанбат и выспаться. И ни одна холера не брала. Болячки полезли уже после войны.
Как мы в ту ночь ругали директора гостиницы! Обзывали его вором, негодяем, лентяем. Уверена, что в ту ночь ему не спалось от всех эпитетов могучего русского языка. Тут уж мы не скупились. Только у нерадивого директора могла быть в таком печальном состоянии гостиница.
Промучившись всю ночь, уснула под утро. Встречаемся в холле, мужики все хмурые невыспавшиеся. Бравый отставник-заседатель припаздывал. Кто- то вспомнил что с чернявой вахтершей они ночью ушли раньше других. Шутки как- то разрядили обстановку. Сам судебный процесс завершился до обеда. Судьи остались на приговор. А я решила не ждать и уехать с коллегой. Думала, что мои страдания на этом закончились.
Одинокий бусик стоял на остановке. Явно «шабашник». Едем. Тут выясняется, что дверь бусика не закрывается и морозный воздух вместе со снегом задувает прямо на нас. Дверь сломана. Шофер дает мне облезлую швабру и просит крепко придерживать ею дверь, чтобы не открывалась. Поскольку требуются усилия я, полусидя, упираюсь онемевшими от холода ногами и держу эту дверь.
А шофер, включив киргизскую мелодию, счастливо так подпевает. И нахально-дерзко разъезжается со встречными редкими самосвалами. Ощущение такое, что он их хочет забодать. Те виртуозно нас объезжают.
Вполне резонно моя коллега говорит с опаской - если у него дверь в таком состоянии, представляете, что у него там внутри машины. Машина явно списана и ремонту уже не подлежит. Оба вздрагиваем при каждой встречной машине. И молимся как умеем.
Доехали до Чолпон-Аты, пересели на междугородний автобус до Бишкека, тут только почувствовали себя в безопасности.
Ведь учила же бабушка — перед дорогой присядь, помолись. Так дорога-то была не дальняя - оправдываю я себя. Да, торопилась, опоздать боялась. Но с тех пор, куда бы и на сколько не уезжала - обязательно присяду перед дорогой. Какая бы короткая она не была.
Мудрый обычай наших прародителей, дошедшая до нас через века.
А Иссык-Куль так и останется со мной ..навсегда как неповторимое райское место на Земле!
