Священномученик Фаддей (Успенский), архиепископ Тверской
«Благовествуй, земле, радость велию, хвалите, небеса, Божию славу! »
Этими словами, которые мы слышали в нынешний день, Святая Церковь призывает нас к радости. Радость состоит в том, что ныне возвещается спасение роду человеческому, так как Сам Сын Божий восхотел воспринять плоть от Пресвятой Девы, чтобы спасти погибавшее человечество. Обратим свой взор на это бедственное состояние рода человеческого.
Согрешив в раю, первые люди лишились блаженства. Грех удалил их от Бога, потому что им приятнее стало казаться жить во грехе, нежели в общении с Богом. Люди предались страстям и всю цель жизни начали полагать в угождении плоти, совершенно утратив понятие о жизни духовной. Они забыли об истинном Боге, омрачились умом настолько, что славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся (Рим. I, 23), и стали им поклоняться, начали обоготворять самый порок. Что же произошло от такого забвения о Боге? То, что люди сделались исполненными всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, безрассудны, непримиримы, немилостивы (Рим. I, 29- 31). Но при таком состоянии рода человеческого жизнь человеческая не могла продолжаться. Заботясь лишь о собственных удовольствиях, в которых полагали всю цену жизни, люди потеряли любовь и начали истреблять друг друга. Да и собственной своей жизнью люди не могли уже дорожить: как скоро они лишались возможности удовольствий или, наконец, пресыщались порочными удовольствиями, они не находили уже в жизни никакой радости и счастья. Тогда, охладев к жизни, они сами стали убивать себя. Так, вследствие греха, род человеческий приближался к смерти, и таким образом во всей силе и буквально исполнилось на нем определение Божие, чтобы возмездием за грех была смерть (Рим. V I, 23). – Но это бедственное положение рода человеческого было тем безысходнее, что люди находились в плену не только греха, но и диавола. Он всецело покорил человечество под свою власть, хотя сами люди этого не замечали. Он вводил людей в заблуждение чрез самый их естественный разум, которому люди вполне доверяли. Они думали, что лучше всего жить так, как внушает сама природа. Но они обманывались, потому что не могли отличить истинных природных влечений от страстей. Люди перестали слышать в совести своей голос Божий и слышали только голос своих страстей, за исключением разве немногих лучших из них. Оттого одни естественные добродетели язычников не могли исправить бедствий человеческой жизни: они были листьями без плода, потому что корнем их было самолюбие. Эти добродетели во многих возбуждали только самонадеянную гордость, и они не хотели обратиться к Богу за помощью. Так обольщал людей диавол. Других же, преданных всецело страстям, диавол без труда держал в полном забвении или же в унынии и отчаянии, так чтобы, лишенные всякой надежды, они совсем и не искали Божественной помощи. – Оставалось, чтобы Сам Бог помиловал и спас род человеческий. Но если Бог и хотел помиловать, то сами люди не хотели прибегнуть к милосердию Божию и, предавшись служению плоти и помыслов, были, как говорит Апостол, по естеству чадами гнева (Ефес. II, 3). Своим непослушанием и совершенным невниманием к действиям Божественного промышления они сами закрывали для себя двери милосердия Божия. – Тогда Господь, действительно, оставил людей ходить путями своими (Деян. XIV, 16), и оставленные самим себе, люди собственным опытом убедились, что для них необходима помощь Божественная и что никто из людей не может возвратить человечеству времена счастливые и блаженные. Тогда они начали мечтать о возвращении золотого века, когда люди были в блаженном состоянии. Но мечты эти были напрасны: золотой век был временем детства рода человеческого и точно так же не мог наступить снова, как невозвратимы для человека дни его детства. Только один еврейский народ, избранный Самим Богом, был носителем истинного света в то время, как все прочие народы покрыла тьма, и свет едва лишь мерцал в этой тьме мира языческого. Ему даны были богодухновенные пророческие писания, которые, правда, сияли лишь подобно светильнику в темном месте (2 Петр. 1, 19), но чрез них еврейский народ постепенно приготовлялся к тем временам, когда должно было взойти самое «Солнце правды» (Мал. IV, 2). – Христос. – Когда же, наконец, время приготовления исполнилось, когда сами люди увидели, что поразившая всю человеческую природу болезнь неисцельна и достигла полного развития, и когда ожидания пришествия в мир Божественного Посланника сделались особенно живыми; тогда, действительно, и послан был в мир ожидаемый людьми Врач и Спаситель. «Слово плоть бысть, и вселися в ны» (Иоан. 1, 14). Эту-то весть о воплощении Сына Божия и послан был возвестить Гавриил архангел Пресвятой Деве Марии. Явившись, он сказал ей: радуйся, Благодатная, т.е. Та, Которая своею чистою и непорочною жизнью обрела милость у Бога, – Господь с Тобою; благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего; вот, Ты зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь имя Ему Иисус, так как Он спасет людей от грехов их (Лук. 1, 28-31; Mф. 1, 21).
Чтобы расположить нас к этой радости о спасении рода человеческого, Св. Церковь и установила нынешний праздник. Радость эта и всегда должна была бы быть столь же жива, близка и понятна нам, как некогда для погибавшего человечества. Подобно язычникам, и мы, преданные житейской суете, нередко совсем не имеем Бога в помышлениях своих. А вместе с тем и голос совести начинает слышаться все менее и менее ясно, чувство правды притупляется, так что мы перестаем сознавать и сожалеть о суетности своей жизни, как бы она и в самом деле была правая; за греховные помыслы и взгляды, хотя из них рождаются пороки и страсти, совсем не считаем себя достойными осуждения; наконец, даже всевозможные слабости и пороки начинаем считать извинительными. С умножением же грехов и любовь охладевает и все более и более изгоняется из сердца самолюбием, от которого, как от корня, возрастают все грехи.
Так, незаметно для себя самих, мы становимся людьми плотскими и делаемся, наконец, близки к духовной погибели. Можем ли мы в таком случае сказать, что жизнь наша много лучше жизни язычников, которые удовольствия плоти ставили выше всего? Но с каждым из нас бывают минуты духовного просветления, когда мы начинаем сознавать и сожалеть о том, что ведем жизнь недостойную христианского звания, забыли и уклонились от заповедей Христовых. Вот, в эти-то минуты, когда мы сознаем всю опасность для нашей души греха, мы и бываем более всего способны понимать и чувствовать сердцем радость спасения. Мы знаем, что и сделавшись близки к духовной погибели, мы имеем Спасителя. Поэтому после скорбных покаянных чувств душу нашу исполняет тихая радость, и в успокоенной совести снова водворяется мир. – Как до пришествия Христова род человеческий находился в плену от диавола и восторжествовал, увидев себя избавленным от этого плена: так и христиане не должны забывать об этом избавлении, помня, что и теперь диавол является виновником всякого зла в роде человеческом, в которое увлекает людей по доброй их воле, потому что они возлюбили более тьму, нежели свет. (Иоан. III, 19). И ныне диавол, «яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити» (1 Петр. V , 8). Он всевает в умы людей злые мысли, вселяет какое-то непонятное нерасположение и нетерпеливость ко всему доброму, представляет чрезмерно трудным и непосильным всякий подвиг и самую жизнь по заповедям Христовым, возбуждает гнев и неудовольствия на ближних, изгоняет из сердца любовь к ним. Но после того, как пришел Христос упразднить власть диавола, уже потеряло прежнюю свою силу над людьми мучительное обладание диавола. Господь, пришедши, изгонял бесов из одержимых ими и, отразив все искушения диавола, и нам дал силу уразумевать и отражать все козни диавола верою и знамением креста. «Противостаньте диаволу, и убежит» (Иак. I V , 7), такая власть над диаволом дана уверовавшим во Христа, так чтобы они могли совершать свое спасение с радостью. – И гнев Божий, который навлекло на себя древнее человечество, уже не тяготеет над истинными последователями Христа. Хотя и мы, подобно язычникам, постоянно грехами своими оскорбляем Бога и испытываем Его долготерпение; хотя и наша ревность о том, чтобы устроить жизнь свою по воле Божией, бывает большею частью мала, и мы, напротив, стараемся всякими благовидными предлогами извинить и оправдать жизнь по собственной греховной воле: но мы знаем, что теперь, обратившись к Богу от всего сердца, мы приступаем к Нему, не как к разгневанному Судии, но как к Милостивому Отцу, так как Бог во Христе простил нас (Еф. IV, 32).
Итак, братие, и мы должны были бы в нынешний день исполниться радости о том, что «днесь спасения нашего главизна», т.е. начало. Но, быть может, разве немногие из нас могут сказать, что они испытали действительно радость духовную в день настоящего праздника. А прочие, быть может, вошли и стояли в храме занятые обычными житейскими заботами и мыслями, мало сосредоточиваясь на том, что читается и поется, по выходе же из церкви тотчас забыли и слышанное. Св. Церковь установила праздники для того, чтобы радостное воспоминание о Боге и Его благодеяниях тем удобнее расположило нас жить по воле Божией и постоянно иметь в своей памяти Бога. Но если мы не испытали даже и радости, то может ли праздник оставить хотя какой След в нашей душе? Впрочем, теперь мы не должны особенно скорбеть о том, что в церковный праздник не испытали такой радости, как это было некогда в детстве. Радость действует хотя и сильно, но чтобы добрые впечатления не прошли бесследно, нужны усилия и с нашей стороны, особенно когда овладевает душою леность и уныние. В детстве мы испытывали большую радость потому, что сама детская природа более чувствительна. Теперь же недостаток природных добрых чувств и расположений мы должны восполнить сами, собственным трудом и усилиями. Мысль наша прикована лишь к земному и неспособна долго сосредоточиться на размышлении о духовных предметах. Поэтому мы должны употребить усилия, чтобы возвращать свою мысль, чтобы она не блуждала праздна и была занята всегда чем- либо достойным размышления. Это кажется для нас трудным и даже невозможным, но иного пути нет; желающим же вступить на этот путь явится на помощь благодать Божия. Поэтому-то христианские подвижники успевали в этой борьбе настолько, что постоянно хранили в уме своем память о Боге. Если мы не можем постоянно быть заняты духовными размышлениями, как это делала Пресвятая Дева Мария в храме или некоторые святые, то можем иногда приводить на память содеянные грехи, чтобы просить Бога об их прощении, иногда просто молитвенно взывать к Господу такою молитвою, какою кто может. Даже самые обычные дела, совершаемые с мыслию о Боге, могут быть вменены нам вместо продолжительных молений, если мы не можем предаваться им по своей духовной немощи или по множеству житейских дел и других обязанностей. Теперешнее время поста и покаяния удобно и легко может настраивать душу на размышление духовное. И потому мы, братие, должны постараться лучше воспользоваться этими днями, чтобы они оставили в душе нашей след более глубокий. Аминь.